Жаркий май в Заливе: инциденты на фоне конфронтации
Последний месяц весны 2019 года стал беспрецедентно жарким для и без того неспокойного региона Персидского залива. Если напряженность в отношениях между США и Ираном, которая уже перешла в состояние открытого силового состязания, является относительно устойчивым возрастающим трендом, то новой тенденцией стали акты дестабилизации в ОАЭ и Саудовской Аравии. При этом, как в случае с морской диверсией в ОАЭ, так и в случае атаки на саудовский нефтепровод прослеживается стремление некой силы (или сил) нажать на наиболее значимые болевые точки этих стран, чтобы продемонстрировать их повышенную уязвимость.
12 мая 2019 года в СМИ поступила информация о том, что в эмиратском морском порту Фуджейра произошел очень серьезный инцидент, связанный с иностранными торговыми судами. Изначально сообщалось, что произошла серия пожаров на семи нефтяных танкерах, начавшаяся вследствие взрыва. Тем не менее, на официальном уровне утверждалось, что никаких серьезных инцидентов не произошло и порт функционирует в штатном режиме. Но позже правительство ОАЭ признало «акт саботажа в районе Фуджейры», вследствие которого пострадали неназванные коммерческие суда без спецификации их типа.
На следующий день министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих, что два саудовских нефтяных танкера стали объектом «саботажа и атаки», и по этой причине глобальное снабжение нефтью находится под угрозой. При этом один из танкеров шел по маршруту саудовский порт Рас-Таннура – США, и перевозил груз нефти саудовской компании Aramco.
Об организаторах диверсии ничего не было сказано и отмечалось лишь о том, что даже при наличии существенных повреждений обеих судов их экипажи не пострадали и разлива нефти удалось избежать. По данным иранского телеканала PressTV в результате атаки пострадали семь судов и были указаны названия пяти из них: саудовские танкеры Amjad (тоннаж: 300000 т.) и Al Marzoqah (тоннаж: 105000 т), танкер Miraj под флагом Доминиканской республики (тоннаж: 5500 т), а также два эмиратских судна – танкер-бункеровщик A.Michel (тоннаж: 4300 т) и танкер FNSA 10 (тоннаж: 4000 т). Акт саботажа произошел вне акватории порта, а на внешнем рейде.
Над масштабным инцидентом в районе Ормузкого пролива – маршрута, по которому проходит около трети мировых поставок нефти зависла пелена таинственности. Не до конца ясно не только число пострадавших судов, но и ответственные за атаку.
Эмиратцы используют тактику максимальной локализации инцидента, стремясь свести его на нет: тянут время с объявлением деталей, не называют виновного за случившееся – отсылая к тому, что ведется расследование с привлечением иностранных специалистов. Позиция властей Абу-Даби ясна: страна, одна из ведущих торговых держав мира, зарабатывающая 20 млрд.$ на туризме, совсем не хочет терять свое реноме самого безопасного места на Ближнем Востоке.
Версия Саудовской Аравии на счет инцидента была близка к эмиратской, но несла дополнительные детали. В частности, было указано время атаки – 6 часов утра. А также был подчеркнут значительный урон, нанесенный судам под ее флагом. При этом отмечалось, что за актом вандализма стоит некая внешняя сила и что это не террористическая атака. Т.е. саудиты стремятся минимизировать квалификацию инцидента и свести его к банальной порчи имущества.
Иранская сторона, комментируя ситуацию, не вдавалась в детали ее описания, поскольку всячески стремилась от нее дистанцироваться. Тегеран призвал расследовать тревожный инцидент, несущий угрозу международному транспортному сообщению. Кроме того, глава парламентского комитета по национальной безопасности иранского Меджлиса Хисматулла Флеха Биша подчеркнул, что взрывы в Фуджейре могли быть организованы третьей стороной, которая стремится подорвать безопасность в крайне чувствительном регионе планеты. Важно идентифицировать лица, стоящие за этим актом саботажа.
Если говорить о выгодоприобретателях в данной ситуации, то ее следует рассматривать под различными углами.
Если говорить об Иране, то инцидент в Фуджейре может трактоваться как попытка персов показать к чему может привести дальнейшая эскалация ситуации в американо-иранских отношениях – ведь вероятный конфликт очень сильно заденет арабские нефтедобывающие монархии. Иран проводит условную «красную линию», за которой находится катастрофическая военная пропасть.
