В 2017 году была принята Национальная стратегия реформирования интернатных учреждений, согласно которой интернаты и другие подобные заведения должны полностью исчезнуть до 2026-го года. Что уже делается в этом направлении, насколько мы приблизились к тому, чтобы перейти на семейные формы устройства детей?
Эта стратегия, с которой по сути началась реформа DI - деинституализация, на самом деле изначально была компромиссом. Она была написана так, чтобы пока не трогать интернаты. Мол, давайте переделаем немного законодательство, пропишем изменения, которые не позволят интернатам принимать детей. Изменения в законодательстве появились, но реально помощи для семей с детьми (услуг) в большинстве громад не появилось. Поэтому реформа пробуксовывает. Кто-то говорит, что её вообще нет, но поскольку мы долго (наша общественная организация) для нее работали (участвовали в разработке стратегии DI реформы) - нам кажется, что она все-таки есть, хоть и не совсем в том виде, в котором должна быть.
Так вышло, что общество жутко пугается всего, что касается закрытия интернатов. Куда девать детей? Что будет с персоналом, что делать со зданиями?
Интернаты по-прежнему принимают детей?
Интернаты детей принимают. Кроме того, интернаты быстрее чем в целом государство или отдельно Министерство соцполитики разобрались в реформе и меняют вывески, не меняя подходы. Псевдореформа.
Например, был интернат, стал лицей – а в нём есть интернатная группа детей, которые остаются ночевать. По сути ничего не изменилось – это интернат.
Есть план по привлечению детей - в мае директор интерната собирает сотрудников и говорит: вот вам список многодетных семей, езжайте, уговаривайте, чтобы они к нам приходили учиться в сентябре.
Те приходят в семью и говорят родителям: вам тут до школы надо пешком идти три километра – плохо, неудобно, а в школе у вас физик преподает и физкультуру, и геометрию. А у нас в интернате, хоть он и за 100 километров, мы будем кормить вашего ребенка 6 раз в день, купим ему одежду, с ним будут заниматься разные преподаватели, а еще у нас есть кружки и приезжают спонсоры. Отдавайте нам вашего ребенка! Что делают родители? Если они бедные, и особенно если они не совсем понимают, чем плохи интернаты, они соглашаются. Им кажется, что это бесспорная выгода.
В такой ситуации право на семью вступает в конфликт с правом на образование. А по факту нет ни образования, ни семьи. Потому что мониторинг интернатных учреждений показывает, что и качество образования там очень низкое.
И, кстати, питание плохое. (Мониторинг осуществляется ГС «Українська мережа за права дитини», Уполномоченным ВР по правам человека, Минсоцполитики при поддержке Юнисеф Украина).
Обычно во время мониторинговых визитов на уроках мы видим такую картину - сидит учитель, у детей ни книг, ни тетрадей, дети сидят втыкают просто. «А что вы делаете?» Учитель: «У нас сейчас рисование, мы просто отдыхаем». «А учебный план у вас есть?» Учитель: «Нет, учебного плана у нас нет, а зачем он нам нужен?», и все в таком ключе. И проблема не в конкретном учителе, проблема в подходе.
Почему реформа не развивается?
Потому что нет услуг. Сегодня идет сразу несколько реформ: децентрализация, административная реформа, реформа образования, реформа здравоохранения и реформа интернатных учреждений. Хороший менеджер бы все эти реформы взял и изобразил на одном листе бумаги. Нарисовал общую дорожную карту, потому что на самом деле эти реформы - единое целое – цель ориентация на индивидуальные потребности человека, громады. На уровень громады, там, где живет семья с детьми, приходят деньги, приходит возможность для поддержки семьи - в виде нормального доступа к образованию, здравоохранению, социальной помощи, административным услугам. То есть, государство делегирует свои полномочия на уровень громады. Если нет дороги - глава ОТГ понимает, что надо сделать дорогу, на дорогу деньги выделяются. А вот если в ОТГ нет дневного центра для детей в сложных жизненных ситуациях или дневного центра для детей с инвалидностью - такой центр не появляется, если нет прямой субвенции либо указания сверху. То есть пока нет культуры оценки потребностей громады через призму социальных проблем. Если есть детский сад, школа, больница, клуб – значит, все неплохо, социальная инфраструктура работает. А это не совсем так. Есть громады, в которых нет социальных работников вообще.
