Андрей Яницкий (АЯ): Что из себя представляет сегодня рынок финтех-компаний Украины, кто там работает?
Ростислав Дюк (РД): В украинском финтехе прежде всего работают выходцы из банковского бизнеса (я — один из них), а только во вторую очередь — из IT-бизнеса. Причина — два кризиса, которые наша банковская система пережила в последние годы. Одновременно в мире ужесточились регуляторные требования к банкам. И теперь, если вы хотите создать новый финансовый продукт, вам проще его запускать как IT-компания или финтех-компания. Вам уже незачем быть банком. Теперь почему люди из банков пошли в финтех, а не в агробизнес, не в энергетику или еще куда-то. Потому что на рынке финтеха есть огромный спрос на квалифицированные кадры, которые понимают, как работает финансовая система. В-третьих – в Украине есть вопрос к доступу к финансам, особенно в сельской местности. В мире вопрос финансовой инклюзии (или доступа к финансам) решается с помощью финтех компаний.
АЯ: Чем финтех-компания отличается от IT-компании, какие есть определения?
РД: Компании, которые с помощью технологий облегчают доступ к финансам или создают финансовые продукты без банковской лицензии – это финтех. Это может быть и IT-компания, и финансовая компания.
В основном такие компании облегчают доступ к финансам. Как недавно заметил глава Нацбанка на конференции FinInclusion, финтех меняет ландшафт финансовой системы. Люди получают возможность оплачивать, получать переводы, откладывать деньги и получать кредиты через такие компании. Иногда эти компании готовы брать на себя больший риск, чем обычные банки. Если мы говорим про payday loan (короткие кредиты), то они активнее кредитуют население, чем банки.
Банки построены на устаревшей IT-инфраструктуре, платят миллионы, десятки миллионов долларов большим вендорам за технологии не то что вчерашнего – позавчерашнего дня. Финтех-компании предлагают новые решения, которые более технологичны, которые дешевле и проще в применении, и для внедрения которых не нужны масштабные инвестиции.
Ещё одним очень важным фактором развития рынка финтеха является то, что люди привыкли к другому клиентскому сервису. Мы все сидим в телефонах, поэтому и финансовый бизнес становится кнопкой на телефоне.
АЯ: Никто уже не хочет стоять в очереди в банке.
РД: Да, люди уже привыкли, что Google или Facebook предугадывают их желания. И когда они приходят в банк, который за 200 лет не изменился, они ищут альтернативу.
АЯ: Финтех-компании без банков могут существовать?
РД: И банки, и финтех-компании — часть единой экосистемы. Есть финтех-бизнесы, которые могут существовать без банков, есть, которые не могут.
АЯ: Какие украинские финтех-компании вы можете назвать?
РД: В Украине порядка 80 финтех-компаний, и большая часть появилась в последние три года. Очень разные сферы: и кредитование, и денежные переводы, и страхование, и какие-то инфраструктурные вещи, маркетплейсы, блокчейн-проекты, ICO-проекты. В каждой из этих ниш есть свой лидер или несколько лидеров. Есть компании, которые готовы выходить на рынки других стран. Это важно отметить, Украина уже не просто работает на аутсорсе, это уже не IT-придаток для мирового экономического сообщества. Украина уже может делать свои продукты, которые признаются в мире.
Если говорить конкретно, то это Revolut, который сейчас гремит на всю Европу, где есть учредители из Украины. Финтех-компания UAPAY, например. Это известная компания Portmone, которая приучила часть киевлян платить коммунальные платежки через интернет. Если говорить о кредитах, то это Moneyveo. Есть также бизнес, связанный с терминалами. iBox, EasyPay и т.д.
АЯ: Как понимаю, украинский там только код, а «железо» - иностранное?
РД: К сожалению, «железо» - это Made in China. Хотя есть одна украинская компания, которая считается лидером производителей оборудования для майнинга биткоинов. Компания BitFury, которая имеет украинские корни.
АЯ: Для развития финтех-компаний нужно высокое проникновение интернета. Как с этим обстоят дела в Украине?
