Готовясь к дискуссии о 70-летии еврейских погромов в Галичине, я пытался понять логику и чувства погромщиков. Я этого не в состоянии понять. Конечно, все мы смотрим на те события глазами человека начала XXI века, который, благодарение Богу, не пережил войн, геноцидов и пр. Но никто еще не сумел меня убедить, что мои контраргументы являются более слабыми, чем аргументы современников и оправдателей тех позорных событий.
Почему громили именно евреев? Теоретически потому, что часть евреев симпатизировала советской власти в Галичине, а немало офицеров НКВД, которые пытали и убивали в тюрьмах ни в чем невиновных галичан, были еврейского происхождения. Но такие же обвинения можно предъявить и в адрес украинцев. Среди «энкаведистов» были и украинцы-надднепрянцы, а Красную армию с цветами, хлебом-солью встречали сотни галицких крестьянок в вышиванках и местечковых интеллигентов. И среди участников так называемого Народного собрания, которые провозглашали присоединение Западной Украины к УССР, тоже были почти исключительно украинцы. Так почему же на них не согнали злость?
Следующее, что я никогда не смогу понять и оправдать - это пытки и унижения человеческого достоинства. Я понимаю, что под влиянием личной трагедии можно вынести кому-то приговор смерти и даже самому исполнить приговор. Но убийство без суда и следствия людей, непосредственно не связанных с данной трагедией, является актом справедливости? А нанесение увечий и унижений уменьшает боль утраты, смягчает причиненную несправедливость? К тому же, если это был «акт справедливого возмездия», то почему он сопровождался грабежами жертв?
Когда я смотрю на фотографии окровавленных и обнаженных еврейских женщин в окружении погромщиков-мужчин, никак не могу понять - для чего они срывали с них одежду и заставляли ползать накарачках?
Улыбающиеся или озлобленные лица этих мужчин не похожи на лица людей, которые оплакивают своих близких. Вместе они создают образ уличной толпы, озверевшей от возможности совершать безнаказанное насилие.
Часть из них, вероятно, впоследствии оденет сине-желтые повязки на рукава мундиров вспомогательной полиции. Другие, возможно, вступят в ряды подпольной Армии Крайовой. Третьи просто будут ходить на работу и на базар, в учебные заведения и в церковь как будто ничего не произошло. Интересно, что они делали сразу после погрома, когда вернулись домой? Становились уважительными сыновьями, любящими супругами и заботливыми родителями?
Исповедовались ли они священникам за участие в погроме перед воскресным богослужением в церкви? А если так, то что услышали от священников? Тогда ведь галичане еще по-настоящему верили в Бога и чтили Церковь. Услышали ли они о том: что «Не убий!» - это заповедь Божия, а не просто фраза из религиозных текстов; что «невинно убиенные» - это не только наши «невинно убиенные»; наконец что - милосердие выше справедливости? Понятно, что убивая еврейских мужчин, избивая или срывая одежду из еврейских женщин, бросая камни в еврейских детей, те люди еще не могли знать, что становятся частью дьявольского плана по уничтожению миллионов людей. Но этого мало для оправдания. Для этого человеку и даются знания и воспитание, мозг и сердце, чтобы не стать орудием злой силы. Именно для этого человеку в своих поступках и помыслах нужно всегда оставаться человечным, справедливым и милосердным.
Нарушение человеческих законов может остаться безнаказанным, Господних - никогда. Поэтому немало галичан и ныне живут с этим родовым грехом. Именно поэтому галичане не могут себе позволить антисемитизм - в высказываниях, действиях или поддержке антисемитских сил. Известно ведь, что неискупленный грех переходит на последующие поколения.