Чего ожидать?
Как сообщили LB.ua источники в МИД, на сегодняшний день есть три сценария развития событий. Точнее так: существует три сценария с позитивным для нас финалом.
Первый – суд обозначает, что рассмотрение двух конвенций подпадает под его юрисдикцию. После чего дело переходит к стадии рассмотрения по сути.
Второй – МС ООН указывает, что рассмотрение такое возможно, однако далеко не все указанные украинской стороной примеры противоправных действий со стороны РФ подлежат исследованию в рамках этих конвенций.
Третий – коллегия судей переносит рассмотрение российских возражений по юрисдикции на этап рассмотрения по сути.
Все три варианта для Украины более-менее приемлемы. Впрочем, нельзя исключать и возможности того, что Суд откажет нам в рассмотрении по одной из двух конвенций. Или же вообще дистанцируется от этого дела, дабы уйти от ответа на сложный вопрос: можно ли вообще привлечь к ответственности государство-член СБ ООН, которое открыто нарушает свои международно-правовые обязательства? В общем, готовится нужно к любому исходу дела, а надеяться – на лучшее.
Самая проблемная конвенция
Самой крупной брешью в нашей обороне можно назвать аргументацию относительно Международной конвенции по борьбе с финансированием терроризма. Снова-таки речь пока идёт об определении юрисдикции.
Здесь есть несколько проблемных аспектов. Первый, и самый значимый, - отсутствие опыта у МС ООН рассмотрения дел, где было бы необходимо истолкование этой Конвенции.
Сам документ появился в 1999 году – в период начала второй чеченской войны и определения Путина преемником Ельцина. И до сего дня не было практики межгосударственных судебных разбирательств на его основе. Поэтому никто не знает, какую итоговую концепцию выберет высокий суд.
Если он пойдёт консервативным путём и будет следовать сугубо определениям и реалиям документа 1999-го, российская сторона возьмёт верх. Если же он будет исходить из сложившийся сегодня ситуации и определит терроризм как некий процесс, который может быть организован при содействии иностранного государства, тогда Украина сделает значительный шаг к окончательной победе.
И тут речь идет не только о Российской Федерации, хотя это страна, наверное, наиболее свободно трактует свои международно-правовые обязательства. То есть, у Суда сегодня есть уникальная возможность выступить гарантом международной безопасности и прав человека в ситуации, когда Совет Безопасности доказал свою неэффективность. В памяти еще свежа история с Резолюцией СБ ООН о создании Международного трибунала по вопросу сбитого Малайзийского Боинга, заблокированной РФ в 2015 году.
Впрочем, существуют опасения, что коллегия судей не захочет создавать прецедент, что это будет сугубо политическое решение, продиктованное интересами крупных государств. Ведь не только Россия нелегально использует свои войска или ЧВК в Украине и в других странах, не только она поставляет оружие боевикам за рубежом; это делают многие другие государства – те, которых можно назвать глобальными или региональными лидерами.
Кроме того, - и на это мы уже указывали – суд может выбрать отнюдь не прогрессивный подход. Что это означает на практике? То, что российская сторона – которая ранее уже вытащила целый ворох архивных документов, описывающих каждую стадию подготовки Конвенции – убедит суд действовать строго согласно букве самой Конвенции. В нашем же случае важно, чтобы суд применил прогрессивную трактовку, отвечающую духу времени.
Консервативный подход и нежелание суда создавать прецедент – то, что может заставить Суд принять решение не в нашу пользу и в конечном итоге или полностью отказать нам в юрисдикции по вопросу рассмотрения Конвенции, или же, приняв частично нашу аргументацию, согласиться с подсудностью в отдельных случаях. Тогда будет рассматриваться ограниченное количество кейсов из числа целого вороха правонарушений РФ на Донбассе.
Россия, суд и терроризм
Почему эта Конвенция устарела? Потому что в ней нет прямого упоминания о поддержке терроризма со стороны государства. Там чётко указано на ответственности физических и юридических лиц. С точки зрения украинско-российского противостояния и оккупации части территорий Донбасса Украина не может себе позволить подавать иски по каждой отдельной группе лиц. Тем более что это ничего не изменит: ведь здесь ключевая цель – уличение России в финансировании терроризма.
Украинская сторона – как на это указывают источники в МИД – также, помимо прямого участия государства, пытается доказать, что Россия в лице ее органов власти не предотвратила предоставление боевикам на Донбассе оружия, что отдельные лица и предприятия, даже представители государственных ведомств, обеспечивали финансированием и оружием нелегальные отряды, что в регионе присутствовали представители ВС и спецслужб РФ. Однако ей тяжело будет убедить суд в том, что за всем этим (юридически) стоит российское государство. Весь его аппарат.
И, действительно, ранее МС ООН отказал в запросе Украины о применении временных мер против России в рамках Конвенции по борьбе с финансированием терроризма. Коллегия судей указала на недостаточные обоснования, мол украинская сторона не предоставила достаточной аргументации в отношении отказа РФ сотрудничать в предотвращении финансирования терроризма и самого намерения российского государства, его злого умысла в организации террористической деятельности на Донбассе.
