- Наши позиции вдавлены в позиции противника. Дня четыре вообще были в окружении, потом в полуокружении. В Авдеевку — либо на танке, либо на БТРе. Первые две недели к нам волонтеры вообще не могли приехать. Первым был Игорь из Днепра. На обратном пути его бусик расстреляли, он чудом остался жив. Но потом снова приезжал.
Еда была всегда. У нас было 3 тонны тушенки, но когда ты ешь тушенку, сгущенку, кильки в томатном соусе и галеты «Поход» в течение недели, то... А галеты «поход» бросаешь на сутки в сгущенку, достаешь — а она не размокла. Когда Днепропетровск стал возить нам сухие борщи в пакетах — это было Счастье.
Есть старый, новый терминалы и башня (контрольно-диспетчерский пункт). Те, кто там держатся, это и есть «киборги». А есть два места, которые обеспечивают это «удержание» - это Пески и еще одно маленькое «учреждение» - высота 228.8. Я там пробыл три месяца. Журналисты к нам не доехали ни разу. Один раз собирались — попали под минометный обстрел, развернулись и поехали обратно.
Высота закрывает подход к аэропорту с севера, что не даёт сомкнуть кольцо окружения, обеспечивает контроль кольцевой дороги и дороги Авдеевка-Донецк. По последней люди даже под обстрелами ездят через линию фронта в Донецк — утром и вечером по 3-4 маршрутки проезжают. У нас это сначала вызывало шок.
Мы также обеспечиваем наведение артиллерии, оповещение войск о запуске «Градов». Из Тоненького, Песков и Авдеевки увидеть это невозможно. А мы — видим. Очень хорошо видим. Сразу начинаешь кричать в рацию: «Пошла пачка сигарет!» или «Пошло полпачки сигарет!». И у людей в Тоненьком есть 5-12 секунд, чтобы спрятаться в убежище. «Град» чем страшен: он летит быстрее звука и летит бесшумно. Ты его слышишь, когда он уже падает.
Еще в сентябре, когда наша колонна стояла достаточно глубоко в тылу, сначала прилетел беспилотник, а через 15 минут - «грады». Это было незабываемое «зрелище». Мы только пришли, а нас так встретили. Это было уже после «Минских соглашений». Бои были такие, что уши заворачивались.
Если высота такая ключевая, почему вас оттуда не выбьют?
Очень хорошая позиция. Ближе, чем на 400 метров, скрытно не подойдешь — там поле вокруг. Плюс в сторону Спартака — ложбинка.
Накрыть «Градами», артиллерией — сравнять с землей.
Нас ровняли с землей — толку-то. Дня без обстрела я не помню. И «Грады» по нам били, и «Ураганы», и САУшки. И прямые попадания были. Моё убежище, например, пробило бронебойным «Градом» - мы потом в эту дырку в потолке «буржуйку» вывели. Обстрел — штука страшная, конечно, но, если всё сделать правильно, тебя «накроет» только прямым попаданием. А прямое попадание — это такая большая редкость...
Случайность.
Такие вот «случайности» у нас, конечно, случались. Но мы не уставали улучшать защиту наших блиндажей. В итоге они выдерживали прямое попадание 120-миллиметровой мины. Проверено нами. Правда, потом два дня ходишь контуженный и трясешь головой.
А если на вас танки бросят?
Ну, у нас есть «Фаготы», СПГ. У нас даже танки были. Вернее так — полутанки.
Один не едет, второй не стреляет?
Так и было. В один танк попали РПГ, и он стал ездить только прямо и направо. Его нам и оставили. Ну, мы его немного освоили.
Шалили пацаны?
Да, а чего и не пострелять...
Как крыша на войне едет?
Не у всех, и по-разному. Никто не может сказать заранее, как он себя там будет вести. Были люди, которые впадали в ступор сразу, но выходили из этого состояния. Были такие, у которых «крыша ехала» потихоньку. В итоге человек просто отказывался выходить из убежища. Впрочем, это не массовое явление. В отношении некоторых я начинал думать, что они с войны не вернутся никогда. Именно потому, что они все время боялись. А вторая крайность — безбашенность. На войне надо бояться, но не надо — трусить.
Те, кто поехал за званиями, очень быстро сдуваются. На войне же всё видно. Долго притворяться не получается.
Почему я поехал? Во-первых, как это ни «странно», я считаю, что профессиональные военные должны Родину защищать. Страна меня 20 лет кормила, поила, одевала. Пускай плохо, но тем не менее. В конце концов, я принимал присягу. И становился военным не для того, чтобы 20 лет просидеть на жопе, затем выйти на пенсию и рассказывать сказки о том, как мне тяжело служилось. Я, становясь военным, понимал, что такая ситуация, как сегодня, может наступить.