Если говорить о Вашингтоне, то попытка дестабилизация ОАЭ может быть доказательством того, что США закономерно необходимо нарастить свое военное присутствие в регионе. И здесь факт прибытия авианосной ударной группы ВМС США во главе с атомным авианосцем Abraham Lincoln выглядит абсолютно обоснованным шагом - для защиты американских торговых и энергетических интересов.
15 мая американская группа уже вошла в Оманский залив и уже 16-17 мая может войти в Персидский залив. В состав авианосной ударной группы помимо атомного авианосца входят авиакрыло палубной авиации, ракетный крейсер Leyte Gulf, эсминцы Bainbridge, Mason и Nitze, а также в ее составе могут быть одна-две ударные атомные подлодки, оснащенные крылатыми ракетами Tomahawk.
Более того, «фуджейрский инцидент» подтверждает опасения, озвученные советником США по национальной безопасности Джоном Болтоном 5 мая 2019 г. Тогда он заявил, что США разместят свои ударные бомбардировщики B-52H в Катаре и направят ударную авианосную группу, дабы «подать ясный и безошибочный сигнал иранскому режиму, что любое нападение на интересы Соединенных Штатов или их союзников столкнется с беспощадной силой». Как известно Иран начал размещать баллистические ракеты ближнего радиуса действия на своих малых кораблях в Персидском заливе, провоцируя США на симметричный ответ. Ведь перед лицом иранской угрозы оказались американские союзники из числа арабских монархий Залива.
Кроме Ирана причастным к событиям в Фуджейре может быть и Россия, у которой есть свои интересы в дестабилизации региона. Во-первых, Москве нужны средства для решения нарастающих внутренних проблем – в частности медленного роста ВВП, не превышающего 1,5% из-за низких цен на энергоносители. А скачок стоимости нефти на негативных новостях из Залива – это очень большой плюс для российского бюджета.
Во-вторых, россиянам необходимо срочно погасить скандал с попаданием хлора в нефтепровод «Дружба», из-за чего над Москвой нависла проблема потери европейских покупателей. И при текущем развитии событий вокруг «танкерного вандализма» РФ снова получает бонусы, доказывая свою надежность.
В-третьих, проблемы для США в Заливе отвлекают силы американцев с венесуэльского направления, где на грани падения прибывает режим друга Путина Николаса Мадуро.
Еще один крайне тревожный эпизод, усиливающий напряженность в Персидском заливе – атака беспилотников (принадлежащих предположительно подразделениям йеменской организации «Ансараллах») саудовского нефтепровода, через который осуществляется прокачка нефти с востока страны в порты на западном побережье. Из-за повреждений насосных установок в центральной части трубопровода, который эксплуатирует саудовская нефтедобывающая компания Aramco, более чем на сутки была остановлена прокачка нефти.
Таким образом, инцидент 14 мая – это крайне опасная попытка лишить Эр-Рияд альтернативных путей экспорта нефти в обход Ормузского пролива. Йеменские проиранские силы хуситов взяли на себя ответственность и подчеркнули, что в операции приняли участие 7 БПЛА, нанесшие удары по саудовским стратегическим объектам. Учитывая, что с 2015 года Саудовская Аравия ведет войну против хуситов, то данную атака назвать неожиданной нельзя. Но ее дерзость, сводящая на нет систему безопасности королевства, является очень большой угрозой.
То, что за атакой на саудовскую трубу стоит Иран не вызывает сомнений. А это значит, что США получают дополнительный аргумент для защиты своего стратегического союзника от подрывной деятельности иранцев. То есть иранцы оказались перед лицом очень серьезного американского давления, цель которого принудить режим в Тегеране к окончательному отказу от подрывной политики на Ближнем Востоке и за его пределами.
