Фондовый рынок США и ФРС
С 3 по 29 октября один из основных фондовых индексов США S&P500 рухнул с 2925,51 до 2641,25 или примерно на 10%. Глубокая коррекция индексов происходила в два этапа и вызвала серьезные опасения среди аналитиков и экспертов о том, что глобальный кризис уже начался. Но ситуация нормализовалась, и в период с 29 октября по 7 ноября S&P500 вырос с 2641,25 до 2813,89 пунктов или на 6,5%. Причин такого положения дел было несколько.
Во-первых, американский рынок в последние годы очень активно. За последние 5 лет S&P500 вырос примерно на 55,5%. Однако рынок не может расти все время. Инвесторам нужна пауза для переоценки позиций и перспектив.
Во-вторых, последние год-полгода угольком, который разогревал фондовый рынок США, выступала налоговая реформа Дональда Трампа. У многих компаний в США финансовый год завершается 30 ноября, поэтому в октябре инвесторы обычно уже имеют представление, о том, как очередной год закончат те или иные компании. Я имею в виду не только инсайдерскую информацию, но и вполне легальные данные, которые компании могут раскрывать через отчетность перед Комиссией по ценным бумагам и биржам США (SEC).
В-третьих, часть спекулятивного капитала с рынка акций ушла на рынок облигаций и от этого, конечно, пострадали S&P500 и композитные индексы, рассчитанные под акции. Если говорить простым языком, то из-за роста ставки ФРС теперь в США стало возможным разместить капитал в облигации с неплохим рейтингом под 4-5,5% годовых. Кстати, ФРС придется задуматься над дальнейшим сценарием повышения ставки. На очередном заседании 8 ноября ФРС оставила ставку неизменной. Следующее заседание состоится 19 декабря, и пока есть все основания полагать, что на нем также будет принято решение отложить повышение ставки как из-за «октябрьского провала» на фондовом рынке, так и из-за слишком быстрого влияния на рынки, которые развиваются.
Таинственный Китай
Федрезерв и необходимость переоценок – это не единственное, что расстроило инвесторов в октябре. На их настроения серьезно повлияла информация о замедления экономики КНР. Так, ВВП КНР в первом полугодии 2018 года вырос на 6,8%, а за третий квартал 2018 года – только на 6,5% в годовом исчислении. Позже статистику поправили до 6,7% и 6,6% соответственно. Однако из-за роста ставки ФРС и торговой войны КНР и США, инъекции Народного банка Китая в экономику страны постепенно утрачивали свое действие.
Отток капитала и замедление экспорта повлияли на качество экономического роста. При этом, если с оттоком капитала еще можно как-то бороться, то с торговой войной, навязанной Трампом, – нельзя: у Китая не те масштабы. Пошлины США затронули китайские товары на 250 млрд. долларов, а пошлины Китая – американские только на 110 млрд. Именно эта разница для КНР оказалась куда более значимой, чем для США, которые, скорее всего, китайских пошлин просто не заметят.
В ответ на замедление роста Народный банк Китая снизил резервные требования к банкам на 1% и таким образом высвободил на рынок 1,2 трлн. юаней, что составляет порядка 175 млрд. долларов. Проблема в том, что этот шаг НБК сделал уже в четвертый раз за 2018 год. Нет ничего удивительного, что в октябре на валютном рынке юань практически вплотную подобрался к отметке 7,0 юаней за доллар, поставив очередной исторический десятилетний рекорд.
В начале ноября курс был сбит за счет интервенций НБК до 6,89, но позже он снова подполз к отметке 6,98. НБК, конечно, может позволить себе проводить такую стратегию: выпускать на рынок ликвидность в юанях и следом проводить интервенции на валютном рынке. Однако ситуация остается нездоровой, и поэтому, собственно, все чаще именно Китай называют стартовой площадкой для следующего кризиса. С другой стороны, золотовалютные резервы НБК сейчас оцениваются в сумме 3,3 трлн долларов США, и это значимая сумма, а сам юань, хотя и формально, но уже получил статус резервной валюты от МВФ. Так что упорство НБК с впрыском ликвидности в рынок вполне понятно. На горизонте в 1-1,5 года вряд ли негативные пророчества в отношении текущей модели монетарной политики НБК сбудутся, но и в самом НБК понимают, что вечно жить по такой модели нельзя.
Тем не менее, пока что торговые переговоры между США и КНР находятся в тупике. Американцы их ведут с позиции силы и не проявляют уступчивости. В Вашингтоне уже заговорили о возможной «холодной экономической войне» с КНР.
Риски и дивиденды для Украины
В текущей ситуации, на мой взгляд, главная трагедия для Украины состоит в провале тайминга нашей экономической политики. Простыми словами: когда на мировых рынках было благоприятное время для роста на развивающихся рынках (2014- первая половина 2017 года), у нас была война, утрата части территории и значительный уровень финансовой нестабильности. Любые инъекции НБУ гривневой ликвидности могли бы приводить к раскручиванию инфляционной спирали и галопирующей девальвации. Когда же страна достигла финансовой стабильности – «окно возможностей» на мировых рынках закрылось.
И теперь, когда я общаюсь со своими коллегами из-за рубежа, они мне задают логичный вопрос: кто будет кредитовать Украину с ее большими кредитными рисками в международном масштабе, если в США сейчас доллары можно разместить под 5% годовых в активы с адекватными рисками, а в киевских банках – под 3-5%? Диспропорция в ставках обостряет наши риски и заставляет поднимать ставки в национальной валюте тех заемщиков, которым деньги нужны «на вчера», а среди таких оказались и Минфин, и ряд госкомпаний. Теперь же НБУ ослаблять монетарную политику объективно не получится уже под действием внешних факторов. Пятилетка 2014-2018 гг. по объективным причинам оказалась одной из самых неудачных. И впереди может быть еще 1-2 года слабого, хотя и стабильного экономического роста из-за довольно агрессивной политики ФРС.
Однако в текущей ситуации – ожидания «китайского кризиса» – есть и свои плюсы. Ликвидность в юанях, которой НБК снабжает экономику КНР, часто идет на инфраструктурные проекты, читай – на стройки. Строительство в классике жанра стимулирует спрос на сталь, железорудное сырье, а именно на этом рынке Китай сейчас устанавливает цену. Для Украины это выгодно, поскольку это заметная часть нашего экспорта. Пока падали фондовые индексы в США, ЖРС росло в цене, превысив в ноябре отметку в 75 долларов за тонну, что уже намного выше прогнозов МВФ.
А вот наш основной импортный товар – нефть и производные от нее – активно падали в цене. После публикации данных по экономике КНР – черное золото обвалилось с 85 долларов за баррель до почти 70 долларов за баррель. Рынок не спасли даже данные о росте импорта нефти в КНР на 31%, так как есть четкое понимание, что при рисках замедления глобальной экономики нефть дорогой быть не может. Для Украины цена 70 долларов за баррель и ниже – это вполне комфортный диапазон.
В целом, пока что «танцем черных лебедей» для экономики Украины я доволен. Экономический блок правительства должен перестать намекать НБУ на то, что желает смягчения монетарной политики. По моему мнению, это сейчас небезопасно и может повредить шаткому балансу на валютном рынке и рынке ОВГЗ, который все же был достигнут. Правительству нужно более активно работать с международными донорами: ЕИБ, ЕБРР и Мировым Банком и на 90-99% использовать все возможности для того, чтобы увеличить финансирование экономических проектов в Украине извне.