В 2012 году были введены ставки 12 тысяч специалистов социальной работы. Это был прорыв для выявления семейного неблагополучия на ранней стадии. Но в 2014 году этих социальных работников сократили.
Остались только там, где мэры или головы громад поняли ценность этих специалистов. Таких оказалось слишком мало.
Почему их сократили?
У нас привыкли экономить на социальной сфере. Если надо что-то обрезать - то сразу её. Вопрос семьи и детей всегда как-то “не на часі”. Например, много лет в Минсоцполитики есть план по реализации Конвенции ООН по правам ребенка. И каждый год на его имплементацию выделяется минимальные суммы, и результаты соответствующие.
В то же время в европейских государствах, где привыкли считать каждую копейку, уже выяснили, что чем раньше будет выявлена проблема в семье - тем это дешевле будет для государства. 1 евро инвестиций в социальную превенцию приносит 22 евро помощи обществу. То есть, превенция - профилактика - это очень эффективно.
На одного ребенка в «доме ребенка» выделяется до 90 000 грн в месяц. В других интернатных учреждениях - 10 000 – 20 000 грн. Меньше всего денег выделяется на детские дома для детей с инвалидностью.
Социальные работники должны на ранней стадии выявлять неблагополучие семьи. То есть, не когда там уже притон, ребенок некормленый, а мама неделями в пьяном угаре - это уже слишком поздно. Именно когда идет речь о неблагополучии, например, кто-то из членов семьи потерял работу или серьезно заболел, семья нуждается в поддержке. Поддержка на этом этапе еще не дорогая и очень результативная, благодаря тому, что дети находятся в семье – это самая важная мотивация для родителей быть в ресурсе.
Причем соцработник должен сам прийти в дом, потому что семья, у которой есть проблема социального плана, обычно не обращается в Центр социальных услуг или ещё куда-то. Потому что семья такая семья чувствует свою уязвимость, как правило, в ней есть очень много внутреннего стыда из-за имеющейся проблемы, или же семья еще не осознает своей проблемы.
Расскажу историю из жизни. В семье мама, папа и двое детей. Все хорошо. Отец со старшим ребенком поехал на рыбалку, ребенок, уже взрослый, нырнул в воду и утонул, отец не смог ничего сделать. Горевали-горевали – отец повесился. Мать осталась с младшим ребенком. Горевали, поминали, выпивали - хотя до этого мать не выпивала, в школе учителем была. Пришла какая-то очередная социальная служба пришла за каким-то документом, увидела пьяную мать. Быстро изъяли этого ребенка из семьи, не разобравшись, что происходит, нужна ли семье поддержка и так далее. Не искали родственников, хотя родственники были, они просто не знали, что матери так плохо. Через некоторое время мама умерла - сердечная недостаточность. Ребенок был в интернатном учреждении. Потом какие-то родственники приехали из другой области или даже из другой страны - приехали проведать. Они ничего не знали. Начали искать этого ребенка, оказалось, что его уже усыновили иностранцы. Звучит как сюжет кино, но на самом деле, ни одна семья не застрахована от подобных трагедий.
Каким образом должна срабатывать система социальной помощи в таких историях?
Должен был сразу после гибели старшего сына прийти социальный работник и очень деликатно несколько раз предложить свою помощь – а давайте мы посидим с ребенком, а давайте мы поможем вам оформить документы, а может быть, вам нужна психологическая поддержка или группы взаимопомощи, потому что такие случаи происходят и с другими людьми. Может быть, социальная служба должна была найти этих родственников, которые бы стали опорой и поддержкой семьи. Но у нас так не происходит.
За два года реализации реформы эти услуги так и не появились. Хотя появилась новая форма услуг - патронат. Если в семье произошло горе, можно переместить ребенка в патронатную семью на несколько месяцев (Подробнее о том, что такое патронатные семьи, и как они работают, читайте в тексте “Уберечь от интерната”). А параллельно социальные службы должны работать с его биологической семьей. И через некоторое время ребенка возвращают в родную семью.