«Американские горки»: 40 лет американо-иранского клинча
Парадоксально, но до событий исламской революции в Иране, шахский режим в этой стране был очень близким союзником США. Тем не менее, приход к власти клерикального правительства рахбара и великого аятоллы Хомейни в феврале 1979 года ознаменовал крах американо-иранского союза. В первые месяцы после революции администрация Джимми Картера пыталась нащупать точки соприкосновения с режимом иранских радикалов, но это оказалось тщетной затеей. После 444 дней пленения 66 американских заложников в здании американского посольства Вашингтон осознал, что пока при власти в Иране будет правительство, артикулирующее лозунг «Смерть Америке!» и призывы к борьбы со «Всемирным Шайтаном», то ни о какой нормализации отношений вести речь невозможно в принципе. США взяли курс на санкционное удушение исламской республики, которое началось с введения эмбарго на импорт иранской нефти и полного разрыва дипломатических и консульских отношений.
Во времена президента Рейгана Иран был объявлен «страной спонсором терроризма» после атаки на казармы миротворцев из США в Бейруте в октябре 1983 г. Тогда от взрыва грузовика с 5 тоннами тротила погиб 241 солдат США. В ходе ирано-иракской войны 1980-1988 гг. Вашингтон был на стороне иракского режима Саддама Хусейна. ВМС США осуществляли охрану морских коммуникаций в регионе персидского залива в ходе той войны и вступали в прямые боестолкновения с иранцами, в итоге потопив 25% кораблей иранского флота.
Но не все было однозначно. В конце 1986 года разгорелся мега-скандал, когда стало известно о том, что отдельные члены администрации Рейгана организовали тайные поставки вооружения в Иран, нарушая тем самым оружейное эмбарго против этой страны. Дальнейшее расследование показало, что деньги, полученные от продажи оружия, шли на финансирование никарагуанских повстанцев-контрас в обход запрета конгресса на их денежную поддержку.
При Джордже Буше-старшем США осуществлялась политика «Доброжелательность в обмен на доброжелательность». Американцы готовы были смягчить свое отношение к Тегерану в обмен на его шаги по освобождению американских заложников, удерживаемых «Хезболлой» в Ливане. Но хотя иранцы их освободили, они продолжили поддерживать террористические группировке в Ливане и Палестине и перезагрузки отношений так и не произошло.
В 1993-2000 гг. администрация демократа Билла Клинтона действовала в рамках стратегии «двойного сдерживания», как Ирана, так и Ирака, чтобы ослабить одновременно обе эти страны. Были приняты акты, карающие страны, которые инвестировали деньги в нефтяной сектор Ирана, поддерживающего террористов по всему Ближнему Востоку. Госсекретарь Мадлен Олбрайт осторожно высказывалась за разработку карты нормализации отношений, но из-за раскрытия планов США по свержению иранского теократического режима в 2000 г., эти инициативы утратили актуальность.
Республиканец Джордж Буш-младший объявил Иран частью «оси зла», куда также входили Ирак и КНДР. Но, несмотря на подобную риторику в 2001-2003 гг., американцы пользовались тайной поддержкой иранцев для стабилизации Афганистана после свержения Талибов и для стабилизации Ирака после устранения режима Саддама Хусейна. Дошло до того, что даже в кулуарах обсуждался проект «большой сделки».
Но преградой для ее реализации стала ядерная программа Ирана, а также стремление части «ястребов» из команды Буша организовать революцию в Иране, чтобы его демократизировать. Прорабатывался даже план военной компании против персов, но он оказался нереалистичным, т.к. у США банально не хватило свободных военных резервов для проведения военной компании против Ирана. А для этих целей необходимо как минимум 120-150 тыс. военных. В то время в Афганистане находилось около 70000 американских военных, а в Ираке соответственно 150000 военных.
Президент-демократ Барак Обама в отношении Ирана проводил комбинированный курс, состоящий из мер по давлению на Тегеран, и одновременно реализовал серию дипломатических маневров. Была провозглашена концепция мирного урегулирования проблем в конструктивном ключе, хотя также заявлялось, что военный вариант решения иранской проблеме всегда есть на столе.
В июне 2015 года Обаме удалось достигнуть в рамках работы формата 5+1 заключения Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по отказу Ирана от разработки военной ядерной программы. Предполагалось, что большая часть иранского обогащённого урана будет вывезена за границу. Будет вестись наблюдение за достижениями Ирана в сфере ядерного вооружения. Ни один из ядерных объектов в Иране не будет демонтирован. Завод по обогащению топлива Фордо станет научно-исследовательским центром ядерной физики без мощностей по обогащению урана. МАГАТЭ получит доступ ко всем ядерным объектам в стране сроком на 20 лет, что позволит организации следить за тем, чтобы иранская ядерная программа носила исключительно мирный характер. В обмен США, ЕС и Совета Безопасности ООН сняли с Ирана санкции. СВДП открыл новую эру американо-иранских отношений, однако данный оптимизм оказался преждевременным.
