Провал – это то, что для одобрения вопроса, вынесенного на референдум, не хватило необходимого количества участников – более 50 процентов избирателей. Победа – это то, что из тех, кто пришёл, более 90 процентов высказались в поддержку соглашения.
До сих пор мы не знаем, провал это или победа, потому что сам по себе референдум не является обязывающим для парламентариев, которые вносят изменения в Конституцию страны. Правящая коалиция во главе с Социал-демократическим союзом Македонии могла это сделать без всякого референдума, но без голосов депутатов из рядов оппозиционной партии ВМРО-ДПМНЕ не получается конституционного большинства. Большая часть депутатов от этой партии и так утверждала, что ни при каких условиях не согласится голосовать за изменение конституционного имени – даже если к избирательным урнам придёт 100 процентов избирателей. Референдум проводился, чтобы дать возможность сохранить лицо «колеблющейся части» оппозиционеров. Как это ни парадоксально, они могут сделать это и сейчас, утверждая, что поддерживают большинство проголосовавших.
Понятно, что после этого в ВМРО-ДПМНЕ произойдёт раскол, но, как говорится – не первый и не последний. Основатель этой партии, бывший премьер-министр страны Любчо Георгиевский вообще возглавляет «другую» ВМРО и выступает – в отличие от своих бывших однопартийцев – в поддержку соглашения с Грецией, утверждая, что лучших договоренностей все равно не будет. И в этом он прав.
Если фракция ВМРО-ДПМНЕ останется единой, тогда власти придётся идти на досрочные выборы, которые превратятся в еще один референдум. И вот уже после этого «второго» референдума парламенту придётся опять вернуться к соглашению. Парадокс в том, что даже в случае, если тогда македонцы его одобрят, нет никаких гарантий, что это сделает парламент Греции, в которой тоже может к этому времени смениться власть. Греческие консерваторы уже заявили, что сделают все, чтобы соглашение не вступило в силу – и исполнят своё обещание, если придут к власти. Тогда окно европейских и евроатлантических возможностей для Македонии захлопнется еще на 10-15 лет. Именно это и имел ввиду Любчо Георгиевский, когда объяснял, что лучшего соглашения его стране не видать.
С украинской точки зрения в этой истории слишком много безумия. Зачем греки привязались к названию соседней страны? Почему македонцы так истово выступают против того, чтобы к названию их государства присоединить всего лишь одно слово из географического словаря? Почему НАТО и Евросоюз, которые хотят нормализации ситуации на Западных Балканах, не могут ничего сделать ни с греками, ни с македонцами? Они там что, все с ума сошли?
Вопросы эти продиктованы исключительно нашим невежеством и нежеланием знать историю и политику ХХ века. Самое обидное в истории с переименованием Македонии - так это как раз то, что никаких сумасшедших в ней и в помине нет, стороны руководствуются вполне рациональными аргументами. Просто аргументы эти из прошлого, а не из будущего – и в этом греки с македонцами похожи на поляков, венгров, украинцев – о русских я уже и не вспоминаю, это просто неандертальская пещера какая-то. Ведь и мы с нашими соседями живем в довольно архаичном мире, все время сверяемся с прошлым и поэтому просто не способны друг друга понять, а способны разве что прийти к компромиссу.
Для того, чтобы понять причины сегодняшнего кризиса, нужно для начала забыть о царе Филиппе, Александре Македонском и прочей лабуде, которой так любят щеголять друг перед другом пропагандисты обеих сторон. Корни нынешнего кризиса – вовсе не в античном наследии и не в крахе империи Александра Македонского. А в крахе другой – Османской империи, который начался в ХІХ веке.
Одним из важных для понимания ситуации эпизодов этого краха стал период русско-турецкой войны 1877-1878 годов, после которой Константинополь дал согласие на создание автономного болгарского национального государства, в состав которого – помимо прочих территорий – должна была войти вся историческая Македония. Очевидно, не только потому, что так хотели в Санкт-Петербурге, но и потому, что именно на территории будущей Болгарии проживало значительное количество славянского населения, говорившего на диалектах, близких к современным болгарскому и македонскому языкам (хотя очевидно, что проживали в регионе и другие значительные этнические и языковые группы). Но такое государство так и не появилось, так как такому значительному ослаблению позиций Османской империи и усилению позиций Российской империи воспротивились практически все конкуренты Романовых.
На Берлинском конгрессе Сан-Стефанский мирный договор, предполагавший появление «большой Болгарии» был пересмотрен, новому государству пришлось удовольствоваться лишь малой частью исторической Македонии, вся остальная часть региона осталась во владении османов и стала театром новой войны уже между Болгарией, Грецией и Сербией в начале ХХ века. В результате историческая Македония была разделена между этими тремя странами. Греции досталась эгейская Македония – нынешняя провинция Македония с центром в Салониках, Сербии – вардарская Македония – нынешняя Республиках Македония с центром в Скопье.
