Его уникальность заключается в том, что строительство района в 20х годах прошлого столетия стало настоящей творческой лабораторией для архитекторов. В этом месте архитекторы имели возможность в искреннем порыве осуществить все свои самые прогрессивные идеи. Это сейчас застройщик диктует архитектору, каким будет конечный результат, а когда-то было ровно наоборот.
После Первой мировой войны стало очевидно, что классические стили в архитектуре устарели. Мир дворцов с принцами и принцессами рухнул, колонны, вычурные арки и карнизы, украшения с орнаментами - все это больше не работает и поэтому должно остаться в прошлом. На смену старой архитектуре во всем мире приходит новое понимание, новая система знаков. У нас она называется конструктивизмом, а в Европе - функционализмом.
Импульсом к созданию принципиально новых архитектурных объектов стала школа Баухаус в Германии. Ее фишка в том, что художники там сформулировали новую эстетическую парадигму.
«Красивое - значит удобное» - сказали они.
Раньше ведь как было? Красивым считалось симметричное, декорированное, а потом барельефы, пилястры, и так далее. А тут, хлоп, и красивое - значит оптимальное с точки зрения служения человеку. Все, что окружает человека в его доме должно иметь определенную функцию, всего должно хватать, при этом не должно быть ничего лишнего. Такой взгляд с акцентом на функциональность и определил развитие архитектуры и дизайна ХХ века. Наверное, самой очевидной его иллюстрацией для обывателя сейчас является модный скандинавский минимализм.
Все эти плоские крыши, монохромные интерьеры, светлые тона, широкие панорамные окна, мебель Икеа - все это родом из Баухаус. Влияние идей столетней давности оказалось мощным, потому что в идеях было заложено действительно новое понимание современного человека с его потребностями.
В разгар экспериментов в области архитектуры и дизайна самый очевидный след лаборатории Баухаус оставлен в городе Тель-Авив. Около 4000 строений этого стиля в 2003году ЮНЕСКО провозгласило всемирным культурным наследием.
Менее очевидный, при этом ничуть не менее значимый след Баухаус оставлен в Запорожье. Пресловутый район из моего детства создавался в конце 20х годов вокруг только что возведенного Днепрогэса и заводов - для тех, собственно, кто обслуживал ГЭС и трудился в тяжелой промышленности. И раз уж разгар индустриализации, большие планы на светлое будущее, само собой, и жилье, примыкающее к ГЭС и заводам, должно было соответствовать духу времени. Так появилась идея создания принципиально нового города, ориентированного на потребности современного человека.
Платформой для опробования новых подходов в архитектуре и дизайне кроме Запорожья тогда стали несколько десятков советских городов, но только в Запорожье поселение строилось с нуля и на ровном месте. В остальных случаях авангардные идеи воплощались точечно, новые объекты интегрировались в уже обустроенное городское пространство.
На фото плана Запорожья тех лет можно увидеть нечто, напоминающее иллюстрации к фантастическим романам. Так представляли фантасты города будущего, таким должен был стать Запорожье. Но в 1932 году в игру вступил Сталин, официальным стилем в советской архитектуре стал неоклассицизм. Модернизм был запрещен, что сыграло фатальную роль в завершении строительства Соцгорода.
Вообразите масштаб перемены. Вот житель Запорожья живет в глинобитной хате или в бараке, а вот, здесь же и в это же время, человек оказывается в малометражной квартире с отдельной кухней и санузлом, которая выглядит, как современный дом в Финляндии. Вот тебе село с туалетом в сарае, вот тебе условия в духе Икеа, а вот сталинские хоромы с колоннами в духе Игры Престолов, если партии удобен. И все это в одно время - с конца 20х до середины 30х прошлого столетия. Новое слово в архитектуре и дизайне, уникальные технологии и непродолжительный эксперимент с реальным, а не декларируемым социализмом.
Такая любопытная культурология была бы невозможна, если бы в детстве мне не повстречались те, пусть всего лишь «странные» по мнению горожан, однако привлекающие внимание дома на проспекте Металлургов. Именно затем такого рода объекты и явления из прошлого во всем мире охраняются различными организациями типа ЮНЕСКО и правительствами государств, чтобы у будущих поколений была возможность для рефлексии и выработки новых взглядов на меняющийся мир.
Goethe-Institut Ukraine, например, прилагает огромные усилия для сохранения наследия и популяризации идей Баухаус, который немцы, естественно, гордо считают своим национальным достоянием. Немцы же были и организатором семинара в 2017 году в Запорожье, на котором обсуждались явления запорожского модернизма и школы Баухаус. А в Киеве буквально на днях закрылась выставка "Bauhaus. Біле місто Тель -Авів", организованная израильським культурным центром.
В Украине же с культурным наследием работают лишь местные активисты. Серьезных программ по сохранению и осмыслению культурного наследия на государственном уровне не существует. Те, кто в теме, включают снобов и деловито высказываются об одном и том же - о безвкусице населения. Мол, хватит значимые архитектурные объекты вагонкой и прочим пластиком уродовать. Выглядит такой экспертный гундеж отвратительно. Потому что человек в массе своей просто не понимает, о чем вообще идет речь. Ну, странный старый дом, ну, круглые окна, смешной балкон, ха. И что? Что защищать? Как защищать, от кого, почему? Модернизм? Что это? И почему пластиковый балкон из вагонки - это уродство?
Упрекать такого человека в том, что он уродует ценный архитектурный объект пластиковым балконом, это все равно, что пинать ребенка за то, что тот не может разделить с вами ваш кризис среднего возраста.
Но эксперты настойчиво продолжают говорить о том, что человек имеет плохой вкус. А вкус не бывает плохим или хорошим. Вкус формируется. Он бывает по-разному развит. Развивается он, конечно, не под прессингом и запретами, а когда есть возможность самостоятельно проживать новое. Для полноценного развития вкуса крайне необходимо соприкосновение с иным - так мы приобретаем собственный опыт. В этом смысле безвиз работает на просвещение куда лучше, чем десятки семинаров для умниц.
А теперь представьте, что в такой ситуации на стол чиновникам кладутся идеи, концепции проектов о сохранении культурного наследия, о работе с ним. Почему мы не наблюдаем полномасштабного развертывания таких проектов на государственном уровне? Потому что чиновники - это те же не насмотренные украинцы, которые элементарно не понимают предмета обсуждения. Как защищать, от кого, почему? Модернизм? Что это?
Но нынешнее положение дел в украинском институте государственной власти открывает узкие двери с большими возможностями для анализа вышеупомянутых процессов и внедрения новых подходов к управлению. Все, что нам остается сейчас, это оптимально использовать возможности.
Как? Передавая управление и ответственность в руки насмотренных, образованных менеджеров, которые в теме. Для министра культуры Владимира Бородянского эта задача не из простых, ведь таким образом ему придется иметь дело не только с понятными персонами, обеспечивающими комфорт в аппарате министерства.
Но, только привлекая самых крутых в своем деле специалистов, можно достичь реально значимого результата в перспективе.
