Гостей — человек 30. Официальных лиц — никого. Большинство — судя по виду и взглядам, стареющие служащие КГБ среднего звена и другие ветераны советско-кубинской дружбы. Меньшинство состояло из работников посольства, двух подростков с рюкзаками (казалось, они зашли минут на 15 и вот-вот сядут на мотоцикл, чтобы поехать в путешествие по Южной Америке) и нескольких экзальтированных барышень (одна из них прочла нечто вроде лекции о Геваре после лекции о героической борьбе кубинского народа за независимость от Испании). Этими двумя лекциями, собственно, началось празднование.
Кубинское посольство — одно из скромнейших. Кондиционеров нет, поэтому с жарой безуспешно боролись два вентилятора. Микрофонов тоже нет, поэтому в лекции приходилось вслушиваться. Первая лекция была информативной — пока гости старались не уснуть, лектор монотонно пересказывал основные события кубинской истории 19 века. Затем некая девушка (типаж: самоотверженный европейский левый борец за бескорыстие и высокие идеалы против повседневной жизни и любых приземлённых потребностей, в СССР из неё получилась бы отличная комсомолка) приступила к лекции о Геваре. Лекция состояла из речевых конструкций вроде: "Мы отмечаем день рождения Че не потому что надо, а потому что мы ему верим", "Сейчас, когда нет авторитетов, Че и есть тот авторитет, на которого стоит равняться", "Мы здесь собрались, потому что мы одинаковые" и так далее. Связав этими и подобными конструкциями разрозненные фрагменты биографии Гевары, лектор заклеймила позором туристов, посещающих место убийства Гевары, все возможные индустрии на нашей планете, использующие изображение Гевары, а также людей, которые так и не поняли, за что Гевара боролся. Причём, естественно, она не стала объяснять, а за что же он боролся, рассудив, видимо, что все присутствовавшие и так это знают. По завершению лекций гостям было предложено задать вопросы лекторам. Но какие у ветеранов советско-кубинской дружбы могут быть вопросы?
Вопросов не было — и все пошли возлагать цветы к мемориальной плите Гевары. Оказалось, во дворе посольства, на стене, установлена мемориальная плита с полочкой для цветов и прочих подношений. Тех гостей, которые пришли без цветов, служащая посольства снабдила гвоздиками. Я поначалу отказался взять гвоздику, но служащая посмотрела на меня так строго, что я узнал в её взгляде кубинскую революцию и гвоздику взял. Потом даже возложил к плите.
В это время общение гостей свелось, естественно, к воспоминаниям о посещении Кубы и к поиску ответа на вопрос о том, а почему же всё-таки Гевара стал революционером? Угощаясь соком, кока-колой и дешёвыми супермаркетовыми сладостями, гости обсуждали разные варианты превращения в революционера. Но ни один из них не показался им убедительным. Сошлись, правда, на том, что революционером Гевара стал ровно в тот момент, когда отказался жениться на девушке из богатой семьи.
Выпив кока-колу за здравие всех лиц, которые борются с "геварами" разных мастей, я покинул сие мероприятие, решив написать о нём заметку и обязательно упомянуть в ней две важные вещи. Первая: фильм Джоэла Шумахера "Крушение". Вторая: отзыв Хантера Томпсона о Кубе. Почему эти две вещи важны?
Чтобы понять Гевару, люди обычно смотрят фильмы, читают книги о Че. То есть пытаются увидеть действительность посредством иллюзии, бытие — сквозь призму идеализации. Причём не важно, кто субъект идеализации: сам Гевара, его товарищи, последователи или противники. Однако на личность и роль Гевары стоит взглянуть как бы на стыке дисциплин — революционности и "обывательщины", бедного мира и богатого мира. Лучшее средство для этого — фильм Шумахера с Майклом Дугласом в главной роли. Дуглас в этом фильме исполняет роль среднего американца, который лишился работы, дочери (суд запретил ему к ней приближаться) и, как ему кажется, власти над собственной жизнью. При этом он не желает установить причинно-следственные связи в основе случившихся событий, чтобы соответствующим образом повлиять на причины и изменить следствия в виде собственной разрушающейся жизни. Он идёт напролом к удовлетворению своего эгоистического интереса — к жизни такой, какой ему хочется, с теми, с кем ему хочется, и такому ему, каким он себе нравится. Мнения и чувства других людей при этом его не волнуют вовсе. Если подумать, это очень похоже на поведение Гевары.
