ГлавнаяБлогиБлог Соні Кошкиної

Дорогой Саша

Дорогой Саша.

Тебя знает вся страна.

У тебя много ипостасей.

Один из величайших украинских художников.

Новатор и отец-воссоздатель ОХМ. Инициатор Клуба Маразли.

Лидер мнений.

Патриот Украины.

Депутат облсовета, Господи прости (ты сам всегда над этим иронизировал).

У многих есть твои картины.

У очень многих - фоточки с тобой.

Сегодня в них будет вся лента.

А у меня была наша дружба.

То есть она у меня есть.

Всегда будет.

Прошлое время над ней не властно.

Саша-Саша, как же так?

С тобой столько всего связанно.

Счастливого, веселого, разбитного, ведь ты был большой жизнелюб. Также - серьезного и важного, наполняющего смыслами.

***

Когда мы познакомились?

Я не помню. По-моему, ты был всегда.

Помнишь, как во времена Майдана мы бегали греться то к нам в редакцию, то на глинтвейн в Арбекину.

Как дискутировали с Владом Троицким. Ты помнишь?

Фото: Макс Левин

С тех славных пор у меня остались твои карандашные рисунки - выставлены под стеклом в нашем с Олегом Базаром кабинете. Во время разговора ты запросто мог начать что-то набрасывать. Я все сохранила.

Потом я подарила Владу «Сунь Цзы», а они с Алексеем Ботвиновым возьми, да поставь по ней оперу.

Помнишь, как было душно в зале Одесской филармонии (то был первый фестиваль Одесса-классикс), но мы сидели с открытыми ртами - впитывали. А потом зачем-то пошли в Горсад есть тюльку. В такую жару, да. Идиоты. Потом купили вино и двинули к тебе.

Anna Makolkina спала на диване в зале и мы ее разбудили, конечно, но под вино нашлись синенькие, брынза, и мы втроём весело сидели до утра. В тот приезд я почти все время у вас пропадала.

Какие же хорошие были дни.

Аня, светлая моя девочка, обнимаю тебя крепко-крепко.

Ты знаешь, что я всегда рядом.

***

А помнишь холодный февральский вечер. 2018-й, наверное.

Я прилетала в Одессу писать первое большое интервью Геннадия Труханова.

Очень-очень устала с дороги, нужно было готовиться на завтра, но ты сказал, что нужно встретиться.

Тебя как раз травил Одесский облсовет.

- Представляешь, они утверждают, что я пишу картины говном.

- Серьезно?!

- Да. И от них воняет якобы. Ещё меня обвиняют в том, что я пишу порнографию.

За пару часов и всего два бокала красного мы быстро придумали, что с этим делать. Ты остался очень доволен - ушёл куда-то вверх по Пушкинской (такси не могло подъехать), помахивая своей фирменной тростью.

Потом снова «Одесса классикс», мы с Аней пьём брют на Бульваре, хихикаем, ты нас забираешь, и мы все вместе идём к Воронцовской колоннаде - слушать Рахманинова в исполнении Леши.

Утром - первая экскурсия в музей.

В двух больших залах течёт крыша.

Мы набрасываем план действий.

Потом ты долго куришь во дворе, а я кормлю музейных котов.

Сеник и Финик, по-моему, да?

***

- Саш, ты говорил, тебя обвиняли, что ты пишешь порнографию.

- Ага.

- Слушай, а где та картина?

- Да, в Киеве где-то, - отвечаешь ты совсем невесело. Это мы пишем большое интервью для KishkiNa. - Слушай, давай ее продадим!

- Продадим? - у тебя моментально загораются глаза.

- Да, я все беру на себя.

- Ох, ну, если получится, - смотришь недоверчиво.

Разумеется, все получилось.

Фото: Александр Ройтбурд

Очень скоро картину купил Алексей Давиденко и стал членом Клуба Маразли.

Ты позвонил вечером:

- Сонь, я тебе должен. Давай поделим деньги.

- Ты с ума сошёл? Какие деньги! Саш, я просто продала твою картину. С удовольствием для себя. Все, забудь.

- Нет, я так не могу. Я тебе должен.

- Ладно. Если ты уж так хочешь… Мне тут скоро рожать, и если вот ты прям так хочешь меня поблагодарить, то напиши что-то небольшое моей дочке. Только, я прошу тебя - небольшое. И не трать много времени.

- Как назовёте?

- Эстер.

- О, Фира!

- Саша, она не Фира, а Эстер. Она не еврейка, просто имя библейское.

- Я же и говорю Фира.

Через два месяца:

- Твой «Обморок» готов. Сохнет.

- Какой обморок? - спросонья, я не сразу сообразила.

