***
Отъезд из Киева стал для меня личной трагедией. Без преувеличения.
Понимаете, Киев – мой родной город. Я здесь выросла, всю жизнь живу и умирать тоже здесь планирую – на Байковом лежат четыре поколения моих предков, и, как придет время, я к ним присоединюсь.
Какого милого я должна уезжать из м-о-е-г-о города? Только потому, что Хуйло хочет его захватить?
Ага, щас).
Даже безопасность дочери, которой не исполнилось и трех (в мае только будет), не стала аргументом для эвакуации.
Она же моя дочь, значит – сильная.
Справимся.
Главное, чтоб дома.
Но на третий день в Киев зашли ДРГ (или расконсервировались - один хрен). Одной из задач которых, в том числе, было взятие в плен известных людей – политиков, активистов, журналистов. Не убийство, плен. Я была в том списке. Собственно, я у россиян с 2014-го года в списках «врагов народа», так что особенно не удивилась, меньше всего…
Наши силовики (здесь уже будет без подробностей) буквально прижали меня к стенке. Я сопротивлялась.
– Хочешь оставаться? Хорошо. Тогда сдавай телефон, где-нибудь прячься и не отсвечивай до конца войны.
– В смысле? А как я буду работать?
– Никак! Ты будешь просто сидеть тихо.
Здесь я уже не колебалась.
Одержимость работой победила во мне даже любовь к Киеву.
Плюс я отдавала себе отчет: живая, здоровая и свободная я смогу сделать для уничтожения русских чертей много, очень много. Буду гнать их в ад. И дальше – если там вдруг откажутся принять такую мерзость.
Слово – сверхмощное оружие.
Им я владею в совершенстве.
На четырех языках.
И буду держать информационный фронт достойно.
Я буду работать. Мой LB.ua будет работать.
Так через несколько часов я, Эстер, кот Гаттино (куда же без него) и моя мама (которая ехать вообще никуда не собиралась, а просто пришла попрощаться с внучкой. С одной женской сумочкой. Но была мной схвачена и посажена в машину) оказались в эвакуационном поезде на Львов.
За всю войну я плакала всего несколько раз.
Даже когда тело Макса Левина по фоткам узнавала – не плакала.
Все уже сожжено внутри.
Только ярость и ненависть остались. И холодная решимость – гнать орков, как сказано, в ад. До самого последнего круга. Куда даже Данте не заглядывал.
Но тогда, на киевском вокзале, я рыдала чуть ли не до икоты.
Не по доброй воле покидая с-в-о-й город.
***
На днях мы писали интервью с Виталием Дейнегой (скоро опубликую. И подкаст также – как вы просили), и он сказал очень точную штуку. Что во Львове сейчас страх ощущается гораздо сильнее, чем в Киеве. Буквально кожей ощущается.
Совершенно точно. Месяц тому назад было так же.
Превратившись в беженскую столицу, город Льва напоминал мне романы Ремарка. Конкретно – «Ночь в Лиссабоне». Практически Кабо ди Рокка – конечная точка, откуда можно двинуться дальше. Или остаться навсегда.
Во Львове все было хорошо. Мы жили у моей кумы – как у Христа за пазухой. Я почти круглосуточно работала, выполняя свой традиционный обет – работать, работать, еще раз работать.
Это немного отвлекало, конечно, но беспокойство уже поселилось внутри.
- Соня, вы в 60 километрах от Польши, территории НАТО. Ну кто будет трогать Львов? Москали же рукожопые – будут стрелять сюда, а попадут в Польшу. Кому это нужно? – говорил мой близкий товарищ.
Я хотела ему верить. Но «чуйка» твердила обратное. Потому я оформляла все документы и искала машину.
На следующее утро обстреляли Яворивский полигон.
Мы как раз были на пункте пропуска «Шегени». Чуйка!
***
– Почему вы именно в Чехии? У вас здесь был какой-нибудь backstage? – спросил меня мой новый программный директор.
– В смысле?
Я не поняла вопроса.
От слова совсем (как я люблю говорить).
Мы ехали в никуда. Наугад.
Нас вызвалась принять семья молодых ученых, проживающих в маленьком поселке (домов на 25-30) в сердце Южной Богемии.
Всю свою жизнь я буду безгранично благодарна этим людям.
Безгранично.
Спрашивала себя: смогла ли я поступить так же?
Если бы речь шла о близком человеке, друге и даже просто относительно знакомом – да. Вообще без ограничений (если бы во Львове я сказала куме, что мне нужно ее белье, она бы просто сказала, где оно лежит. Я в этом плане такая же). Но когда ты даже не знаешь, кто к тебе приедет… Да еще с котом-идиотом).
Но Господь устроил все наилучшим образом.
Мы не просто легко нашли общий язык, но и сдружились. Как и я, Роберт и Елена преподают в университете, у нас много общих тем. Их старшей дочери 3.5 года, поэтому у Эстер есть компания. Их мама живет в соседнем доме и быстро сошлась с моей – они обе говорят по-русски.
Еженедельно мы вместе ездим в костел (вопросы службы на Пасху для меня все еще открыты), а потом все вместе обедаем за большим столом.
Семья Роберта и Елены – самое светлое, что случилось со мной за все время.
***На пятый день пребывания в Чехии я однажды собрала себя в кучу, села за руль и поехала в Прагу – знакомиться с работой "Радио Украина". Просто узнала от местных, что планируется создать такой проект.
Конечно, я могла этого не делать – с началом войны работы в родном LB.ua прибавилось в разы. Вы даже не представляете (насколько).
(кое-кто жалуется, что не может читать новости – слишком стрессово. Ха! А мы их пишем! И ничего, живы).
Но.
Несколько моментов.
Во-первых, работы много не бывает).
