На самом деле Сирена Ивановна была худенькой, невысокой блеклой блондинкой, строгой в общении с незнакомцами. Она преподавала в школе географию. Приносила на уроки многочисленные открытки и недорогие альбомы, изданные ещё в СССР. Это была коллекция, собранная её отцом, таким же учителем географии. В свободные часы «бренчавшем» на гитаре, так он сам называл своё хобби. Любил романсы, пел их для себя и для семьи. Никогда не бывавший в других странах, он знал о них многое. Любил свой «предмет» и привил такую же любовь к нему своей единственной дочери. Да и имя ей выбрал особенное, представляя будущее своей дочурки ярким, совсем не провинциальным. Увлекательным, как увлекали Одиссея своим пением древнегреческие Сирены. Пришлось ему долго убеждать чиновницу загса, привычную регистрировать имена новорожденных по специальной книжице, где имя Сирена не было предусмотрено. Убедил, дама в загсе отклонилась от рекомендаций, данных ей свыше.
Сирена запела рано, подражая отцу. Но совсем не его тихим и нежным голосом, похожим на воркование под гитару. В доме был старенький проигрыватель и десяток пластинок с записанными на них известными операми. Так или иначе, у Сирены проявилось контральто. И, по-видимому неплохой слух, унаследованный от отца. Пусть и не развитый.
Замуж она вышла поздно. Хотела иметь детей. Не сложилось, и муж спустя три года ушёл к другой, не столь изысканной и музыкальной. А она, Сирена, так и засохла одна. Утешалась общением с чужими детьми в школе. Где умела рассказывать о своем предмете не сухо и скучно, иллюстрируя свой рассказ открытками советской поры, путеводителями, альбомами. Поскольку наша страна уже была открытой, люди ездили по миру, она приспособилась изредка приглашать на уроки интересных людей, вернувшихся из зарубежных поездок. Директор школы на такую вольность Сирены смотрел искоса, но – терпел. На её уроках почти всегда было тихо.
Сама она в зарубежные поездки не стремилась. Да и денег таких у неё не было. Даже в Киеве бывала редко, только на учительских конференциях. Но всегда находила возможность посетить оперу. Не в партере, разумеется. Покупала самый дешевый билет. Но и это для неё всегда был праздник, яркий, памятный.
В учительской среде больше молчала. Никогда не участвовала в пересудах, общалась, и не только на работе, с единственной коллегой, историчкой, запуганной мягкой женщиной, всегда боявшейся произнести во время урока неправильные, идеологически не выдержанные слова. В условиях независимости преподавание истории в Украине стало минным полем, опасным и непредсказуемым. Выслушивая сетования подруги, Сирена, как могла, утешала её и мысленно благодарила давно покойного отца за то, что внушил ей любовь к такому стабильному предмету.
В почти ежедневных разговорах с подругой, в том числе и по телефону, всегда просила её не называть себя учителем, училкой. «Мы с тобой преподаватели, - говорила она, - мы работаем с уже взрослыми детьми!» Это была правда, некоторые из её учеников пытались обсуждать на уроке услышанные от взрослых политические новости. И не только украинские. Однажды Сирена Ивановна была вынуждена повысить голос: ученики, в основном, мальчики, увлеклись обсуждением репрессий в Китае, давними событиями на площади Тяньаньминь в Пекине. Сирена, очень громко, срываясь на крик, потребовала прекратить «совсем не географическую дискуссию! Эти события будете обсуждать на уроке истории!» От подруги она эту свою слабость скрыла, надеясь, что дети не расскажут ей о позорной провокации со стороны Сирены. Не рассказали, забыли.
Сирена Ивановна очень любила перечитывать Константина Паустовского. Полное собрание его книг оставил дочери отец. Мягкая, светлая проза Паустовского казалась Сирене высшим литературным достоянием российской словесности. В темные, холодные вечера, унылые и сырые, она слушала заезженные за годы использования пластинки с оперным пением и бесконечно перечитывала литературный шедевр Паустовского «Ручьи, где плещется форель».
Однажды такой же как и она одинокий учитель математики подарил ей томик прозы Ивана Бунина. По-видимому, с целью отвлечь коллегу от её влюбленности в весьма посредственного прозаика. Он, начитанный интеллектуал, редко говорил о книгах в учительской комнате, где обсуждались преимущественно бытовые события из жизни учителей. К Сирене он относился с нескрываемым уважением. Но никаких шагов к постепенному сближению не предпринимал. Сирена, эмоционально, с юности привязанная к Паустовскому, резко вернула подарок математику. Пояснив, что проза Бунина ей неприятна. Математик не обиделся, он понял, что этим жестом интересная ему женщина демонстрирует своё нежелание хотя бы что-то менять в своей размеренной, устоявшейся жизни.