Второй момент связан с Крымом. Мне после тех событий было бесконечно стыдно. Это трудно объяснить гражданскому и вообще трудно объяснить невоенному... Меня разоружили, на моих глазах сняли флаг. Это... Я, наверное, 21-го марта буду каждый год напиваться до комы. Потому что большего позора в своей жизни я не испытывал. Это позор и унижение. Я знаю, что у меня никогда в жизни никто ни при каких обстоятельствах больше из рук оружие не заберёт. Никогда! Если я буду в состоянии дышать.
Я вышел из Крыма в мае месяце и с тех пор все время жаждал...
Отмщения?
Не совсем верное слово... Я лишился дома, малой родины, я уходил в никуда. Но я хочу туда вернуться. И не туристом. А для этого нужно сначала закончить на Востоке. Это счет, который пока не оплачен. Я его немного уравнял, конечно. Я хорошо воевал. А полностью оплачу, когда верну свой флаг на свою часть. Как-то так...
Справедливо говорить, что в Крыму наши военные саморазоружились?
Это слишком упрощенное понимание... 28-го февраля в обед они к нам приехали — зеленые человечки, а 21-го марта мы спустили флаг. Свой флаг я снял сам, дожидаться прихода сраных казачков, которые начнут сдирать его, не собирался.
Когда был переломный момент? Когда те стали командиров наших покупать. Вначале нас попытались взять нахрапом — не получилось. В первых числах марта надежда на лучшее еще сохранялась, сопротивление было. Сопротивлялись, прежде всего, командиры. Чтобы вы понимали: ситуация была критической с самого начала, потому что нас предал начальник Генерального штаба — Ильин. В ночь на вторжение, 27-го февраля, он прислал телеграмму в войска: резервные группы распустить, дежурной службе оружие сдать, в случае попыток захвата сопротивление не оказывать. Он это дело сделал и лег в госпиталь в Севастополе якобы с инфарктом.
Командир моей части этот приказ выполнять отказался. И когда к нам приехали «зеленые человечки», наше поведение их удивило. И после этого они стали работать с командирами частей, подразделений и кораблей. И удачно. Чтобы купить нашего командира, хватило $200 тыс. и 3-комнатной квартиры в Москве. Это, на самом деле, не так много. Сдать артиллерийскую часть за такие деньги — это немного. А он реально сдал. И это он забирал из моих рук оружие.
А еще 28-го числа он послал русских куда подальше.
Он сопротивлялся числа до 18-го.
Это в нем говорил патриотизм или офицерская честь?
Скорее, второе. Но, оказалось, что у многих была своя цена. Командирам кораблей приносили в чемоданчиках по полмиллиона долларов.
У меня, как у гражданского, в марте была внутренняя уверенность, что наши стрелять все равно не станут.
Дали бы внятную команду — стреляли бы. Только — нормальный приказ. И я так скажу: если бы нашелся хотя бы один командир из солидной части, который открыл бы огонь...
Я вам скажу, что возможностей 36-й бригады береговой обороны в Перевальном хватило бы, чтобы отогнать русских подальше аж бегом. Ничего «тяжелого» у россиян на тот момент не было. "Тигры"? Это смешно.
А почему не нашелся?
А у нас в армии, блин, в течение 23 лет замечательно проходила отрицательная селекция. Армия нужна была, чтобы 24-го числа помаршировать на параде. А еще её можно было «подоить». В итоге у нас появилась огромная прослойка офицеров нижнего и среднего звена, как я их называю, «сантехников в погонах». Которые 20 лет посидят в армии до пенсии, а потом пойдут в охранники и станут рассказывать, как им тяжело служилось. Плюс появились решалы — бизнесмены в погонах...
Мне было предельно стыдно сдаваться и переходить на сторону россиян. Если бы я это сделал, наверное, уже вздёрнулся бы. У меня столько друзей погибло за последние полгода... У нас же армия маленькая, на самом деле. Все друг друга знают. Вот настоящий кибОрг, который даже попал на знаменитый календарь, это бывший зенитчик с евпаторийской бригады.
Вы сейчас с предателями, которые в Крыму остались, общаетесь?