Но у нас это так не работает. В патронатные семьи перемещаются дети из тех семей, где идет процесс лишения родительских прав. Потому что с семьей редко работают на сохранение.
Родители, наоборот, начинают больше пить - потому что ребёнка же забрали, есть повод. Конечно, хорошо, что есть такая возможность для ребёнка. Но из патронатной семьи он, к сожалению, попадает в другую семью или интернат. А наша задача – минимизировать количество перемещений ребенка. Это травмирующий опыт.
Сколько сейчас в Украине патронатных семей?
Около 100. Это лучше, чем ничего, но еще не достаточно. Государство не выделяет деньги на обучение патронатных родителей, их - деньги - должна найти сама местная громада или общественная организация. И если у патронатной семьи нет ребенка, они не получают денег. А так жить сложно и поэтому услуга развивается с трудом.
У нас есть служба по делам детей, есть Центр социальных служб для семей, детей и молодежи. Центры матери и ребенка. То есть все вроде есть. Но почему-то не работает как единый механизм.
Специалисты социальной работы должны быть шурупами в этой системе, благодаря которым все заработает. В идеале это должна быть сквозная система, а еще лучше матричная. На уровне громад не хватает специалистов и эффективного межведомственного взаимодействия.
Не стоит забывать и про общественные организации и благотворительные фонды - такие, как наш, которым государство может частично делегировать свои полномочия. Мы сейчас работаем в Киеве, в Броварах, в Луганской области, в Северодонецке, в Станице Луганской, и охватываем больше семей, чем Центр социальных служб в тех же регионах. Например, мы сопровождаем в одном районе Киева одновременно 150 семей. Сопровождаем семью один-два года. Обычно за это время она может преодолеть свои трудности.
Действительно ли невозможно отказаться от интернатов раньше, чем в 2026 году?
Для начала нужно понимать, что только 8% детей в интернатных учреждениях имеют статус детей-сирот. Остальные - это дети, у которых есть родители, но они на данный момент по разным причинам не могут растить своих детей.
30-40% - это дети с инвалидностью, которых родители были вынуждены отдать в интернатное учреждение, потому в громаде для таких детей нет никаких услуг. Это не значит, что родитель плохой. Просто государство не предоставило ему возможности воспитывать ребенка дома. Бывают дети ну с очень тяжелыми ментальными проблемами, и так далее.
Есть категория детей, которых можно спокойно вернуть домой даже без социального сопровождения. Это дети, которые находятся в учреждениях санаторного типа, где шикарное питание и образование, и родители покупают справки, чтобы туда попасть.
Например, есть такие учреждения для детей с проблемами дыхательных путей. По факту, это школа санаторного типа, где учатся дети богатых людей. Вот так исторически повелось. Эти дети, возможно, даже ночуют дома, но деньги выделяются, как на интернатное учреждение.
И за это санаторное учреждение местные будут стоять насмерть.
Будут стоять насмерть. Такие учреждения есть в каждой области. Они берут парочку детей, которые действительно в этом нуждаются, у остальных все прекрасно и родители могли бы отдать их в частные школы.
Следующая категория - это дети, которые находятся в интернатах из-за бедности собственных родителей. Но в соответствии с конвенцией ООН о правах ребенка, бедность не является причиной для институализации. Проблемы бедности нужно решать на уровне громады. Это бесплатное горячее питание хотя бы один раз в школе, это довоз детей до школы, чтобы ребенок не топал три километра утром и три километра после обеда. Это группы продленного дня, в идеале, бесплатные и хотя бы до 7-ми часов вечера. С доплатой учителям, чтобы ребенок мог домашнее задание сделать. Это бесплатные кружки.
Последняя категория детей , которые находятся в интернате, это те дети, родителей которых уже давным-давно пора лишить родительских прав. Но не лишают, потому что суды переполнены и один судья рассматривает все дела, которые только есть. Вопрос лишения родительских прав у него будет последним в списке. Кстати, как и вопрос усыновления.
Как долго суд может принимать решение о лишение родительских прав?
