«В каждом столетии, словно следуя некоему закону природы, похоже, появляется страна, обладающая могуществом, волей, а также интеллектуальными и моральными стимулами, необходимыми, чтобы привести всю систему международных отношений в соответствие с собственными ценностями».
Генри Киссинджер. «Дипломатия»
Нет «одного» мирового порядка – есть мировые порядки. Мировой порядок, родившийся после тридцатилетней войны (1618-1648) с подачи кардинала Ришелье, очень сильно отличается от мирового порядка, порожденного Венской конференцией (1814-1815), который, в свою очередь, не имеет ничего общего с системой Объединенных наций, созданной во время конференции в Сан-Франциско.
Мировой порядок – немного сродни любви к ближнему существу: сила и ценность этого чувства часто проявляются только тогда, когда объект любви уходит. Всегда проще описать характеристики мирового порядка постфактум после его исчезновения. В отличие от внутреннего правового порядка, состоящего из комплекса законов, обязательных для соблюдения гражданами государства, трактовка которого зафиксирована юриспруденцией, которая соблюдается, мировой порядок – это, прежде всего, – это комплекс практик, более-менее принятых игроками. Мировой порядок, конечно, опирается на прописанные законы (конвенции, хартии, договора…) однако ими могут пренебречь, или по-разному интерпретировать, основные игроки, в зависимости от их военной или экономической мощи. Такое поле для маневра, существующее у игроков, придерживаться или не придерживаться правил игры, придает мировому порядку изменчивости и неопределенности, и поэтому неудивительно, что его проще описать, когда он становится уже прошлым.
Каковы характеристики мирового порядка, поверженного Владимиром Путиным?
Этот порядок, установившийся после распада СССР, в первую очередь можно было охарактеризовать тем, что он организован вокруг единственного полюса влияния - США. При военном бюджете, превышающем военные расходы 10 следующих по мощи стран вместе взятых, экономике, вдвое превышающей экономику своего ближайшего конкурента, Соединенным Штатам в течение этого периода не было равных в истории международных отношений. Это превосходство сопровождалось довольно агрессивным продвижением американских ценностей и двойственным прикрытием международным правом.
Действительно, с одной стороны, соединенные Штаты следили за соблюдением основных принципов Хартии Объединенных Наций, запрещающих завоевательные войны и аннексии территорий военным путем, а с другой стороны, они без колебаний задействовали силу, выходя за рамки, предусмотренные этой Хартией (например, Косово, Ирак).
Что сделал Путин?
Аннексировав Крым, Путин порушил этот порядок в двух смыслах. Во-первых, нарушил запрет на территориальные аннексии, и в этом смысле, параллели, проводимые Кремлем с Косово, чтобы оправдать его политику – обманчивые. Конечно, Вашингтон задействовал силу против Сербии не в рамках Хартии Объединенных наций, однако, Косово, тем не менее, не вошло в состав Соединенных Штатов. Косово – это не прецедент. Во-вторых, подразумевалось, что какое-либо государство не может бросить вызов соединенным Штатам, не подвергнув себя при этом военным репрессиям или риску стать парией для международного сообщества. Владимир Путин сделал ставку на то, что он может выступить против США, и не обречь себя при этом на судьбу Ирана или Венесуэлы. Отказ министров иностранных дел стран БРИК (страны с населением в 3 миллиарда жителей) исключить Россию из будущего саммита большой 20ки показывает, что эта ставка небезосновательна. Даже при том, что геополитические интересы стран БРИК не совпадают, они, тем не менее, имеют одно и то же намерение – более или менее эксплицитное – поставить под вопрос американское лидерство.
Россия не может претендовать на роль главного врага Соединенных Штатов. Те, кто, подобно странам Балтики или Польше, считают, что мы вернулись в период холодной войны, ошибаются. Путинская Россия – это не хрущевский или брежневский Советский Союз, ее военные возможности значительно слабее, и ее геополитическое влияние сравнивать нельзя.
Тем более, что холодная война была организована вокруг биполярного мира, а новый мировой порядок, появляющийся сейчас – это многополярный мир, в котором главнейшим компонентом является террористическая угроза. Это то, о чем напомнил Обама своему оппоненту от республиканцев, указывая на то, что главным риском для безопасности Соединенных Штатов является не Москва, террористическая атака на Нью-Йорк. Вероятность российской атаки на Соединенные Штаты или на одну из стран Европейского Союза серьезно Вашингтоном не воспринимается.
Конец американского господства: русская мечта
Мечта о многополярном мире, такая желанная для Москвы, похоже, наконец, начала воплощаться в жизнь, и Путин считает, что этот мир сулит ему больше, чем тот, который выстроен вокруг американского лидерства.
Это рискованная партия – в создающемся сегодня мире Россия не займет ни второе, ни третье, ни четвертое место. Как показало двойственное отношение Соединенных Штатов к международному праву, оно выгоднее более слабым (соблюдение границ и суверенности, запрет на завоевательные войны), чем сильным (необходимость получить разрешение совета безопасности на применение силы вне ситуации законной защиты). Границы России куда сложнее защитить, чем границы Швейцарии или Австрии, и ее территория включает в себя множество маленьких Крымов. Мир, в котором международные соглашения имеют лишь относительную силу, где любая страна, являющаяся региональным лидером, может задействовать силу без разрешения совета Безопасности под предлогом защиты интересов своей диаспоры, похоже, не сильно на руку России.