Имея все козыри, Европа могла бы использовать инструмент мягкой силы с максимальной эффективностью. Поражение этой политики не случайно – оно является продолжением несоблюдения формы. Политические и экономические элиты стран, на которые Европа пытается влиять, желают жить в Европе, а не как в Европе. Без определенной дозы жесткой силы трудно добиться, чтобы тебя воспринимали всерьез. До тех пор, пока ЕС будет вести себя как большая общественная организация, его влияние будет оставаться ограниченным.
Козыри Европы
Поражение европейской «мягкой силы» выглядит тем более парадоксально, что у Европы есть два серьезных преимущества по сравнению с ее конкурентами.
1. Несмотря на разговоры о кризисе в Европейском Союзе, привлекательность Европы по-прежнему не знает себе равных в большинстве сфер – ее медицина, образ жизни, университеты, система социального перераспределения и защиты прав, обеспечение мира в общественном пространстве и безопасность, оказавшиеся в распоряжении европейцев, вызывают всеобщую зависть и являются моделью для подражания. Отказавшись от использования «жесткой силы», ЕС, в отличие от США, имеет возможность демонстрировать улыбчивую и доброжелательную внешнюю политику. Никаких беспилотных самолетов, никаких направленных устранений целей, никаких Гуантанамо – только доброжелательные и безобидные «эксперты», организующие семинары по соблюдению верховенства права в государстве и защите прав человека.
Лише за два дні я зустрів в українській провінції випадкових людей, які добре орієнтуються у ситуації в Україні, які знають, що є неправильним, що потрібно змінити і що поліпшити. І при цьому людей відкритих, готових допомогти ближньому в біді. Люди, які знають, що відбувається в сусідніх країнах і які бажають, щоб у їх країні було краще. Немає кращої перепустки до Європи, ніж таке ставлення. Тому що влада тільки підпише– або не підпише – угоду про Асоціацію. А користати з неї і реалізовувати її будуть звичайні люди.
— Марцін Войцеховський
Даже когда ЕС повышает тон, он никогда по-настоящему не угрожает, он довольствуется тем, что выскажет «обеспокоенность» или даже «глубокую обеспокоенность», если его что-то не устраивает. В то время, как американцы своей легкостью, с которой они готовы «убить плохого», тревожат даже своих союзников, абсолютная неагрессивность Европы внушает спокойствие.
2. Элиты всего мира хотят, чтобы их дети жили в Европе. В Лондоне, Париже, Риме, Берлине, этими элитами скупаются целые кварталы, чтобы «укрыть» семью, или проводить там каникулы.
Таким образом, если «европейская модель» настолько привлекательна, ЕС должен был бы иметь возможность использовать оружие «мягкой силы» с наибольшей эффективностью, в частности, в странах (Россия, Украина), которые по своей культуре являются европейскими, и не прекращают требовать, чтобы Европа стала более доступной (через отмену виз). Тем не менее , весь инструментарий европейской мягкой силы (программа TACIS, Политика европейского добрососедства) потерпел поражение. Как осознать эту загадку?
Жить в Европе, а не как в Европе
«Мягкая сила» работает на полную мощность в гражданском обществе. Неправительственные организации, ассоциации по защите прав человека – лучшие рупоры европейской мягкой силы, и не только из меркантильных соображений (вспомните получателей финансирования – «грантоедов», по поводу которых ерничает российская власть). Этот энтузиазм по поводу европейской модели на самом деле разделает подавляющее большинство граждан, желающих жить в стране, где, как в Европе, суды являются беспристрастными, полиция не коррумпирована, и не нужно быть сыном генерала, чтобы стать генералом самому, и где богатства распределяются более справедливо.
Что же касается политической и экономической элит, ситуация отличается. Элиты практически уже живут в Европе – они лечатся в больницах в Германии, посылают своих детей учиться в Англию и проводят каникулы на вилле во Франции или Италии. Эти элиты согласны жить в Европе, но не как в Европе.
Для политической элиты жить как в Европе – это подчиняться правилам игры, которые делают переизбрание и сохранение власти куда более сопряженными с ограничениями (правило равного доступа к СМИ, ограничения финансирования избирательных кампаний…), а также подвергаться более внимательному контролю своего благосостояния и собственности, это также отказ от контролируемых государственных закупок и откатов. По сути, жить как в Европе для политической элиты значит – принять куда более скромный образ жизни.
Для элиты экономической жить, как в Европе, означает конец льготам, принятие открытой конкуренции и честных тендеров, невозможность подкупать решения суда и пользоваться услугами прокуратуры для того, чтобы устранять конкурентов.
Вирус в программе
Это поражение далеко неслучайно, оно является результатом ошибки в обучении, вируса в программе мягкой силы.
Функционеры Брюсселя забывают, что в мире живут не только европейцы, как это отметил Роберт Купер, английский дипломат и советник Хавьера Соланы – ЕС должен научиться работать в джунглях за пределами Европы. Мягкая сила предполагает, что достаточно продемонстрировать добрый пример, чтобы пробудить желание ему последовать. Это как если бы вам дали правильные ответы накануне экзамена – только дурак ими не воспользуется. Проблема заключается в том, что существуют ситуации, в которых выгоднее провалить экзамен. Например, можно предположить, что Владимир Путин, хороший знаток Германии, понимает, что немецкая судебная система, немецкая полиция, немецкая налоговая администрация лучше, чем их российские эквиваленты, тем не менее, они ему не нужны, чтобы решать свои проблемы.
Без зубов трудно сделать так, чтобы с тобой считались
По сути, мягкая сила без жесткой силы всерьез не воспринимается, и Европа должна быть способной показывать зубы. Несмотря на то, что ЕС как образование практически лишен военных возможностей, у него есть зубы. Она может вдохновляться примером, поданным Лисистратой в пьесе Аристофана.
Идет война между Афинами и Спартой, и Лисистрата, хитрая и дерзкая красавица-афинянка, убеждает женщин Афин и всех греческих селений начать и поддерживать полное воздержание от секса до тех пор, пока к мужчинам не вернется разум, и они не прекратят борьбу. Подобным образом, Европа могла бы запретить въезд на ее территорию тем, кто желает наслаждаться ее прелестями, лишая доступа к этим прелестям других. В отличие от экономических санкций, которые бьют по населению больнее, чем по элитам, запрет на въезд имеет преимущество распространяться точечно на ответственные лица. Но главное – Европа является крупнейшим мировым рынком , здесь насчитывается на 500 миллионов потребителей больше, чем в США и Японии вместе взятых. На нее приходится около четверти мирового НВП и пятая часть мировой торговли. Она может запретить доступ на свои рынки компаниям, которые не придерживаются ее нормативов (так, в частности, делалось в отношении сельскохозяйственной продукции), но также и для того, чтобы наложить санкции на какую - нибудь страну. Так, например , после расправы над демонстрантами на площади Тяньаньмень в 1989 году, ЕС закрыл для Китая доступ к своему рынку вооружений через торговое эмбарго.
Эти инструменты – запрет на въезд, эмбарго – использовать следует деликатно, и их использование на деле не всегда дает желаемые результаты, но само их существование и даже угроза их задействовать значительно меняют поведение вашего визави. Кстати, в свои отношения с Украиной ЕС добавил – очень маленькую – дозу жесткой силы, выставляя, в частности, ультиматумы. Достаточно было бы увеличить дозу – например, в виде запрета виз для некоторых официальных представителей судебной системы – чтобы заставить украинские элиты быть более восприимчивыми к европейской мягкой силе.