С приходом в Белый дом команды президента Дональда Трампа началась тотальная ревизия американского подхода в отношениях с Ираном, и оттепель сменилась политикой «максимизации американского давления на Тегеран по всем фронтам». Трамп заявил, что СВДП не уменьшает иранской угрозы для мира, ведь Тегеран продолжает курс по подрывной деятельности на Ближнем Востоке, и активно разрабатывает свою ракетную программу. Было решено начать политику возобновления санкций с целью пересмотра положений СВДП и доработки проблемы ракетных технологий, а также для того, чтобы экономическим путем подорвать режим аятолы Хаменеи и спровоцировать народное восстание.
В ходе визита в Эр-Рияд в мае 2017 года Трамп заявил, что пока Иран не склонен к кооперации его необходимо к этому склонить путем создания блока стран с целью международной изоляции Тегерана. Был запущен процесс формирования «арабского НАТО», который идет с большими трудностями.
После серии выпадов и критики иранцев из-за нарушения положений СВДП 8 мая 2018 года Трамп объявил о выходе страны из соглашения по иранской ядерной программе. Американский президент заявил, что США располагают доказательствами того, что Иран продолжает разработку ядерного оружия, тем самым нарушая Совместный всеобъемлющий план действий. Также он анонсировал восстановление санкций против Тегерана.
21 мая 2018 г. госсекретарь США Майк Помпео провозгласил стратегию давления на Иран, которая включает меры по оказанию санкционного давления на Тегеран, а также коллективной работе совместно с союзниками по купированию подрывной деятельности иранцев в регионе. Главный акцент делался на стремлении нивелировать иранскую ракетную программу, нейтрализовать источники иранской киберугрозы и содействовать решению проблемы соблюдения прав человека в Иране путем «солидаризации» с иранским народом.
После того как президент Хасан Роухани пригрозил остановить поток экспорта нефти через Ормузский пролив, в том случае, если США наложат санкции на экспорт иранской нефти Трамп сделал гневный твит со словами предостережения: «Никогда, никогда не угрожайте США, а то пострадаете так, как мало кто в истории страдал. Мы больше не та страна, которая будет терпеть ваши слабоумные речи о насилии и смерти. Опасайтесь!»
В госдепартаменте была создана должность специального представителя США по Ирану, которым стал Брайан Хук, он возглавил Группу действия по Ирану. На министерской встрече в Варшаве 13-14 февраля 2019 Майк Помпео призвал европейских партнеров выйти из иранской ядерной сделки для оказания усиленного экономического и дипломатического давления на Тегеран во имя иранского народа, заслуживающего свободу и безопасность, а также ради мира в регионе и на глобальном уровне. Но уже тогда обнажились разногласия между США и европейскими союзниками в лице Франции и Германии, которые проигнорировали призывы Помпео.
Причиной раскола в евроатлантическом лагере выступает проблема торговли иранской нефтью. В частности, это касается вопроса создания механизма ИНСТЕКС (Инструмент поддержки торговых обменов), который предполагает осуществление торговых операций между Францией, ФРГ, Великобританией с одной стороны, и Ирана с другой через специальное агентство без привязки к американскому доллару. Через АО ИНСТЕКС должна была пройти легализация торговли с Ираном даже в условиях возобновления режима американских антииранских санкций. Для того, чтобы новая торговая структура заработала, соглашение о ее создании должно быть ратифицировано всеми 28 членами ЕС.
В Тегеране заявили, что готовы сделать все для успешной работы ИНСТЕКС, а расчеты готовы вести в любой удобной валюте. Для своих компаний предложили собственный риал. И не исключили, что в перспективе к проекту могут подключиться неевропейские партнеры. Одним словом, под угрозой оказался сам фундамент американского влияния в мировой экономике – нефтедоллар. По этой причине Вашингтон принялся к решительной защите своего глобального доминирования, отправив в Персидский залив ударную группу во главе с авианосцем Abraham Lincoln.