Есть примеры, когда суд 7 лет не рассматривает дело о лишении родительских прав. Где все это время находится ребенок? В интернатном учреждении. Это связано и с тем, что и сами интернаты, и иногда службы по делам детей не спешат оформлять документы и отстаивать интересы ребенка.
Так будет, пока не придет кто-то умный и авторитетный и не настоит на том, что в Украине должен появиться отдельный семейный суд. Который бы работал 24 часа в сутки без выходных. Иногда прямо ночью нужно изымать ребенка из семьи, где произошло насилие.
Если всё зафиксировано, если мы видим, что, например, родители порнографию снимали с участием своих детей, то их должны автоматически лишать прав, не откладывая это на недельку-две и тем более на годы.
Что вместо этого? Ребёнок оказывается в таком Центре социально-психологической реабилитации, как «Світанок» (в котором дети подтвергались систематическому насилию - LB.ua). Одни травмированные дети оказываются в компании других таких же травмированных детей. Реабилитации, социальной и психологической помощи в таких центрах нет, хотя название вроде как предполагает, что есть. До девяти месяцев ребёнок может жить в таком центре, а потом перемещается куда-то в интернатное учреждение или обратно в свою семью, с которой никто 9 месяцев не работал. Пока суд по лишению родительских прав очередной раз откладывается. Понимаете, за сделанное родителями мы наказываем каждый раз ребенка.
По поводу «Свитанка». Это ведь не единичный случай. Почему в интернатных учреждениях так часто встречается насилие по отношению к детям? И почему так редко виновных хотя бы увольняют, не говорю уже о сажают?
Для меня это тоже вопрос. Все друг друга прикрывают. Много людей и структур прикасаются к судьбе ребенка, и каждый на своём этапе вносит вклад в то, чтобы проблема не решалась. Врач на осмотре проигнорировал признаки насилия, учитель вовремя не дал сигнал о том, что родители выпивают, а ребенок часто пропускает школу. И вот уже ребёнок оказался в этом «Центре социально-психологической реабилитации». Сотрудники говорят: «Мы так плохо работаем, потому что у нас зарплата 4000 гривен. Кто к нам пойдет работать на такие деньги?» Это манипуляция.
Я уже несколько раз предлагала активистам Одесской области помощь. Помочь можно очень просто: «Центр социально-психологической реабилитации», Служба по делам детей подписывают договор с общественной организацией, и эта общественная организация доплачивает за услуги более квалифицированных специалистов. Например, центр приглашает хорошего психолога, а общественная организация оплачивает. Такие схемы законны и работают в других регионах, где хотят решать проблему. Где ее не хотят решать - вызывают охрану, типа чтобы «обеспечить безопасность детям», и при этом реальной социально-психологической реабилитации в учреждении нет, потому что нет специалистов. И, самое главное, никто не работает с семьей ребёнка, который оказался в таком центре. Хотя, согласно закону, должны работать, этим «Центр социально-психологической реабилитации» и отличается от интерната для детей-сирот и лишенных родительской опеки.
Мне много раз дети говорили, что в этом «Свитанке» жестокая медсестра. Многие об этом знают, но она продолжает там работать. И часто даже диктует кадровую политику этого «Центра социально-психологической реабилитации». В общем, очень интересная система. Сколько бы трагедий не происходило, никаких выводов никто не делает.
Я правильно понимают, что даже если сейчас собрать все ресурсы - патронатные семьи, приемных родителей, детские дома семейного типа - то мест в них не хватит для того, чтобы переместить туда всех детей из интернатов, приютов, центров реабилитации и т.д.?
Думаю, что хватит. Если сделать кое-какие простые шаги, которые не требуют больших денежных затрат.
Во-первых, у нас есть более 1000 детских домов семейного типа, еще больше приемных семей. Можно без особых денежных затрат сделать так, чтобы у каждой приемной семьи была своя специализация. Есть семьи, которые отлично ладят с подростками, им удается даже самых сложных детей привести в норму, в чувства, дать им и образование, и поддержку. Есть семьи, которые специализируются на детях с инвалидностью. Есть семьи, которые принимают детей маленьких, поддерживают их, и потом оттуда дети идут на национальное усыновление. Это и для детей хорошо, и для усыновителей - ребенок не из интерната уже немножечко обогретый, не такой перепуганный. Конечно, семьи нужно обучать, качественно сопровождать. Но такой ресурс на переходной период уже есть.
