События в Тунисе и Египте отечественные СМИ комментируют так, будто не было ни Весны народов, ни распада четырёх империй в результате первой мировой войны. Будто не было Синьхайской революции и последовавших событий. Какие-то люди в вакууме, а не медийщики у нас. Можно подумать, до польской “Солидарности” жизни на Земле не было и не было восстаний.
Да, восстаний.
Это очень важное слово, которое забыли в наш век, кастрированный словосочетанием “цветные революции”.
Вызванные гневом народным события в Северной Африке и на Ближнем Востоке нам, власть не имущим, должны напомнить именно об этом.
О восстаниях.
О том, что у нас нет и не может быть никаких возможностей совершить революцию, государственный переворот; свергнуть диктатуру или поменять режим. Для этого нужна власть. Для этого нужно владеть техникой государственного переворота и она должна быть такой, какая способна превзойти технику защиты государства. Вдобавок — нужно состоять в некоем политическом сообществе, не погибающем от смены поколений.
Допускаю, некоторые из читателей могут подобным владением похвастаться. Я не могу. И большинство — тоже.
У нас, у большинства, есть возможность лишь устроить восстание.
Тут надо объяснить значения слов.
Восстание. Восстание масс. Восстание сообществ.
И обратить внимание на вот такую языковую конструкцию: диктатура пала.
Итак, что такое восстание? Не надо думать, что ответ очевиден.
Вот есть самое успешное арабское государство — Тунис. Настолько успешное, что его даже называют Европой.
Тунисцы 23 года жили под властью президента Бен Али. У них не было ни свободных выборов, ни свободы слова, ни верховенства права, ни разделения властей.
Нефти с газом у них тоже не было, а Карфаген был разрушен, так что, это вам не пирамиды со сфинксом в Египте.
В общем, плохо они жили все 23 года, и только образование могли получить бесплатно и, как говорят, приличное.
Казалось бы — повод к восстанию у них был всегда. Однако случилось оно лишь этой зимой.
Восстание случилось тогда, когда все иностранные партнёры Туниса, в том числе США и ЕС даже не помышляли что-либо там учудить в духе, например, событий в Киеве в 2004 году. И были вполне довольны президентом Бен Али.
Правда, неофициально во время встреч с Бен Али возмущались его второй женой — этикет ей чужд. Но это не переросло и не могло перерасти в политические решения.
Восстание случилось тогда, когда практически любой знает, что в мире кризис, и день ото дня ситуация становится только безнадёжнее, несмотря на статистику, которую “рисуют” все правительства, дружно и далеко ушедшие за грань вменяемости.
Восстание случилось тогда, когда его некому возглавить, — Бен Али “съел” или выжил из страны всех потенциальных лидеров.
Это забавно — восстание просто случилось.
Одной пощёчины одному человеку, Мохаммеду Буазизи, хватило, чтобы тунисские обстоятельства стали ему окончательно поперёк горла, и он пошёл и сжёг себя. А ведь пощёчин таких за 23 года, подозреваю, было неисчислимое множество.
И тут уж сотням тысяч других тунисцев стали тунисские обстоятельства поперёк горла, и они вышли на улицу. Напоминаю: это лучшие обстоятельства у арабов без нефти.
У египтян — то же самое, только хуже на порядок.
Это уже не Европа в Африке, это Африка. Там нет такого количества образованных людей. Там не настолько сильна практика светской жизни. Там в разы больше людей и в разы больше нищих людей.
Но там президент Мубарак. Правит на 7 лет дольше, чем президент Бен Али. Никакой свободы, никакого верховенства права, и, тем не менее, все иностранные партнёры были довольны, особенно Израиль.
Цветную революцию там никто не планировал. Ну, разве что о ней, возможно, мечтал бывший глава МАГАТЭ аль-Барадеи, уже несколько лет жаждущий возглавить ну хоть что-нибудь ещё. Правда, если и мечтал, то вряд ли такие мечты ему казались реалистичными.
И там даже опыта восстаний у общества не было.
Вот Георгий Мирский, сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук, доктор исторических наук, ещё недавно говорил: “В Египте не было таких традиций, каких-то массовых движений. В Египте были только "верхушечные" революции или военные перевороты. Я не уверен в том, что в Египте сейчас уже существуют достаточно энергичные и решительные силы среди молодёжи. Со временем появятся, конечно. Рано или поздно этому режиму придёт конец. Но не уверен, что именно сейчас”.
И вот — зря Мирский был не уверен. Протестуют достаточно большие массы, в телекартинке похожие на миллионы человек.
30 лет терпели Мубарака, анекдоты про него рассказывали, а тут обсудили произошедшее в Тунисе и от анекдотов перешли к восстанию. К восстанию, по которому стреляют, а оно не прекращается.
Восстание происходит тогда, когда оно, как правило, не выгодно всем субъектам политики вместе взятым, кроме маргинальных.
Восстание происходит тогда, когда его и возглавить-то особо некому.
И суть восстания всегда иррациональна — вот поперёк горла нам уже всё и пропадите вы пропадом все, кого можно отождествить с этим “всё”, которое, собственно, нам поперёк горла.
Но это — восстание масс.
Восстание сообществ принципиально иное.
Оно происходит не тогда, когда что-либо поперёк горла — это второстепенно. Оно происходит тогда, когда сообщества овладевают техникой государственного переворота. И достигает успеха тогда, когда техника государственного переворота превосходит технику защиты государства.
Если вы были внимательны, то вы видели восстание сообществ в Киеве в 2004 году. К которому, на удивление восставших, присоединилось ещё и слабенькое восстание масс.
Восстание масс — это мятеж против существующего порядка, например, постоянных унижений, а восстание сообществ — это мятеж против существующей перспективы, например, навсегда остаться на второстепенных ролях.
