Это удивительное на первый взгляд участие проявляется после катастрофического подхода Парижа к Жасминовой революции в Тунисе. Тогда министр иностранных дел Мишель Аллио-Мари оперативно предложила помощь французских экспертов, чтобы военные формирования ее друга Бен-Али усмирили толпы манифестантов, жаждущих демократии. Явно недостаточно вдохновившись, она также решила провести в стране несколько дней «каникул» вместе со своим компаньоном, Патриком Оллье – министром по связям с парламентом – а также со своими родителями. Во время этой поездки последние приобрели акции одной местной компании по недвижимости, наверное, имея намерение обеспечить себе дополнительные доходы на старость…
Как только дело стало достоянием публики, госпожа Аллио-Мари вызвала волну насмешек и негодования со стороны соотечественников. Не будучи способной заставить замолчать своих критиков, она была вынуждена, с подачи президента, подать в отставку.
На смену ей пришел Ален Жюппэ – человек блестящего ума, довольствующийся пребыванием в тени решений, принимаемых Николя Саркози. Так в Кот-д'Ивуаре, как только Алассан Уатара объявил себя победителем на президентских выборах, глава нашего государства был среди первых, кто признал его легитимность, в то время как ситуация на месте была далеко не из самых простых. Так же и в Ливии – французский президент с воодушевлением и без малейших консультаций с общественностью задействовал наши вооруженные силы для поддержки оппозиционеров Муаммара Кадафи.
А между тем, в 2007 году президент принимал его со всеми государственными почестями, даже добившись разрешения разбить бедуинский шатер посреди Парижа. Правда, в те далекие времена, на кону стояли контракты на более чем 10 миллиардов евро. Аппетит приходит во время еды, и нет никаких сомнений в том, что экономические возможности расширятся еще больше, как только Полковник будет свергнут. На сегодняшний день Ливия не эксплуатирует полностью свой нефтяной потенциал, ее основные стройки ведутся турецкими компаниями, ее промышленный сектор очень слабо диверсифицирован, а что касается экономики – она практически эксклюзивно контролируется государством и кланом Кадафи.
11 апреля этого года после ожесточенного наступательного боя сторонниками Уаттары был арестован бывший президент Кот-д'Ивуара Лоран Гбагбо. Даже если версии военных относительно развития событий расходятся, понятно, что в рамках этой операции были задействованы французские силы. Хотя только будущее сможет оправдать или опровергнуть правоту наций, которые вмешиваются в дела других государств, активное участие Франции в делах Кот-д'Ивуара дает почву для замешательства. Помня о былой колониальной мощи страны, Парижу несомненно стоило бы воздержаться, рискуя либо создать прецедент, либо спровоцировать непонимание со стороны африканских оппозиционеров, которые рано или поздно окажутся в подобных условиях тем, с которыми столкнулся Алассан Уаттара. Кстати, совсем не исключено, что на него теперь народ будет смотреть как на человека, пришедшего к власти благодаря поддержке иностранной армии, в частности, бывшего колонизатора.
Вне зависимости от того, находились ли они под французским контролем в соответствующие периоды своей истории, за африканскими странами Париж наблюдает более пристально, чем когда-либо. И это при том, что когда Николя Саркози пришел к власти, он пообещал порвать с темной патерналистской традицией Франции по отношению к континенту.
Хотя официально в основе этого возрождения интереса лежат благородные демократические мотивы, бесконечно более вероятными являются финансовые соображения в отношении Африки, богатой сырьем. Как говорится, за все в этом низменном мире нужно платить.