Но при этом уже в ХХ веке в ходе Первой и Второй мировых войн Болгария как союзница Германии дважды устанавливала контроль над всей территорией исторической провинции и объявляла это воссоединением болгарской нации – при том, что греки активно эллинизировали живущих в регионе славян, а сербы, соответственно – сербизировали.
Самое интересное началось, однако, во время Второй Мировой войны. Вождь коммунистических партизан Иосип Броз Тито столкнулся с тем, что население оккупированной Болгарией вардарской Македонии не воспринимает оккупантов как оккупантов – и даже болгарские коммунисты относятся к этой территории как исконной. Возникла угроза того, что в послевоенной коммунистической Югославии, о которой грезил Тито, территории Македонии уже не будет.
И вот тогда появляется спасительная идея. Жители Македонии – конечно, не «южные сербы», как им пытались это доказать до Второй Мировой войны. Но они и не болгары, чтобы там им не рассказывали оккупанты. Они – македонцы! Македонцы! И их страна – Македония.
Поразительно, но у югославских коммунистов все получилось. Провозгласить Народную Республику Македонию в составе новой Югославии, нормировать литературный македонский язык, которого до войны просто не существовало, создать народную музыку, литературу, поэзию, словом – все. (Нечто подобное, только в лайт-версии, будет происходить в автономной Воеводине с русинским языком, отличающимся в этом сербском регионе от украинского языка примерно также, как македонский язык – от болгарского).
Но помимо этого культурного созидания нового народа было созидание историческое. Народная Республика Македония оказалась национальным центром для славянского народа, живущего в других частях разорванной на части Македонии.
В Болгарии Тито удалось договориться со своим давним другом по Коминтерну Георгием Димитровым о признании македонского национального меньшинства, его языка и культуры. Но смерть Димитрова и конфликт Тито и Сталина привели к отказу нового коммунистического лидера Болгарии Вылко Червенкова от идеи «македонизма». Болгария не только перестала признавать своих македонцев национальным меньшинством, но и объявила болгарами жителей югославской Македонии. ЦК Союза коммунистов Югославии и ЦК Болгарской компартии конфликтовали по этому вопросу пять десятилетий (ЦК КПСС был на болгарской стороне, поэтому в Советском Союзе о Македонии и македонцах старались по возможности не упоминать). Позиция Софии сегодня не сильно изменилась. Болгария была первой страной, которая признала независимость Македонии, но считает самих македонцев этнографической группой болгар, а македонский язык – одним из диалектов болгарского.
С Грецией все было намного жестче. В отличие от Болгарии, Греция не стала социалистической страной – но и Сталин, и Тито не оставляли попыток этого добиться в послевоенные годы. Их поддержка греческих коммунистов привела к гражданской войне и созданию на контролируемой повстанцами территории Временного правительства во главе с членом политбюро ЦК КПГ Маркосом Вафьядисом. В его Демократической армии было, по оценкам историков, около 35 000 бойцов, из которых 20 000 были рекрутированы из эгейской Македонии и в подавляющем большинстве были славянами – то есть македонцами с точки зрения Белграда и Скопье. Позиция греческих коммунистов колебалась от требований признать равноправие македонцев в рамках Греческого государства до идеи создания объединенной Македонии в рамках Балканской (коммунистической) федерации – очевидно, Греции тоже нашлось бы в этой федерации место, но без эгейской Македонии.
Гражданская война окончилась поражением коммунистов, к тому же Тито и Сталин, как я уже напоминал, поссорились. Греция никогда не признавала существования славянского национального меньшинства (неважно, македонского или болгарского), как и вообще любого национального меньшинства на своей территории. И вот в этой ситуации на ее границах возникает независимая Республика Македония. Конечно, легко говорить, что греки – безумцы, потому что такая маленькая бедная страна просто не может им угрожать. Но гражданская война в Греции закончилась всего за четыре с лишним десятилетия до этого провозглашения. Все эти десятилетия в Афинах воспринимали югославскую Македонию просто как провинцию Белграда с фиктивной автономией. И вот призрак «македонизма» возникает вновь – причем греческие политики прекрасно понимают, что в эгейской части региона в самом деле есть славянское население и опасаются того, что новое государство станет для него центром притяжения. События недавнего прошлого еще живы в памяти. Не только консервативное правительство, но и левая оппозиция категорически против признания Македонии под ее конституционным именем. Харизматичный лидер левых Андреас Папандреу проводит многотысячные митинги в защиту греческой Македонии в Салониках – и что странного, если его отец Георгиос Папандреу был тем самым греческим премьером, который пытался разоружить коммунистов и предотвратить гражданскую войну.
Понадобилось почти три десятилетия, чтобы у власти в Греции оказались силы, попросту не связанные с политической традицией прошлого. Я бы сказал даже – сильнее связанные идеологически с коммунистами, чем с их противниками. Именно поэтому Алексис Ципрас, лидер левацкой СИРИЗЫ, оказался способен к компромиссу и согласиться с тем, с чем не согласился бы ни один его предшественник – что Македония будет называться Македонией, пусть даже и северной. И что ее существование не угрожает Греции, так как в соседней стране другая идентичность, другой язык и культура. Но при этом все остальные греческие политики – прежде всего правые – уверены, что Ципрас не просто совершил предательство, а подписал документ, который угрожает национальной безопасности страны. И что задача греческого правительства – заставить Македонию отказаться от «чужого» имени и переименоваться в «Республику Скопье», попутно признав, что никаких македонцев не существует ни в самой Македонии, ни тем более в Греции.
