Приходя к власти в России, большевики знали, что церковь, как враждебный класс, придётся убирать. Достоверно не известно, сколько точно священнослужителей было истреблено после Октябрьского переворота. Но, по крайней мере, 6000 священников были убиты уже в первые 18 месяцев после революции. А до июня 1941 года было уничтожено не менее 134 тысяч православных клириков. Сколько потеряли иудеи, мусульмане и представители иных конфессий – неизвестно. Параллельно - всё церковное имущество было отобрано. Храмы разрушены. Воинствующий атеизм и насилие над верующими стали в СССР частью государственной политики.
В начале 40-х, когда положение на фронте стало критическим, Сталину всё-таки пришлось мобилизовать и патриотические усилия всех верящих в Бога. В 1943 году был избран Патриарх Всея Руси и восстановлена деятельность церковных учебных заведений.
Но стоило победить в войне, как гонения на Церковь возобновились. Новый вождь, Н.С. Хрущёв, выдвинул новую программу строительства коммунизма. А в новом обществе для религии, сами понимаете, места, ну, никак быть не могло.
Однако, после смещения Хрущева, всё опять начало быстро меняться. Уже в 1967 году, по инициативе Ю.В. Андропова, в КГБ было образовано Пятое Управление (занимающееся идеологией), которое с помощью Второго Управления (заведовало контрразведкой) начало в СССР новый, специфический этап взаимоотношений между церковью и государством - КГБ стал энергично внедрять туда своих людей. А так же вербовать себе оттуда новых. И уже к концу 80-х годов произошло массовое, метастазное проникновение КГБ внутрь Церкви.
Как глубоко был поражён этим церковный организм, судить не берусь. Церковь всё это тщательно скрывала, перед верующими и обществом не отчитывалась, люстрации не проводила, но по-прежнему считала себя, или, во всяком случае, претендовала на место главного морального авторитета в стране.
Когда одним из первых, в 1992 г., раскрыл свою тайну архиепископ Виленский и Литовский Хризостом - это был настоящий шок: «Да, мы – во всяком случае, я, и я говорю это в первую очередь о себе, - сотрудничали с КГБ. Я сотрудничал, я давал подписку, имел регулярные встречи, отчитывался. У меня есть свой псевдоним – кличка, как там говорят, - «Реставратор». Я сотрудничал с ними сознательно – в том плане, что я стремился настойчиво проводить свою линию церковную, да и патриотическую, как я её понимал, при содействии этих органов. Я никогда не был стукачом, не был доносителем… Но вместе с тем, среди нас, архиреев, а уж тем более среди священников, есть масса людей недостойных, аморальных. Вот эту их аморальность, пользуясь отсутствием у нас церковного суда, и использовал КГБ».
Сколько же их тогда было: десятки, сотни, тысячи? И куда они все теперь подевались?.. А ведь как вдохновенно рассказывали людям о доброте, любви и справедливости. О совести, искренности и благочестии. Печально… Кривить душой-то зачем. Сапожнику, допустим, простительно, а вот священнику – нет!
При этом искренне не сомневаюсь, что большинство клириков у нас и сейчас люди порядочные и не запятнанные стукачеством. Но в Советском Союзе столь долго и столь успешно трудились над тем, чтобы приручить и растлить Церковь, что на выздоровление её может уйти жизнь не одного поколения, как врачей, так и пациентов.
Конечно, церковь, как и всё остальное, никогда не будет независимой, даже при самом широком воображении. Но для меня, одна из трагедий создавшегося у нас положения заключается в том, что миллионы честных христиан до сих пор не могут достоверно знать, у кого они исповедуются.