Герой Дугласа погибает. И это логично. Герой Гевары — Че — погибает. И это также логично. Как не стоит идти праздновать день рождения дочери, расстреливая или избивая тех, кто чем-то не угодил, так и не стоит бороться с бесправием и бедностью в Южной Америке, развязывая войну. И как не стоит быть негибким, то есть закостенелым настолько, что в итоге лишаешься семьи, работы и друзей, так и не стоит быть негибким настолько, что в итоге борьба "фашиста" Пиночета с бедностью и бесправием оказалась эффективнее, чем "труды" Фиделя Кастро и Гевары вместе взятых.
Таким образом, в отличие от множества мираклей — фильмов, книг, изображающих жизнь Гевары почти как жизнь христианского святого — фильм Шумахера в применении к персонажу по имени Че превосходно показывает, что борьба Гевары — это один стремительный побег (сначала как путешествие на мотоцикле, затем как высадка на Кубе, а в конце как путь к смерти в Боливии). Побег от гибкости. К жизни такой, какой ему хотелось, с теми, с кем ему хотелось, и такому ему, каким он себе нравился. По его приказу в ходе борьбы против режима Батисты были расстреляны десятки подлинных или мнимых "врагов революции" — Гевара без устали подкреплял делом собственные слова о том, что "настоящий революционер" должен быть "хладнокровной машиной для убийства". Став одним из лидеров революционной Кубы, Гевара заслужил прозвище "мясник из Ла-Кабаньи". Так называлась тюрьма, где он лично руководил казнями сотен политических заключённых и "контрреволюционеров". Когда его поставили руководить кубинской экономикой, Гевара занялся "формированием нового человека" — чтобы рабочие трудились, движимые революционными идеалами, а не традиционными материальными стимулами. Его планы полностью провалились, но в процессе Гевара немало способствовал разрушению кубинской экономики, от последствий чего страна страдает и по сей день. Параллельно он добился запрета рока и джаза, считая их "буржуазной музыкой". В свете всего этого Гевара выглядит тем, кем он был, а именно: тираном, убийцей и бандитом.
А теперь о второй вещи — отзыве Хантера Томпсона о Кубе. В книге "Царство страха" Хантер написал: "На Кубе за нами постоянно и неотрывно следили. С нами обращались, как с богатыми военнопленными. В наших гостиничных номерах установили "жучки", наш багаж просверливали в аэропорту, копы слонялись по коридорам гостиницы, и у них был ключ от каждого сейфа отеля. На Кубе серьёзно взялись за Наркотики, Проституцию и Взрывчатку. Кубинцам остаётся только ухмыляться и танцевать сальсу, пока они стоят в очереди за чем-нибудь. А на Кубе вы всё время стоите в очереди, даже если хотите взять такси. Правительство острова разрешает только танцевать и тратить доллары, всё остальное преследуется по закону. Все люди, подозреваемые в "коллаборационизме" с США, считаются дегенератами. Вот так — ни больше, ни меньше! В военизированных странах всем приходится непросто — а уж тем более врагам. А враг — это мы, как мы сразу поняли на Кубе. Тут не попляшешь. Хотите увидеть привидение — посмотрите в зеркало".
Если к кубинцам и американцам — даже к Хантеру — на Кубе относятся так, то совсем неудивительно, что бывшим советским там всегда комфортно, мечтательно и "остров свободы". Такой "свободы", что аж пришлось запретить чуть ли не всю бытовую технику, чтобы кубинцы поменьше думали об электричестве, когда Советский Союз распался и Кубу больше никто не захотел брать в содержанки, а потому электричество-то и пропадало часов на 18 ежедневно.
В общем, стоит подумать: а свобода — это когда? Когда правительство, наконец, разрешает использовать скороварки и обещает в следующем году разрешить использовать тостеры? А победа революции против бесправия и зависимости — это когда? Когда люди лишаются всех прав, кроме права любить вождя, а обществу навязывают заокеанского "старшего брата", от которого полностью зависит бытовое благополучие? И чей, собственно, день рождения праздновали в кубинском посольстве? Идеалиста? Спасителя? Нет, убийцы. Царя эгоистов, чей эгоизм был настолько велик, что маскировался под Альтруизм и Справедливость (именно так — с большой буквы), лишь бы пренебречь действительностью и потребностями людей для удовлетворения собственных пусть и нематериальных, но тем не менее интересов.