Остров Аксенов

В «Острове Крым» Аксенов описывал впечатляющую страну – с небоскребами, казино, передовыми технологиями, современными СМИ, этакое русское Монако, построенное трудолюбивыми, уверенными в своем будущем поколениями. Но вот что удивительно – большая часть жителей этого супергосударства все время грезит той самой покинутой большевистской Россией, которая – вот здесь, под боком. Причем в этой России – то бишь в Советском Союзе – все так, как было на самом деле, в этом смысле это уже не утопия. Ложь, доносы, нищета – как-то раз Аксенов на протяжении целой радиопрограммы зачитывал главу-список вещей, которые необходимо было одному из сторонников «общей судьбы» привезти из Крыма в ту самую Россию, с которой он так хочет объединиться. Но что поразительно – живущих в Крыму русских, превратившихся в новую современную европейскую нацию, это совершенно не пугает. И даже как-то не беспокоит! Роман заканчивается печально – гибелью Крыма. Я чуть было не написал – заканчивается фантастически. Потому что тогда я был убежден, что это фантастический конец. Если бы на самом деле существовало «другое» русское государство, оно никогда, никогда бы не объединилось с советским кошмаром! Примерно в те же годы, когда я слушал Аксенова, Александр Солженицын летал на Тайвань и выступил в Тайбее с блестящей речью в защиту Китайской Республики. Солженицын сравнивал то демократическое общество, которое после десятилетий правления Гоминьдана зарождалось на Тайване, с коммунистическим режимом на материке и призывал Запад не предавать китайский «остров Крым». И в моем сознании выступление Солженицына в защиту вполне реального острова неразрывно слилось с утопическим романом Аксенова об острове, никогда не существовавшем. И я был уверен, что если бы русский Тайвань действительно имел место, его жители, конечно же, выбрали бы свободу, а не «общую судьбу» с разоренной родиной. Я ошибся, а Аксенов был прав. Просто он знал Россию куда лучше меня. Я говорю именно о России, а не о Крыме, потому что в романе Аксенова Крым – это и есть модель России и даже шире – Российской и Советской империи. После падения коммунизма мы прожили уже целую жизнь, сравнимую с жизнью островитян. И увидели, как люди, перед которыми широко распахнулись двери в будущее, при первой же возможности бросились назад, в прошлое, в объятия офицеров советских спецслужб, сталинского мифа, лживой пропаганды, привычного двоемыслия, ежеминутного нравственного разложения, отличавшего жизнь при коммунистах. Не так давно в Киев приезжали актеры аксеновского поколения – Валентин Гафт и Александр Филиппенко с поставленным Романом Виктюком спектаклем о сталинизме. И, находясь в зале Театра русской драмы, я понимал, что большая часть киевской аудитории просто не понимает, почему именитые артисты именно сейчас говорят о, казалось бы, далеком прошлом. А потому, что для них это скорее будущее, а не прошлое, потому что они видят, как их «остров Крым» вприпрыжку бежит в никуда и единственная надежда – на то, что у ностальгирующей по «сильной руке» власти просто не хватит денег оплатить свои фантазии об «особом пути», «суверенной демократии» и прочих синонимах авторитаризма. Как выдающийся русский писатель Аксенов состоялся именно потому, что оказался неожиданным пророком, а для русского писателя это и есть самое главное. Возможно, Аксенов – не материк, как другие пророки, как Толстой, Достоевский, Чехов или Булгаков. Но остров – наверняка.