Различие здесь вот какое: массы к восстанию приводит тошнотворность условий жизни, а сообщества к восстанию приводят амбиции.
Надо понимать: тошнота может разрушить ту или иную систему институтов, однако не может создать никакой новой системы институтов взамен. А вот амбиции, если они, конечно, овладевают умными людьми, выражаются в материальном мире исключительно той или иной новой системой институтов.
Поэтому восстание масс хотя и может спровоцировать падение диктатуры, обычно не может перерасти в установление некой иной системы. А восстание сообществ не только может перерасти в установление иной системы, но и обязательно к этому стремится. Стремление это, конечно, может угаснуть, однако оно всегда есть.
Что делает президент Янукович весь первый год своего правления? Ну, вернее, не столько президент Янукович, сколько овладевшее государством сообщество.
Применяет технику защиты государства.
Защиты от чего?
Не будем наивными и согласимся с тем, что восстание масс в нашей стране не произойдёт. Ну, то есть произойдёт, но не надо об этом думать.
Тунис и Египет — отличные примеры того, что восстание масс случается неожиданно и становится реакцией на нечто малозначительное на общем фоне произвола — какую-то каплю, которая переполняет чашу терпения.
В Украине стране можно ожидать — именно ожидать, это очень важно — восстание сообществ.
Так вот, сообщество, которое условно можно назвать “президент Янукович”, в основном тем и занимается уже год, что пытается не допустить восстания сообщества, которое условно можно назвать “Юлия Тимошенко”.
Каждый из нас просто обязан отнестись очень внимательно к событиям в Северной Африке. И в Йемене с Иорданией. Подчёркиваю: внимательно потому, что ни в коем случае нельзя даже надеяться на повторение чего-то такого же. Случившееся там — это восстание масс. Никто не знает и не может знать, когда и от чего произойдёт такое восстание.
В украинских РОВД могут пытать, но это будут терпеть. Украинские чиновники могут воровать, но это будут терпеть. Это может вызвать всё что угодно, в том числе взрывы, подобные тем, которые недавно были в Макеевке, и в том числе большое красивое восстание, подобное тем, которые вот и в Африке, и в Йемене с Иорданией, и в Европе бывают, и где угодно ещё. Но когда — никто не скажет, не может сказать и тем более не может спланировать.
Даже Юлия Тимошенко. Подозреваю, ей самой это нужно понять.
Очень нужно.
Президента Бен Али терпели 23 года. Терпели его “победы” на выборах с 90% голосов. Терпели его родственников, их роскошь и наглость. Терпели конституционный передел, произвол полицейских, отсутствие какой-либо защиты, кроме денег или эмиграции.
При этом США и ЕС поддерживали президента Бен Али, коррупционера и автократа.
Президента Мубарака терпели 30 лет. Терпели всё, и он даже думал, что это настолько прочное терпение, что можно передать власть сыну и египтяне это “проглотят”.
И его, также коррупционера и автократа, поддерживали уже не только США и ЕС, а ещё и Израиль, что значительно круче в этом регионе.
И тут восстание — и диктатуры вроде как пали. Хотя, конечно, в Тунисе демонстрантов активно разгоняют слезоточивым газом и без президента Бен Али. И хотя, конечно, в Египте это не столько “пали”, сколько “ну ладно, прощайте”.
Сколько времени до восстания масс в Украине? Неделя? 20 лет? Мой ответ: пока молодых не станет больше, чем пенсионеров. Но это — всего лишь мой ответ.
А сколько времени до восстания сообществ?
Тут ответить можно совершенно определённо: когда некое сообщество освоит технику государственного переворота, которая превзойдёт технику защиты государства, тогда режим будет неминуемо сменён.
Пока что технику тут освоили одну — её вы могли наблюдать в 2004 году, и она почти всем тут кастрировала умы.
Как написал Дмитрий Белянский в журнале “Профиль” №4 (173), “с начала декабря практически официально и по всем каналам СМИ оппозиция сообщала, что 22 января в Киеве состоится массовое мероприятие, в результате которого произойдут как минимум парламентские выборы”.
Уж не знаю, осознанно или неосознанно, однако правящая сила в Украине чётко работает на предотвращение восстания сообществ.
Восстание масс она не рассматривает как угрозу — наверное, действует понимание или догадка (или это опыт товарищей на северо-востоке) о том, что массы не создают институты, а значит, даже лица правителей могут быть изменены, но режим устоит, если восстание масс всё же случится.
И поэтому в Украине можно наблюдать, с одной стороны, доходящее до абсурда стремление “обуголовить” одних, купить других, отвлечь внимание третьих, и всё это на фоне конституционного передела, а с другой стороны — пенсионное надувательство, повышение тарифов, усиление налогового давления без снижения коррупционного давления и — самое главное — особо циничный, выбивающий из колеи стиль ведения дел.
Фокус в том, что сообщества опасны, а особенно то, которое на данном историческом этапе может быть названо “Юлия Тимошенко”. А вот массы — безопасны, я бы сказал, беззубы, причём почти в прямом смысле слова, ведь это или уже пенсионеры, или люди, подумывающие о пенсии.
Так вот, в истории Украины и в истории мира было много восстаний. Восстаний масс и ещё больше — восстаний сообществ.
Настолько много, что нужно хотя бы улавливать различие, эту огромную, так сказать, “институциональную” пропасть между результатом восстания масс и результатом восстания сообществ.
И настолько много, чтобы не просто наблюдать, описывать текущие события в Северной Африке и на Ближнем Востоке, но и смотреть через их призму на поведение сообщества, овладевшего нашим государством, и сообщества, чьи амбиции ведут к восстанию, против которого ныне и работает государство.