Однако в том решении наиболее критичным для нас было иное утверждение, вынесенное в резолютивную часть судебного постановления. Звучит оно так: «Что касается ситуации в Восточной Украине, то Суд напоминает сторонам о том, что Совет Безопасности в своей резолюции 2202 (2015) одобрил «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений», принятый и подписанный в Минске 12 февраля 2015 года. Суд рассчитывает на то, что стороны предпримут индивидуальные и совместные усилия для полного осуществления этих мер в целях достижения мирного урегулирования конфликта в Восточной Украине».
Этот пассаж не просто обосновывает позицию, почему МС ООН отказал в применении временных мер в отношении России и не попытался ограничить её агрессивное поведение на Донбассе. Он оставляет возможность для коллегии судей вновь воспользоваться этой формулировкой и отказать нам – полностью или частично – в юрисдикции по рассмотрению иска против РФ с точки зрения Конвенции. Сославшись на «наметившийся прогресс» в имплементации Минских соглашений.
И это ещё одна причина, по которой Украина должна отказаться или значительно пересмотреть Минские соглашения. Так как нам конкретно говорят: это – не договор, но политически обязующий документ. Документ, который и дальше нам аукнется.
В ожидании неизбежного
Тем не менее, есть все шансы, что МС ООН частично удовлетворит прошение Украины и примет отдельные кейсы к рассмотрению, обозначив таким образом свою юрисдикцию – сейчас или в последующем.
Наиболее сильными можно назвать наши позиции по событиям в Харькове и Мариуполе. Наиболее слабые – Авдеевка (где стояла украинская военная техника) и дело MH-17. Относительно последнего снова-таки суд может сослаться на необходимость доказывать наличие умысла России и отдельных лиц, осуществлявших это преступление, а этот вопрос остаётся открытым до завершения следствия.
Если же суд нам откажет в рассмотрении иска в соответствии с этой Конвенцией, то есть и другие судебные органы, международные документы – иные возможности доказать причастность России. Просто на это мы потратим ещё какое-то время.
У наших представителей в МИД более оптимистичные настроения: там полагают, что раз высокий суд предварительно согласовал prima facie (предварительную юрисдикцию) на этапе введения временных ограничительных мер, то и сейчас есть все шансы, что будет принято решение о начале полноценного рассмотрения дела – полностью или частично.
Однако самая большая проблема, как нам представляется, — это попытка России запутать суд и представить ситуацию на Донбассе как гражданский конфликт, при этом косвенно признавая применение силы со стороны РФ. И таким образом, что называется, «вмонтировать» ситуацию в контекст международного гуманитарного права. В то время как Украине необходимо убедить суд, что государство-агрессор, развязавшее гибридную войну, поддерживает терроризм.
Крым и расовая дискриминация
Вторая конвенция, по которой суд будет определять юрисдикцию (возможность перехода к рассмотрению по сути) – это Международная Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации. И здесь у Украины позиции значительно лучше.
Во-первых, есть предварительный, пускай и неудачный, опыт Грузии, которая подавала подобный иск против России после начала войны 2008 года. Тогда официальный Тбилиси заявил, что РФ непосредственно, а также подконтрольные ей структуры в Абхазии и Южной Осетии, осуществляет дискриминацию грузинского населения в этих республиках.
Грузины дошли до стадии определения юрисдикции суда, однако получили отказ, так как МС ООН заявил: грузинская сторона не использовала все возможные инструменты для улаживания конфликта, прописанные в Конвенции. Украина это сделала, и коллегия судей это определила в своём решении.
Во-вторых, невзирая на аргументы российской стороны, что исковые требования Украины, связанные со свободой вероисповедания, избрания языка обучения и организации мирных собраний в Крыму относятся к иной конвенции – о защите прав человека и основных свобод, - МС ООН принял позицию украинской команды. Он определил (в частности, и по этим вопросам) временные меры и предварительную юрисдикцию.
«Суд считает, что в отношении ситуации в Крыму до принятия окончательного решения по данному делу Российская Федерация должна воздерживаться от поддержания или введения мер, ограничивающих способность общины крымских татар сохранять свои представительные учреждения, включая Меджлис. Кроме того, Российская Федерация должна обеспечить доступность образования на украинском языке. Суд также считает необходимым указать меры, направленные на предотвращение усугубления спора между сторонами», - указано в решении МС ООН.
Всё это говорит о том, что суд, вероятнее всего, будет следовать этой же логике и признает наличие юрисдикции. Могут возникнуть определённые замечания на этапе определения юрисдикции или уже на стадии рассмотрения иска по сути – например, относительно аргументации по процедуре принудительного предоставления гражданства РФ в Крыму (здесь нужны серьёзные свидетельства и доказательства). Однако в целом Украина здесь может позиционно выиграть у РФ.
Пока без прогнозов
Формировать прогнозы пока рано: никто не знает, что решит суд – во всяком случае в Украине. Готовится, как это и заведено, следует к наиболее рискованным для нас сценариям с надеждой на позитивный исход.
В МИД надеются, что решение будет в целом в пользу Украины. Но МС ООН всегда старался принимать взвешенное решение, поэтому остаётся вопрос: в чью пользу будет этот баланс – Украины или РФ?
Что бы сейчас суд ни решил, беспокойство вызывает совершенно иной аспект – дальнейшие действия официального Киева. Ведь до сих пор неясно: захотят ли украинские власти в случае даже частичной победы продолжать судебные разбирательства с Россией, или же попросту согласятся на мировую на правах ведомого. Это нам ещё предстоит узнать, а пока всё, что мы можем, - дожидаться в надежде на лучшее решение Международного суда ООН.