Есть патронат, и можно уже анализировать, что в нем срабатывает, а что нет. Можно часть функций патронатных родителей, как минимум, там, где точно будет лишение родителей прав, передать детским домам семейного типа, приемным семьям. И система бы заработала.
У нас есть прекрасные приемные семьи, которые просто пустуют. Потому что в их районе, например, нет детей, которые сейчас нуждаются в приемной семье.
Что будет с нового года с «домами малютки» (детские дома для малышей от 0 до 3 лет, которые находятся в ведении Минздрава)?
В Стратегии написано, что с 2020-го года вводится мораторий на размещение детей до 3-х лет в интернатных учреждениях. Таких «домов ребёнка» в Украине 36 или 38. В прошлом году Минздрав начал активно реформировать все «дома ребенка» в паллиативные центры. Да, паллиатив это очень нужная помощь, но дело в том, что альтернатив «домам ребёнка» пока нет - не развиты те услуги, которые нужны для того, чтобы маленькие дети не попадали в интернатные учреждения. Большая часть детей в домах ребенка это дети по социальным показаниям, т.е. бедность, низкие родительские компетенции родителей, плохие условия жизни. Во-первых, должна быть система поддержки мам, которые не справляются. Во-вторых, в идеале нужны приемные семьи (семьи краткосрочного пребывания), которые сразу заберут ребёнка, если родители отказались забирать его из роддома. Тем более, что по закону у мамы есть ещё 2 месяца, чтобы одуматься, прежде чем ребёнка отдадут на усыновление. И всё это время, а также пока будет длиться процесс усыновления, ребенок должен где-то быть.
Потому, полагаю, что пока все останется как было - и «дома ребенка» будут работать как и работали.
Тем более, на прошлой неделе Министерстве социальной политики презентовали второй этап реформы, и в их презентации об этом моратории ничего не было. Думаю, что его сознательно пока выкинули.
Я знаю, что волонтеры, общественные организации, которые системно работают с детьми в интернатах, призывают не везти туда книжки, игрушки и конфеты на день Святого Николая. Почему не нужно везти подарки детям в этот день?
Детям нужно возить подарки. Но только если вы делаете это не один раз в год. Идеальная помощь детям в интернатах выглядит так: мы - Коля, Оля, Петя и Наташа - целый год ездим в такое-то интернатное учреждение. Хотя бы раз в месяц. Мы знаем всех детей по именам. Дети знают нас. Мы учим их фотографировать, мы им читаем книги, мы с ними обсуждаем разные вопросы. Они научились нам за этот год доверять. Они звонят, если у них что-то происходит, и знают, что я их выслушаю. И да, 19-го декабря я еду к этим детям, чтобы поздравить их, а они поздравляют меня.
Во всех остальных случаях не надо туда ехать. Если хочется что-то передать - можно просто передать эти памперсы или соки воспитателям, они их сами благополучно раздадут.
Есть теория привязанности. Она говорит о том, что очень важно, чтобы у каждого ребенка был свой значимый взрослый, которому он доверяет. Их может быть несколько, но не 100 человек. И они не могут постоянно меняться.
Дети, которые потеряли свою семью, которые растут в интернатных учреждениях, к сожалению, не имеют своих значимых взрослых.
Сотрудники интерната постоянно меняются. Потому, собственно, и есть эта штука, когда приходишь в интернат, а за тобой бежит ребёнок и кричит: «Мама, мама! Ты за мной?». Приезды разных дядь и тёть раз в год не могут быть полезны.
Помощь должна быть регулярной. Если речь, например, о подростках в том же «Свитанке» - Центре социально-психологической реабилитации, то туда можно приходить, например, учить детей готовить. Принести продукты, договориться с кухней. Приготовление еды тоже имеет терапевтический эффект. Но не раз в году 19 декабря.