Разорвал все отношения. Если еще в марте, когда это всё делилось, еще была попытка их как-то понять/простить... Они сами себе искали оправдания, мы искали им. Но после того, что произошло потом в Украине... Когда то оружие, которое мы сдали, начало всплывать на Донбассе, когда стали гибнуть люди — как после этого разговаривать с теми людьми?! Они, кстати, очень обижаются, когда их называют предателями или «власовцами».
Весь же Крым был переведен на контрактную основу. А контрактники на 95% были местные. Но это солдатско-сержантский состав.
Но вы же — тоже крымчанин.
Среди офицеров деление по линии «местные/неместные» не было основополагающим. Влияло, но не более. Есть часть в Украине сейчас, где весь высший командный состав — или крымчане, или имеют жён оттуда. Зато Там остались львовяне, полтавчане, винничане.
Им же обещали огромные тысчи.
А потом поставили штамп «склонен к предательству».
Не так. Это легенда. С ними поступили иначе — изъяли украинские паспорта и вшили первым листом в личное дело. Это вечное клеймо.
Уже миновал критический момент, когда армейцы могли восстать против военных решений гражданских?
Армия восстанет, если сейчас попытаются заморозить конфликт. Если армии не оставят надежду, что... Если ДНР и ЛНР оставят в покое, вот тогда, скорее всего, армия восстанет.
Погибшие товарищи не отпускают с войны?
И это тоже. Часто говорят: вот, усталость от войны. Не знаю. На фронте усталости от войны у тех частей, которые действительно воюют, нет. Сейчас наладили ротацию — два месяца там, месяц отдыхаешь. Люди готовы воевать. И таких еще очень много. Только не надо это путать с понятием «не навоевались». Мы не доделали дело. По этой причине я и хочу туда вернуться. И я это сделаю. Я хочу закончить начатое. Я хочу, чтобы над Донецком, над Луганском, над Должанским, где полтора месяца сражался мой бывший солдат-срочник, развевался украинский прапор. И чтобы это говно, которое всё это устроило, заплатило свою цену.
Вы бы их рвали, да?
Рвать — нет, убивать — да.
А Моторолу ненавидите, наверное?
Моторолу я слушал в прямом эфире. Моторола — глупый, необразованный чудак. Пускай и храбрый. Но когда у человека три слова и два мата... Видно, что там мозги не ночевали. Чтобы вы понимали: руководит боевыми действиями в том же аэропорту не он. Пускай он туда и приезжает, выходит в эфир и даже ставит какие-то задачи.
Соблюдение правил радиопереговоров — не для этих идиотов. Мы там такого наслушались. Например, как они себе на пост заказывают «белого» на пятерых.
Я там был 2-6 октября, когда Моторола пытался командовать людьми, и я видел, как он положил в аэропорту тысячи полторы убитыми и ранеными. Это реальные цифры!
Они пять дней подряд пытались с одного и того же направления прорваться к новому терминалу. И их из артиллерии просто крошили. Это была какая-то шизофрения. И когда на пятый день они снова туда полезли, я уже ничего не понимал. А это Моторола «командовал»... Но когда 7-го октября они не вышли на штурм, мы поняли, что у них просто люди закончились. А потом мы уже узнали, что «ментовский» батальон вообще отказался идти на штурм. Они там положили казаков, там абхазов легло немеряно, осетин.
Скажите, а много военных, которые считают, что будет предательством оставить всё, как есть?
Да. Я не скажу, что их большинство, но это активные люди. Проблема для власти не в их количестве, а в качестве. Если эти 5-7 тысяч подымутся и придут в Киев — их никто не остановит и поперёк дороги не станет. Власть с этим вынуждена будет считаться, и она уже считается. Я именно с этим связываю нежелание формировать добровольческие батальоны или отряды. Даже у нас в армии людей, которые страстно желают поехать в зону АТО, не берут. На одно место в нашем сводном отряде лежит по 4-5 рапортов. И я понимаю командование: у человека, который побывал Там, психология меняется. Человека, который сидел под минометным обстрелом, уже трудно будет запугать нарядом вне очереди.
О вас же фильмы снимать будут. Может быть, даже не один. И возможно, даже в Голливуде.
Лучше не надо. Хотя блокбастер был бы... На аэропорт даже со стороны смотреть страшно. Нам тяжело было, но хлопцам там... Снять фильм — не знаю, но игру компьютерную об обороне аэропорта точно сделать надо. Там абсолютно реальные локации с реальными задачами — там и выдумывать ничего не надо. Когда ты в бинокль видишь, как по этой взлётке несутся три БТРа и лупасят из всего чего только можно, и когда по ним лупасят с расстояния 150 метров...