Что на столе: сценарии американских действий по Ирану
В настоящий момент барабаны войны все громче звучат из зоны Персидского залива, и уже кажется, что военная опция в усмирении Ирана является безальтернативной.
Уже прозвучали заявления американского сенатора-республиканца Тома Коттона о том, что США для победы над Ираном нужно только два удара: «Да. Два удара: первый удар и последний удар». Сенатор уточнил, что поводом к военному конфликту между государствами может стать нападение Тегерана на войска США или на армии американских союзников. Коттон, по его словам, не поддерживает военное вмешательство, но все же предостерег Иран о последствиях возможной агрессии.
По информации издания The New York Times со ссылкой на источники в Пентагоне США готовы направить на Ближний Восток до 120 тысяч военнослужащих в случае нападения Ирана на американские войска или ускорения работы над ядерным оружием. Соответствующий план 9 мая якобы представил Трампу исполняющий обязанности министра обороны Патрик Шанахан. 15 мая поступило опровержение этой информации.
На фоне нарастающей информационной истерии, в Иране заявляют, что готовы к любому сценарию противостояния с США – «от конфронтации до дипломатии», а вот Вашингтон не может позволить себе еще одну войну на Ближнем Востоке. По мнению неназваного топ-чиновника из Тегерана любой межнациональный вооруженный конфликт в регионе «будет иметь немыслимые последствия», и это сковывает действия Вашингтона.
Ситуацию осложняет тот момент, что 15 мая Иран по распоряжению Совета национальной безопасности страны официально прекратил выполнение своей части обязательств в рамках ядерной сделки 2015 года. Об этом Тегеран уже уведомил Великобританию, Германию, Китай, Францию, а также Россию. Власти Ирана предупредили страны, к которым обратились, что, если те не защитят экономику Ирана от санкций США в течение 60 дней, Тегеран начнет обогащать уран на более высоком уровне. ЕС и министры иностранных дел Германии, Франции и Великобритании заявили, что все еще придерживаются сделки, но отвергают ультиматумы иранских властей.
Европейцы лелеют надежду, что США все же склонятся к дипломатическому решению иранского вопроса. Как известно 12 мая 2018 года Майк Помпео озвучил список из 12 требований для нормализации отношений с Ираном «для защиты американского народа». К примеру, США требуют от персов отказаться от поддержки Хезболлы в Ливане, ХАМАС в Палестине, Талибана в Афганистане, воздержатся от укрывания командиров «аль-Каиды», а также полностью вывести части КСИР из Сирии, что равносильно падению режима Асада.
Тегеран должен перестать нести угрозу союзникам США – Израилю, Саудовской Аравии и ОАЭ. Тегеран не может пойти на эти меры, ведь это полный отказ от важнейшего столпа иранской исламской революции – экспорта модели шиитской «исламской республики» за пределы Ирана. Чтобы воплотить эту задумку Трамп даже был готов провести встречу с президентом Ирана Хасаном Роухани в Нью-Йорке осенью 2018 года без предварительных условий, но она не состоялась, хотя Госдепартамент 8 раз по своим каналам передавал соответствующие обращения к МИД Ирана. Персы отбросили все эти инициативы. Хотя звучала идея главы МИД Ирана Мохаммада Джавада Зарифа об обмене удерживаемыми под стражей гражданами, находящимися в тюрьмах двух стран, но это ничем не закончилось.
Ведь в Иране понимают, что еще одной завуалированной целью Вашингтона является смена режима в республике на такой, которого больше заслуживают иранские граждане, страдающие от исламской диктатуры. Хотя Помпео заявляет, что США лишь «хотят изменить поведение Ирана, но не сам режим в стране» веры в искренность американцев у иранских правителей нет. Возобновление политики всеобъемлющих санкций, а также наращивание финансовых фондов «Ближневосточной региональной программы продвижения демократии» с 2020 года делает режим в Тегеране все менее контактным. Из-за этого уже несколько месяцев в американо-иранских отношениях висит зловещая пауза.
Что склоняет к мысли о возможности применения США военной опции для обуздания Тегерана. Согласно акту S.J.Res. 41 – Совместная резолюция, выражающая мнение Конгресса относительно ядерной программы правительства Исламской Республики Иран, принятому Конгрессом США 22 сентября 2012 года, исключается проведение политики сдерживания Ирана, потенциально обладающего ядерным оружием. В тоже время, нет ни одного законодательного акта, ограничивающего принятие президентом США решения о силовой акции против Ирана, хотя в тоже время также нет и ни одного нормативно-правового акта, санкционирующего данное решение.