РД: В Украине доступ к интернету имеют 62% населения, в крупных городах — больше. В селах ситуация хуже, но есть программы, включая Digital agenda Кабинета министров, где предусмотрена интернетизация сел.
Одновременно проникновение самих смартфонов увеличилось. Уже больше 30% всех телефонов – это смартфоны. С учетом того, что много появляется новых брендов телефонов, которые позволяют удешевлять стоимость самого аппарата, люди получают все больше возможностей использовать этот интернет и приложения.
АЯ: А вообще нужны какие-то законы финтеху или пусть лучше не будет никаких правил?
РД: Украина, как любая постсоветская страна, вышла из Советского Союза с двумя законами, которые регулируют сферу платежей. Поэтому у нас длинный путь. Национальный банк не является стопером, а где-то даже выступает драйвером внедрения европейских методов ведения бизнеса.
В Литве сильно повлияли на развитие финтеха введение BankID, потому что без идентификации клиента ты не можешь нормально предоставлять услуги, и закон про краудфандинг. Сейчас в Литве пытаются легализовать ICO (первичное размещение токенов, - ред.), используя закон про краудфандинг.
АЯ: Точно, вы же недавно были в Литве. Что это была за поездка?
РД: Это первая международная поездка членов нашей ассоциации. Мы смотрели, как в Литве финтех становится одним из драйверов роста как на глобальном, так и на муниципальном уровне.
Что говорит литовский муниципалитет? Он готов за один евро сдать помещение под финтех-кластер, под развитие финтех-компаний. Потому что затем в таких помещениях будут работать талантливые люди, они будут получать высокую зарплату, больше оставят налогов в местной казне. Второй аргумент: развитие финтех-компаний привлекает инвестиции страну. Инвесторы покупают такие компании, создают похожие, создают инфраструктуру, экосистему.
Интересно, что тут нет эффекта «столица – не столица», эта логика может сработать одинаково как в Киеве, так и в Одессе или Днепре.
В Украине же пока единственное похожее место — это UNIT.City, который стал очень сильной точкой притяжения не только для финтеха, а в принципе для любого технологического бизнеса в стране.
АЯ: Что мешает появиться новым UNIT.City на левом берегу Днепра в Киеве, например?
РД: Вопрос инвестиций. Кто готов в это инвестировать? Это игра «в долгую». Кто хочет выиграть завтра – инвестируют в финтех. Кто хочет выиграть сейчас – в торговлю бензином, продуктами питания, углем.
АЯ: Как нам привлечь в Украину помим разработчиков еще и руководителей проектов, как создавать украинские финтех-бренды?
РД: Одна из наших задач – создание экосистемы финтеха, которая позволит таким компаниям развиваться в Украине. В первую очередь нужна более широкая и детально прописанная нормативная база, то есть правила игры. При понятных правилах игры на рынок приходят инвесторы.
Второй момент: само государство должно быть более инвестиционно привлекательным. У некоторых фондов попросту есть «стоп» на Украину – это зона риска. Хотя есть фонды, которые говорят: «У нас «стоп» на Украину, но мы готовы инвестировать в финтех». Это радует.
Есть проблема еще и в том, что наш рынок пока очень мал. У инвесфондов такие тикеты (минимальные суммы инвестиций), что они могут за один раунд скупить все финтех-компании Украины.
Поэтому первоочередная цель – создание экосистемы, инфраструктуры финтеха, чтобы количество финтех-компаний увеличивалось. И мы искренне верим, что затем это количество перейдёт в качество. Украина перестает быть IT-придатком развитых стран. Компании задумываются над разработкой своих продуктов, готовы часть денег инвестировать в разработку. Всем нравится история Uber, о которых никто не слышал, а через несколько лет они уже в 40 млрд долларов оцениваются. Эти истории драйвят.
АЯ: Кажется, все молодые люди сейчас в Украине мечтают стать стартаперами. Раньше все хотели быть юристами, экономистами.
РД: Все хотят быть стартаперами, а завтра все захотят стать финтех-стартаперами. Уже сегодня формируется такая тусовка. Люди едут в Долину (Кремниевую долину в Калифорнии, США, - ред.), в Израиль, который привлекал центры разработки финтех-программ, и вокруг этих центров начали появляться стартапы. Украине нужно создавать инфраструктуру, которая позволит сюда привлекать разработчиков, создавать финтех-инкубаторы, акселераторы, запускать стартапы.
