Возможно, кому-то это утверждение покажется слишком смелым. Но одной из главных тем в предвыборной кампании стал миграционный кризис – именно он стоил христианским демократам традиционных избирателей и превратил в третью политическую силу в стране правопопулистов из «Альтернативы для Германии». Может быть, нужно напомнить читателю историю этого миграционного кризиса? То, что цунами мигрантов обрушилось на Европу в результате гражданской войны в Сирии – и упорного нежелания Кремля согласиться с бесполетной зоной над территорией этой страны, что дало дамасскому мяснику Башару Асаду безнаказанно бомбить собственных сограждан. Конечно, тут особого упоминания заслуживает подход Барака Обамы, пытавшегося договориться с Путиным на руинах сирийских городов и вычерчивавшего спокойно нарушаемые Дамаском «красные линии». Но результат – беспрецедентное количество мигрантов из-за войны в Сирии и усиления «Исламского государства» - был обеспечен именно российскими усилиями.
Ангела Меркель, нужно отдать ей должное, боролась с последствиями этого кризиса, как могла. И пытаясь сохранить приверженность традиционным ценностям западной цивилизации с ее гуманизмом и уважением к личности, и стараясь остановить приток новых беженцев – что, в конце концов, и было обеспечено в результате договоренностей с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. Но пока она этого добилась, политическая система Германии уже была разбалансирована – вопрос беженцев оказался слишком болезненным для общества, чтобы вот так просто пройти мимо него. К тому же, хотя статистика относительно общего количества принятых Германией в разгар кризиса особо не впечатляет – впечатляет пропаганда. И эта пропаганда, развернутая «Альтернативой для Германии» и схожими с ней силами, не могла не изменить настроения в обществе.
В результате практически все ведущие политические силы Германии были обречены на поражение.
То, что Меркель в этой ситуации еще удалось сохранить за ХДС место ведущей политической партии страны – это уже большой успех, связанный не столько с авторитетом самой ХДС, сколько с дальнейшим падением авторитета социал-демократов, просто не имевших никакой возможности в сложившейся ситуации отстроиться от позиции правительства так, чтобы увеличить свой электорат. То, что критика миграционной политики вкупе с сохранением во власти не приводит к успеху, показал пример Хорста Зеехофера. Баварский премьер-министр вовремя понял опасность усиления «Альтернативы для Германии», стал выступать с жесткой критикой политики Меркель, даже стал сам ездить в Москву и встречаться с Путиным, чтобы выглядеть примером объективности и другого подхода к происходящему.
Но при этом Зеехофер вынужден был еще и Меркель поддерживать – и такая политика «шпагата» не нашла понимания даже у традиционных избирателей ХСС – судя по предварительным итогам выборов они ушли к «Альтернативе». Зеехофер не смог противостоять цунами – и это не удивительно. И теперь ему нужно уже думать не о том, как его позиция воспринимается в Германии, а о том, как ему сохранить власть в Баварии. Потому что на предстоящих в 2018 году земельных выборах ХСС может уже не получить необходимого большинства и ему может не повезти с вероятными коалиционными партнерами так, как повезло Ангеле Меркель.
Потому что канцлеру действительно повезло. Повезло с чужими результатами – небольших политических партий, сохранивших свой электорат или даже увеличивших его, как вернувшиеся в бундестаг свободные демократы. И с результатами СДПГ, которой не удалось набрать достаточно до создания большой коалиции левых сил. Теперь единственной партией, способной стать ядром правительства, остается ХДС. Но что же это будет за кабинет?
На самом деле этого не знает никто. Комментаторы, бодро обсуждающие перспективы формирования правительства ХДС/ХСС, свободных демократов и «зеленых», не представляют себе саму архитектуру функционирования трехпартийного кабинета из представителей столь разных политических сил. Если представить себе расстояние, которое будет отделять министра от «зеленых» от министра от ХСС, то впору говорить не о коалиции, а о правительстве национального единства. И на самом деле у этого правительства будет одна, самая главная задача – нивелирования успеха «Альтернативы для Германии» и самой тенденции воскрешения нацистских настроений, пусть и в благопристойных одеждах. Но это именно нацизм, это он – не говорите потом, что вас не предупреждали.
В этой работе правительству на самом деле могут помочь и социал-демократы – потому что, уйдя из правительства, они станут главной оппозиционной партией страны и затруднят лидерам ультраправых уже объявленную ими в ночь после выборов «охоту на Меркель». Тем не менее, именно эта охота будет смыслом существования в бундестаге и «Альтернативы», и другой, только находящейся на противоположном фланге пророссийской политической силы – Левых. Потому что без дальнейшего разбалансирования политической системы Германии – а значит, без дальнейшего разбалансирования Евросоюза и подрыва самой европейской идеи путинскому режиму не добиться успеха. И в этой ситуации все средства, все союзники хороши – бывшие коммунисты, «почти» нацисты, призывающие одновременно гордиться вермахтом и снять санкции с России, Шредер, своей готовностью идти в «Роснефть» накануне выборов «подтопивший» так и не полюбившего Путина Шульца. Все сойдет.
А Ангеле Меркель приходится выбирать средства – она ответственный политик и порядочный человек. Но при этом восстановление баланса немецкой политической системы превращается в самую важную задачу ее четвертого – и, скорее всего, последнего срока на посту федерального канцлера. Если Меркель покинет свой пост, оставив Германию без путинской «Альтернативы» и придав новое дыхание европейскому проекту, ей не просто будет обеспечено место в учебниках истории. Ей будет обеспечено место в нашей благодарной памяти, потому что в этом случае у нас появляется шанс. Простой шанс жить на мирном континенте, начинающем забывать – а не вновь вспоминать – что такое тоталитаризм и тирания. Континенте, жители которого не будут гордиться ни Гитлером, ни Путиным.
Только на таком континенте Украина и может сохраниться.