Госсекретарь Майк Помпео на пресс-конференции 10 апреля 2019 года, отвечая на вопрос о том использует ли администрация Трампа силу против Ирана, ответил, что будет по данному вопросу консультироваться с юридическими экспертами. Но в тоже время, он подчеркнул, что есть прецедент использования США военной силы по указанию президента против боевиков «аль-Каиды» на территории Афганистана в 2001 году, а значит, если будет доказано, что Иран дает убежище террористам, то использование силы против Тегерана вполне законно.
Моделирую возможную военную акцию США против Ирана в Пентагоне оценивают и риски, которые с ней связаны. А именно потенциальный ответный удар Ирана, раскол международного сообщества, что может привести к уменьшению международной изоляции Тегерана, рост антиамериканских настроений в середине страны и усиление авторитарного режима в этой связи, невероятный скачок нефтяных цен, способный ввергнуть весь мир в состояние экономического шока.
Среди реальных поводов для применения силы армией США против Ирана называются: 1) атака Ираном США, либо союзников США в регионе; 2) попытки Тегераном блокировать свободу судоходства в Персидском заливе либо каком-то ином месте, что может привести к перебоям с поставками нефти.
Выход Ирана из СВДП и возобновление части военных составляющих ядерной программы, подрывные акции регионального характера, риторика угроз по части перекрытия Ормузского пролива, кибератаки и ракетная программа все это склоняет администрацию Трампа к силовому сценарию по Ирану и реализации акции военного характера. В таких условиях любая провокация либо неверный шаг со стороны иранцев может привести к самым опасным последствиям, и запуску американского механизма проведения военной операции. Кроме того, уже сейчас иранцы говорят, о том, что нет прямых поводов для американо-иранской конфронтации и США толкают к военным действиям некие силы из Израиля и Саудовской Аравии, стремящиеся решить таким образом свои проблемы с безопасностью.
Еще одним фактором, который давлеет над Трампом выступают его обязательства перед американскими военными концернами, которые активно поддерживали его в ходе предвыборной компании 2016 года. Хотя в 2017 году между США и странами-союзниками из Залива были подписаны долгосрочные оборонные контракты на сотни миллиардов долларов, пока они выполняются плохо, и надо подстегнуть правительства Саудовской Аравии, ОАЭ, Катара и Кувейта к их реализации. В таком ракурсе полная ликвидация иранской угрозы выглядит даже не целесообразной, ведь может исчезнуть потребность в закупке огромны партий американского оружия. Это не совпадает с интересами администрации Трампа, ведь оборонные контракты создают сотни тысяч рабочих мест в середине страны.
Из всего вышеизложенного можно прийти к выводу, что администрация Трампа на третьем году его президентства применит по отношению к Тегерану лишь акцию демонстративного военного давления с использованием военной авианосной группы. Инциденты в Фуджейре и атака на нефтепровод в Саудовской Аравии уже являются прекрасными поводами для атаки по Ирану, и очевидно, что ставки по данному вопросу подняты на максимально высокий уровень.
В целом ситуация в чем-то напоминает историю с эскалацией истерии вокруг ядерной программы КНДР летом 2017 года после которой начались прямые переговоры Вашингтона и Пхеньяна. А это значит, что вероятно уже в скором будущем начнутся переговоры Вашингтона и Тегерана и администрация Трампа хочет их сделать максимально успешными и эффективными для себя.
Очевидно, что большой войны в Персидском заливе с непредсказуемыми катастрофическими последствиями не желает никто, а значит текущие военным маневры и силовые демонстрации это лишь прелюдия к новому этапу американо-иранских переговорах. Учитывая, что в США уже стартовала предвыборная президентская компания 2020 года Дональду Трампу необходимо, чтобы были продемонстрирован очень осязаемый прорыв в вопросе избавления мира от возрастающей иранской угрозы. Иначе в Белом доме может смениться хозяин, чего Трамп конечно же не хочет.
В барабаны войны в Заливе будут бить все сильнее. И, как ни парадоксально, делается это с целью укрепления мира в регионе и на планете в целом.