Под инфраструктурой я понимаю не только рабочие места, но и регулирование, и жилье для разработчиков и т. д. Киев уже научился принимать большие фестивали – это тоже важно, это тоже часть инфраструктуры. Важно, что у нас есть необходимый для финтеха человеческий капитал. Наши вузы выпускают одних из самых сильных программистов, математиков. Это те люди, без которых финтех-стартапы невозможны. Кстати, мы запускаем сейчас финтех-лаборатории с разными институтами. С первым уже подписан меморандум о сотрудничестве — это университет банковского дела.
Банки тоже начали понимать, что им нужен финтех, они уже перестали смотреть на нас, как на врагов, которые хотят съесть их завтрак. Банки осознали, что инновации не рождаются внутри консервативных структур. Если человека за инициативу десть лет бить палкой по рукам, наверное, сложно будет от него ожидать, что он придумает какой-то новый продукт. Поэтому банки начали очень агрессивно смотреть по сторонам, изучать опыт финтеха, пытаются интегрировать, купить финтех-компании. Есть уже целый кластер банков, которые можно назвать инновационными, не покривив душой.
АЯ: Раньше это был Приват. А сейчас?
РД: Ощадбанк очень большой прыжок сделал — практически через столетие перескочил. «Альфа» пускается в диджитал челлендж, у них достаточно продвинутый интернет-банкинг. Райффайзенбанк запустил диджитал-хаб, OTP Bank запустили конкурс для финтех-стартапов. Укрсиббанк также собирает стартапы, пробует интегрировать их в свою работу. То есть банки становятся финтех-френдли.
АЯ: Вы назвали США, Израиль. Какие еще страны развивают финтех?
РД: Китай задаёт очень мощный тренд. Они понимают, что производство – это вчерашний день, хотят конкурировать в технологиях. У них целая государственная программа по развитию определённых наборов технологий, где они хотят быть глобальными конкурентами. Мы знаем Alipay, WeChat. Недавно Ant Financial стала одной из самых дорогих финтех-компаний за счёт очередного раунда инвестиций.
Это хороший пример, потому что это перевод экономики в диджитал — это не только прозрачность с точки зрения оплаты налогов, быстроты оборота денег, роста ВВП. Это в том числе и борьба с коррупцией. Потому что экономика, которая переходит в диджитал, обеляется. Она понятная, она не даёт возможности для воровства.
Мы смотрим сегодня в сферу торговли — там Rozetka. «Купить на Розетке» уже стало фразеологизмом. Rozetka как маркетплейс – хороший пример успеха. Если смотрим на рынок логистики — это «Нова пошта», «Укрпошта», и там тоже все оцифровывается. Ритейлеры тоже идут в диджитал, они перестали быть просто складом продуктов. Они запускают мобильные приложения, анализируют поведение покупателей, стимулируют покупку в диджитале. Такие программы есть у «Таврии В», «Ашана», «Метро» и других сетей. Смотрите, что происходит в киевском метро. Вы можете не просто проехать по бесконтактной карточке. Вы уже можете проехать по смартфону через Apple Pay или Google Pay. Даже госуслуги вы уже можете оплатить карточкой.
АЯ: Это более прозрачно.
РД: МВД обсуждает сейчас кейс о диджитализации оплаты услуг в пользу государства. Я думаю, что реформа здравоохранения предполагает инфраструктуру для приема платежей. В новой медицинской системе не должно быть места кэшу. Вплоть до того, что это должно быть запрещено на уровне государства. И чем больше государство будет запрещать оплату кэшем, тем больше это будет стимулировать переход на финтех-решения. В конечном итоге от этого выиграют потребители, потому что конкуренция снижает тариф, улучшает качество услуг, делает услугу более безопасной.
АЯ: Кроме того купюры и монеты – это лишние затраты на их инкассацию, хранение, печать/чеканку.
РД: Я думаю, купюры и монеты в ближайшем будущем станут сувенирной продукцией и останутся только в музеях денег при национальных банках.