Да, я действительно чувствую себя кладбищенским сторожем. Мои могилы – не только в Украине. Их очень много, десятки, в них по-прежнему живут мои лагерные друзья. Общаюсь с ними, о чем-то говорю. Помню голоса, жесты, смех каждого.
Странно, действительно странно. Почему я один помню о них? В прошлом году я вернул в музыкальный вечер в киевском «Доме актера» самого близкого моего лагерного друга, Валерия Марченко. Играли «Прощальную сонату» Гайдна, по-настоящему, со свечами. Смотрели кадры фильмов о нем. Говорили немного, главным была музыка. Сейчас готовлю музыкальный вечер памяти Ивана Свитлычного, моего лагерного учителя. Там же, в «Доме актера» в сентябре. Потом, в сентябре 2019-го хочу там же встретить славного романтика Леонида Плюща, невероятно талантливого и безукоризненно честного.
Знаю, это необходимо. Я делюсь своей памятью с добрыми и умными людьми, коих в моей стране и в моем городе великое множество. Зачем? Могу объяснить: они нуждаются в этом, остро нуждаются. Они устали от нашей бесконечной политической грязи, от бесконечной лжи. Они, как и я, страдают от фальсифицируемой истории. Они хотят знать правду. Правду о той стране, где незыблемо стояли на улицах и в кабинетах памятники Ленину. О тех немногих людях, которые языческому идолу поклоняться категорически не хотели.
Мертвым не больно, утверждал правдолюб, великолепный прозаик Василь Быков. На самом деле, всё не так. Мертвым не больно только в одном случае: если о них помнят живые. Память слов далеко не всегда заслуживает внимания. Музыка, вечная музыка есть язык Всевышнего. Именно поэтому в каждый сентябрь я буду открывать прошлое звуками божественного языка.
Смерть Бога оставляет в человеческой душе пустоту. В диалоге верующего с Всевышним мир объективно не существует. Вера не только предшествует разуму, она является по сути единственным объектом его деятельности. Я не случайно перешел к этой теме. Очень ярко, подробно помню лица киевлян, с явной неохотой покидавших вечер памяти Валерия Марченко. Им хотелось остановить время, еще побыть с моим покойным другом. Двести киевлян открыли для себя Валерия Марченко. Так приходят Память и Вера.
Так же, сосредоточенно и тихо, покидали одесситы в декабре свою филармонию, где короткие воспоминания об Андрее Дмитриевиче Сахарове открыли сердца к вечному – Музыке. Как же много в нашей стране искренних, тонких людей, далеких от политических интриг и густой, нестерпимой лжи.
Мы уйдем. Все. Но останется память. Я совсем не хочу, чтобы наследующие нас молодые украинцы знали биографические подробности давно угасших жизней Марченко, Свитлычного, Плюща. Подробности необходимы для историков. На самом деле, важна память, рассыпанная среди людей. Не всегда точная, без перечисления дат и городов. Хочу иного, самого простого: памяти сердца. Вместе с памятью музыки.