- «Обморок Эстер». Картина так называется. На библейский сюжет. Ты же сама сказала. Приезжайте забирать.

И мы приехали. Майские 2019-го прошли под знаком Бессарабии и Одессы.

Я была на 36 неделе и на меня многие шикали. Но не ты.Помнишь, как возвращаясь с винодельни Шабо, от Гиоргия Иукуридзе мы с тобой хором пели Окуджаву?

Присутствовавшие в машине готовы были нас убить. Но нам было легко и весело.

Потом всей ватагой завалились к тебе - забрать картину. Аня так радовалась моей беременности - долго меня обнимала и все не могла отпустить. Ты вынес «Обморок», и я ахнула:

- Саша, зачем ты такое полотно большое? Это же куча времени!! Ты же мог его на что-то другое потратить.

- Соня, не нуди. Это не тебе, это Фирочке. Она родится и ей понравится.

- Она Эстер.

- Я же говорю: Фира.

Эсе понравилось. Очень. Я присылала тебе ее фотку на фоне. И ты снова сказал: «Фира»! Помнишь?

***

А помнишь, как в прошлом году я заскочила к вам буквально на полчаса - проездом из точки А в точку Б?

Просто чтоб увидеть моих любимых друзей.

Аня сварила кофе, мы сидели в зале на диване, но меня буквально валило с ног от усталости.

- Тебе надо поспать. Пойдём, - с Аней спорить бесполезно, да и сил спорить у меня не было.

Она уложила меня прямо на вашей кровати, поверх какого-то невероятного тонкого покрывала. За ширмой в больших ящиках - нагромождение твоих красок. Тут же - мольберт. Я вырубилась моментально. И не помню, сколько проспала.

Помню только тёплое чувство: я дома.

У друзей.

У тебя и Ани.

Мне всегда было с вами очень хорошо, мои родные.

***

Начало июня 2021 года в Одессе выдалось не просто холодным - ледяным.

Хуже ноября какого-нибудь.

Я увидела тебя впервые за несколько месяцев.

Увидев - обмерла. До дрожи. Так мне стало страшно.

Ведь я сразу все поняла. Я ещё в июне все поняла, Саша. Гнала от себя дурные мысли. Молилась за тебя по своей православной традиции. Верила в лучшее. Радовалась каждому твоему активному дню.

Ты держался бодряком.

Готовил совершенно невероятную экспозицию на втором зале ОХМ: «От 20-х до 20-х».

- Приходите завтра. Думаю, я после обеда соберусь с силами и смогу провести вам экскурсию. Там ещё не все готово - свет не везде выставлен, не все экспонаты по местам, но я лично все расскажу, - сказал нам с Андреем Лозовым.

- Слушай, тебе точно норм? Может, лучше отдохнёшь?

- Сонь, ты ж не каждый день приезжаешь. Это же для друзей.

На следующий день мы долго бродили по залам. Ты увлечённо рассказывал об одном полотне, о другом, о третьем. Музей давал тебе жизнь, ты буквально заряжался от него.

Официально выставку открывали 25-го кажется, а для членов Клуба Маразли был предпоказ 23 числа.

И камерная вечеринка во дворике Музея.

Я не планировала ехать, но поменяла свои планы и примчалась.

Это было важно для меня.

Ведь я, повторяю, все чувствовала.

Тот вечер я запомню волшебством.

Настоящим волшебством.

Ты не собирался оставаться надолго, но Музей вновь напитал тебя силами. Мы сидели под платинами до темноты. Ушли, кажется, последние.

***

Последний раз мы виделись в Киеве - ты открывал именную выставку.

Первую после ковида.

На вечер у меня было назначено тройное интервью с Андреем Коболевым, Ланой Зеркаль и Игорем Диденко.

Перенести не получалось.

Я не представляла, как все разрулить так, чтоб и интервью провести, и на выставку успеть.

- Не обещаю, что дождусь. Мне как-то не очень того, - сказал ты.

- Саш, я постараюсь. Правда.

Мы оба знали, что я вырвусь. А ты дождёшься.

Так и вышло.

Я пришла последней.

Вы с Аней сидели на лавочке у входа, курили.

Как же я порадовалась вам тогда, мои хорошие!

- Имей ввиду, я хоть и болею, но умирать не собираюсь. Я проживу ещё долго, - вдруг сказал ты ни с того, ни с сего. Вот, просто на ровном месте.

- Саш, ну, разумеется! Ещё столько всего впереди.

Мы обнялись.

Как оказалось, в последний раз.

Соня Кошкіна Соня Кошкіна , Шеф-редакторка LB.ua
Читайте главные новости LB.ua в социальных сетях Facebook, Twitter и Telegram