Что это было? Чем отличались Иван Свитлычный, Васыль Стус, Валерий Марченко от миллионов своих сограждан? Пожалуй, единственным: инстинктом свободы, у миллионов отсутствовавшим. Здесь уместен следующий вопрос, сформулированный в «Архипелаге ГУЛАГ» Солженицыным: как освободить того, кто душевно не свободен? Другой узник сталинского лагеря, Шифрин, сформулировал свой ответ: лишь тот освободится, кто выйдет из пустыни внутреннего рабства.
В отношении человека к своим мукам открывается одно из высших измерений свободы. Это замечание архиепископа Иоанна Сан-Францизского в его «Пневматологии веры». Он же утверждал: «Человека преследует зло, в котором он не раскаялся. И его догоняет то добро, которое он осуществил».
Прошлое не исчезает. Оно отстраняется, скрадывает детали. Но ты, участник и свидетель, остаешься прежним. Ты – помнишь. Ты, волею судьбы когда-то сделав свой выбор, обязан помнить. Моя память все еще удерживает образы давно почивших людей. И я пишу о них, пытаясь оставить после себя не только образ, но и его эмоцию. Потому что скверные, примитивные историки превращают прошлое в некий политологический текст о черно-белом мире.
Знаю, я – носитель зла. Моя память удерживает детали, мешающие выстраиванию новой, постсоветской мифологии. Последние годы существования тоталитарного СССР. В историческом центре Киева, рядом с храмом Софии судят моего друга Валерия Марченко. Фактически обрекая его на скорую смерть. Рядом со зданием суда – трое его друзей. Три еврея, один мужчина и две женщины. И никого из тех, кто вскоре, всего лишь через несколько лет, гордо и уверенно поведет нас, Украину в светлое европейское будущее. Привели…
Я – сторож на кладбище. Хранитель памяти, неинтересной большинству соотечественников. Не так давно осознал: мне легче общаться с мертвыми, нежели с живыми. Если успею, хочу написать эссе на тему: что происходит с нравственным чувством человека в ситуации несвободы?
Почти ежедневно общаюсь с мелкими людьми, безосновательно уверенными в своем величии. Поясняю, уговариваю. Поскольку вижу, как последовательно ведут они государство к пропасти. Пытаюсь их остановить. Как герой романа Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Но они продолжают жить ложью, меркантильными соображениями, взаимной ненавистью. Они – не слышат. Они уверены в себе и в том, что востребованы историей.
Вскоре, падая в пропасть разрушения украинской государственности, они будут обвинять в случившемся друг друга, плохих советников, погоду, Владимира Путина. Не себя.