Теперь посмотрим на ситуацию македонскими глазами. Македонцы – нация, которая оформляется последние семь десятилетий и с идентичностью у представителей этого народа все не так просто. То есть формально – очень просто, все поют и пляшут под македонскими флагами. А фактически нужно понимать – если среди украинцев, которые отдельно от других народов существуют не в пример дольше, немало людей, способных стать русскими или поляками в зависимости от конъюнктуры момента, то среди македонцев таких людей не меньше. Македонцы все считались сербами до войны, все оказались болгарами во время войны, а после войны оказалось, что они ни то и не другое, но если македонец, например, захотел стать сербом или болгарином, то, как вы понимаете, проблем нет и язык учить не надо, македонцы бегло на обоих этих языках разговаривают. Поэтому понятие обороны идентичности – краеугольное понятие выживания македонской нации как нации. Тем более, что в собственной стране македонцы вынуждены конкурировать с сильной и все более увеличивающейся албанской общиной – более трети населения, скоро будет почти половина, при этом компактно, на западе республики – и у этой общины никаких проблем с идентичностью нет.
Так вот понятие идентичности македонцев во многом базируется на восприятии своей маленькой страны как центра большого «македонского мира». Ну вот повезло македонцам вардарской Македонии в том, что они живут в своей стране, со своим языком и культурой, в то время как в остальных частях Македонии их соотечественников угнетают, репрессируют, нарушают их права – македонские СМИ рассказывают об этом уже много десятилетий подряд почти ежедневно. И вот в этой ситуации Зоран Заев, который подписывает соглашение с греческим премьером, оставляет гонимых македонцев эгейской Македонии на произвол судьбы, предает свой народ и ставит под сомнение интересы национальной безопасности страны. Потому что его задача – отстаивать конституционное имя Республики и не просто заставить соседей его признать, но и принудить их к признанию прав македонцев всей Македонии – а не только ее свободной части. Потому что если оставить на произвол судьбы братьев в Греции, то завтра и в самой Македонии многие не захотят быть македонцами, больше не поверят такому государству. Вот как это выглядит в головах тех, кто не поддерживает соглашение с Грецией. И вот почему его смог подписать именно Заев, лидер партии, которая корнями своими восходит к Союзу коммунистов Македонии и воспринимает республику прежде всего в ее «сербских» границах. И вот почему оппозиция, которая еще недавно была властью – ВМРО-ДПМНЕ – не может с этим соглашением согласиться. Потому что ВМРО-ДПМНЕ – партия «большой» Македонии, а при своем недавнем лидере Николе Груевском она дошла до концепции восприятия страны как воспреемницы наследия Филиппа и Александра Македонских. И как при таком восприятии мира можно идти на уступки узурпаторам и угнетателям из Афин?
Именно поэтому возражения лидеров ВМРО-ДПМНЕ против соглашения слово в слово – только с разницей в наоборот – совпадают с возражениями лидеров греческой «Новой демократии». И нет сомнений – когда обе эти партии вернутся к власти, они забудут о поиске любого компромисса. Ни им, ни их избирателям не нужен никакой компромисс. А соглашение Ципраса и Заева – именно компромисс, потому что оно исходит из необходимости преодоления фобий и мифов.
Что будет дальше, сказать трудно. Возможно, удастся убедить часть депутатов оппозиции, переименование состоится, вступление в НАТО состоится, переговоры с ЕС о вступлении начнутся. Возможно, такого исхода удастся добиться после проведения внеочередных парламентских выборов.
А, может быть, ничего и не получится. И тогда Македония просто зависнет в пустоте еще на несколько десятилетий. Македонцы будут при этом танцевать под своими флагами, но одновременно активно выезжать из страны, получая – для них это не проблема – болгарские паспорта. Албанцев будет все больше и больше и их партиям можно будет не считаться с македонскими комплексами и мечтами. И в конце концов, парламент без всякого референдума и соглашения с Грецией переименует страну в «Республику Скопье» или еще во что-нибудь и государство в ускоренном порядке присоединиться и к НАТО, и к ЕС, и к союзу Албании и Косово. Только македонцам это будет уже не очень важно, так как они не будут составлять в этой переименованной стране большинство. И будет в Европе просто три албанских государства. Одно – просто албанское, другое – с сербским меньшинством, третье – с македонским. И все будут довольны. Кроме самих македонцев, разумеется. Но они об этом еще не знают. Они радуются, что позорный референдум не удался.
Это и есть то, что называется «окно возможностей». То, о чем украинцам нужно думать каждый день, каждый час, каждую минуту.