На уроках старшеклассники дополняли её рассказы о странах неизвестными ей, преподавателю, подробностями. И она, зная об источнике их информации, решилась приобрести компьютер. Подержанный, с небольшим экраном. Сравнительно дешевый. Помог это осуществить заботливый коллега математик. По-прежнему упрямо отрицавший большой литературный талант у Паустовского. Никогда не посещавшая другие континенты и государства Сирена, вечерами входила в яркий мир путешествий. Часто, очень часто она мысленно общалась с отцом, рассказывая ему об увиденном. И остро сожалела, что он в свои годы такой возможности не имел.
Приближения старости Сирена не чувствовала. В её жизни всё было устойчиво. Пока не заболел учитель математики. Его увезли в больницу, но спасти не смогли. Хоронили его просто и скромно. Кто-то вспомнил, что у него была сестра, давно уехавшая в Россию. Вышла замуж за военного. Хоронили без неё, только учителя и трое общавшихся с ним соседей. Сирена не смогла заставить себя подойти близко к гробу, попрощаться. На это обратили внимание. Сославшись на недомогание, Сирена не участвовала в поминках.
Утром, готовясь выйти из дома, она более внимательно и долго рассматривала себя в зеркале. Искала неизбежные в себе изменения. Нашла. Но рабочий день провела обычно. Спокойно. Не заметив, что некоторые коллеги смотрели на неё с сочувствием. Они, по-видимому, знали то, что отталкивала от себя она.
В эти же недели, сразу же после смерти коллеги математика начала смотреть телевизионные политические программы. Сначала с отвращением, потом привыкла. Раздражали скандалы, сквозящая в словах и жестах неискренность, нарочитость. По совету кого-то из молодых учителей смотрела по компьютеру все серии «Слуги народа». Решилась обсуждать содержание в учительской. Как выяснилось, смотрят сериал почти все. За исключением молодого преподавателя математики, который Сирене казался высокомерным и неумным. Молодой коллега чувствовал недоброжелательное к себе отношение Сирены Ивановны, но не понимал, чем это заслужил.
Однажды предложили, вполне уважительно и с сочувствием, выйти на пенсию. Оставив за ней ведение географического кружка и подготовку детей на географические олимпиады. Объяснили: её давняя ученица, Маша Степанченко, вдохновленная когда-то самой Сиреной Ивановной, закончила географический факультет и возвращается домой, к родителям и родной школе. Сирена спокойно согласилась, понимая, что никакого географического кружка не будет, у современных детей совсем иные интересы.
Во время президентских выборов голосовала за Зеленского. И в первом, и во втором туре. Искренне радовалась его победе. Решила помочь его партии, бесплатно, разумеется. Кто-то из коллег сказал ей, что в городе сейчас открывают офис «Слуги народа». Предупредили: в офисе начальствует известный в городе хам и взяточник из мелких начальничков. Служил и Януковичу, и Порошенко. Сейчас резво полюбил новую власть.
Пришла в офис. Вежливо постучала в начальственную дверь. За столом сидел, матерясь по телефону, коренастый хам. Он сразу пошел в атаку: «Чего пришла, старушка? Пенсия маленькая? Хочешь подработать? Не здесь. Не со мной. Уходи. А ты еще в депутаты хочешь?» Такого в жизни Сирены еще не было. Растерявшись, она вспомнила фильм «Слуга народа», милого и честного Зеленского. Хам продолжал говорить, не давая Сирене возможность ответить, объясниться. Нет, она не скандалила, не кричала. Она – запела, громко, глубоким контральто, Верди.
Хам вызвал милицию. Затем бригаду скорой помощи. Не прекращающую петь Сирену отвезли в местную психиатрическую больницу. Сейчас она там, её лечат. Она действительно больна. Много плачет, сквозь слезы зовет отца, просит у него защиты. Одинокая, милая пожилая школьная учительница. Преподаватель географии. Посещает её в больнице давняя подруга, историчка.
А хам, имеющий конкретное имя и вполне конкретную впечатляющую биографию, по-видимому, будет депутатом. Разумеется, от партии «Слуга народа». Вот такая у меня для вас совсем свежая история.
