За последний месяц Кабинет министров принял два важных решения, которые не были особо замечены. Сначала шахтам, энергетическим предприятиям и железнодорожникам было разрешено проводить так называемые взаимозачеты. Потом правительство разрешило «Укравтодору» оплачивать услуги подрядчиков не деньгами, а векселями. Оба решения говорят только об одном – несмотря на все сообщения о перевыполнении поступлений в бюджет, на самом деле денег не хватает. Поэтому одним предлагают возродить бартер, а другим – расплачиваться обещаниями.
Хотя в конце 90-х годов именно Юлия Тимошенко выступала против бартера в экономике, за что ее потом и хвалили. Теперь ситуация кардинально изменились – сильно снизились поступления в бюджет на фоне падающего импорта и снижения производства внутри Украины. Однако помогут ли эти меры?
Бартер и векселя – это не новые для украинской экономики формы оплаты. В конце 90-х годов, по разным оценкам, только на рынке энергетики денежные расчеты составляли 16% от всех расчетов, все остальное – те же самые бартер и векселя. Но если шахта может расплатиться с облэнерго углем в обмен на электроэнергию, то своим рабочим ей нужно выдавать живые деньги, а не векселя. Другая опасность – это то, что предприятия топливно-энергетического комплекса нуждаются в модернизации. А ремонтировать их за векселя или в обмен на уголь или электроэнергию вряд ли кто-то согласится.
Кроме того, в 90-х годах векселя часто использовались для ухода от уплаты налогов. Делалось это с применением простых схем. В рамках одной финансово-промышленной группы все налоговые долги переводились на отдельную компанию. Однако у этой компании вместо реальных денег были только векселя. Поэтому когда налоговая администрация пыталась получить с нее долги, оказывалась, что брать нечего, кроме векселей, которые, если повезет, можно продать на бирже за полцены.
Многие подобные схемы хорошо известны банкирам и финансовым директорам крупных государственных и частных компаний. И не известно, устоят ли они перед соблазном уменьшения налогообложения с помощью привычных бартерных или вексельных механизмов. Тем более что за время кризиса появился другой яркий пример – некоторые крупные банки неоднократно получали помощь государства, но при этом многим из них лучше не стало.
Меньшим злом была бы дополнительная эмиссия гривны. Именно выпуском большего количества денег в обращение занимаются европейские страны и США. В Украине такие схемы не считаются популярными.
Повлияет ли возрождение бартера и векселей на курс гривны? Могло бы повлиять, если бы денежный рынок у нас был более прозрачным. Но это не так. Августовская девальвация гривны проходит по старому сценарию – сначала курс медленно сползает вниз, потом политики обвиняют во всем банкиров, банкиры оправдываются, что им мешает НБУ, и снова никто не находит виновного. Все это лишний раз подтверждает – колебания курса гривны зависят не от наличия или отсутствия векселей, доли бартерных операций, сальдо торгового баланса, других экономических факторов, – все это здесь ни при чем. Важен только личностный фактор – желание тех или иных чиновников заработать на колебаниях курса. И когда оно появится, не предскажет ни один экономист или аналитик.