Во-вторых, я хочу быть полезной. По состоянию на месяц назад в Чехии уже находились 300 тысяч украинских беженцев (что, учитывая размеры страны, очень много) - женщины, дети и пожилые люди.
Пусть временно, но они вынуждены начинать жизнь с чистого листа.
Им необходима помощь и поддержка.
В том числе информационная.
Поэтому я должна помогать.
Ну, и в-третьих. Как говорит один очень мудрый и дорогой для меня человек:
– Любую угрозу всегда можно превратить в возможность. Всегда. И это зависит только от тебя.
Этот урок – едва ли не из самых важных, которые он мне дал (а он их дал очень много).
Превратить угрозу в возможность.
Прямо сейчас.
Просто не бояться.
Не колебаться.
Итак.
Уже три недели я работаю на только что созданном «Радио Украина». В компании прекрасных и искренних людей.
Договариваюсь об интервью заранее и езжу из своей деревни в Прагу на день – записывать. Разговоры выходят в эфир, потом я превращаю их в подкаст (мой монтаж не является пока совершенным, но я очень стараюсь), «нарезаю» в новости.
Через день-два вы их читаете на LB.ua. Либо читаете, либо слушаете. До войны вы часто просили запустить подкасты.
Ну вот, сложилось).
***
До войны…
Я сейчас часто употребляю это словосочетание.
В первый же день, с первыми же ударами вражеской авиации (я проснулась ровно в пять – от взрывов, которые в центре Киева очень хорошо были слышны). Сразу все поняла. Встала, включила компьютер – Хуйло как раз обращался к нации, нужно было писать новости. Это уже потом я звонила по телефону нашим новостникам. А первые новости делала сама. Понимала: день будет длинным, очень длинным, коллеги должны отдохнуть, ну, а пока я сама как-нибудь. И осознала: ТА жизнь закончилась. Навсегда.
Дальше будет другая.
Совсем другая. С простыми счастливыми моментами (солнышко вышло, деревья зацвели) даже на фоне сплошного черного горя твоей страны, страданий наших людей.
Смотреть в прошлое – совершенно саморазрушающая штука.
Нужно направлять себя в будущее.
И бороться с мерзостью изо всех сил – как только можешь, на своем участке фронта (их не бывает «больших» или «маленьких» – каждый важен).
Так вот, как-то до войны.
Пожалуй, перед Новым годом…
Вы же все любите подводить итоги перед Новым годом). И я проанализировала 21 год своего журналистского опыта (работаю с 15). Итак, за 21 год у меня был опыт в газете, журнале, издательстве (ха! Я умею верстать и знаю, что такое «гранки»), на телевидении, в собственном продакшне, в телевизоре, ясно – в интернете. Вот только на радио не было.
Хм, – подумала я, – интересно было бы попробовать.
Приблизительно в то же время я настойчиво предлагала маме уехать отдохнуть. Куда угодно.
- Ксеня, оставь меня, - отмахнулась она, - я не хочу никаких островов, никакой экзотики, никаких европейских столиц, я хочу просто в глухую деревню. И чтоб воздух свежий. И печку дровами топить.
Мечтам свойственно сбываться.
Просто следует их максимально конкретизировать).
Мы теперь живем в глухом селе, топим печь дровами, а я работаю на радио.
***
Чехи – большие молодцы, настоящие друзья Украины.
Поддержку, оказываемую здесь нашим беженцам (напоминаю, это преимущественно женщины и дети) трудно переоценить – делается все. И даже больше. Как на уровне государства (от бесплатного проезда в общественном транспорте до снабжения оружием для Украины), так и простых граждан.
История с созданием специального (!) «Радио Украина» в Праге – хороший пример.
Слушать нас можно здесь.
Удобнее всего скачать приложение и включать там.
Весь информационный день очень насыщен. А в 18.05 (по пражскому времени, то есть по Киеву это 19.05 – после новостей), по понедельникам, средам и по пятницам в эфир выходит программа «Час с Соней Кошкиной».
Иногда есть спецвыпуски во вторник и/или в четверг. Вы ведь помните, что для меня не бывает много работы).
И, нет, я не боюсь выгореть).
***
Что касается работы, это еще не все.
Я очень хочу продолжить свою академическую деятельность.
Преподавать – такая же сущность и призвание, как писать-говорить.
Надеюсь в ближайшее время сообщить хорошие новости).
Разумеется, все это – не в минус LB.ua, а только в плюс.
LB.ua – моя жизнь, она всегда со мной и обо мне в первую очередь.
***
К чему я все это написала?
В моем фб-«пузыре» очень много людей, которые сгрызают себя за то, что уехали.
Жалуются, что делают- помогают недостаточно.
Хотя на самом деле их вклад в нашу общую будущую победу огромен.
«Синдром выжившего» они это называют. Честно: не понимаю, о чем идет речь.
Я решила рассказать свою историю для того, чтобы она, возможно, укрепила кого-то. Не люблю этого пафосного «вдохновила», но да – не без этого.
Всем нам сейчас нужно быть сильными.
Всем нужно закаляться. Каждому – в своем направлении. Нет «маленькой» работы. Каждая, абсолютно любая работа важна.
А любую угрозу всегда можно превратить в возможность.
Зависит только от нашего собственного (!) выбора.
***
Ну и совсем напоследок.
- Ты дальше поедешь или тут пока? – спросил меня Андрей Садовый, когда я – сразу по прибытии во Львов – зашла к нему на кофе.
- Искренне: не знаю. Я тебе так скажу: я вернусь в Киев первым же самолетом. Первым. Неважно, откуда он будет лететь.
Через полтора месяца я готова идти в Киев пешком. Но головой понимаю, что нужно закаляться. Быть полезным каждый на своем месте. Превращать угрозы в возможности – для государства и для себя.
