Сегодня нам необходимо понять, где проходит граница опустошения. Иначе – опустошение наших душ будет необратимым. Там, где борются за социальную справедливость, нет места философии. Мы переживаем сейчас именно такое время, заполненное изношенными словами и невыполнимыми обещаниями политиков. Тонкий политтехнолог (или социальный психолог?) Макиавелли заметил: люди бывают обыкновенно до того слепы и отуманены своими насущными потребностями, что человек, умеющий хорошо лгать, всегда найдет достаточно легковерных людей, охотно поддающихся обману. Наши политики лгут нам преимущественно плохо. Примитивно и бездоказательно, забывая, что вчерашние их лживые аргументы имели противоположный смысл.
Так было всегда. Лгали правители, лгала церковь. Например, в средневековой Европе церковь указывала, во что веровать, но хотя бы позволяла держаться одних и тех же верований от рождения и до смерти. 20-ый век оказался намного «подвижнее». Тоталитарный СССР, контролируя мысли и слова своих граждан, не фиксировал их на чем-то одном. Тогда выдвигались идеологические догмы, не подлежащие обсуждению, но постоянно менявшиеся в связи с «классовыми интересами». Так, заслуженные герои и революционеры, служившие примером для миллионов, внезапно становились «врагами народа» и заканчивали свою жизнь в расстрельных тюремных камерах, реабилитационные извещения получили их дети и внуки.
Историки утверждают: книги размножились, но вера жизнелюбов Гаргантюа и Пантагрюэля в то, что книги победят войну, не оправдалась. Тем не менее, мы мыслим. Тайно – в условиях тоталитарной или иной диктатуры, бесстрашно и даже публично, живя в демократическом государстве. Мир прогрессировал, если ранее право шутов и дураков говорить правду было возможным исключительно во время краткосрочного Карнавала, то сегодня мы можем этим правом пользоваться постоянно. И не только во время парламентских или президентских выборов. Хотим ли мы этого?.. Вот вопрос.
Человеческая мысль, придумавшая вечные терзания душ грешников в преисподней, придумала и разрушенный ад в форме искупления. Зная о возможности искупления, легче грешить. Сегодня, в посттоталитарной Украине, феномен искупления материализовался. «Пасхальные христиане» (определение Сергея Аверинцева), категорически не верующие люди, искупают свою вину и свои ошибки постоянным накоплением личного капитала и сменой партийной принадлежности. Тем более, если партий, говоря всерьез, в Украине не существует. Примыкая к прежде враждебному политическому клану, нет необходимости менять идеологию, достаточно пообещать «верность до гроба» новому вождю. Поскольку идеологии в этом особенно прибыльном деле вообще не существует.
Очень давно Платон заметил: «Мудрому не нужен закон, у него есть разум». Спорное и даже опасное утверждение. Поскольку последователей мудрости, а таковая неизбежно опирается на моральные постулаты, всегда чрезвычайно мало. Большинство из нас мудрыми явно не являются. Фактическое отсутствие в Украине правового государства позволяет многим творить беззаконие и жить в нем. В ситуации, когда гарант соблюдения Конституции является первым нарушителем конституционных норм, трудно быть оптимистом.
Достаточно часто, по вечерам или ночью, я включаю телевизор, оставляя его беззвучным. Такая вот взрослая игра, наблюдать лица украинских политиков, лишив их голоса. Меня это успокаивает.
И все-таки я верю в возможность лучшего будущего для моей страны. В людей, окружающих меня, живущих со мною рядом. Совсем недавно Всевышний забрал к себе блаженнейшего Гузара. Я был среди тех тысяч киевлян, которые считали своим человеческим долгом попрощаться с Мудрым. Почти три часа я ждал этих нескольких секунд прощания. Всматриваясь в лица людей, спокойно ожидавших своей очереди вхождения в храм, слыша обрывки их тихих разговоров друг с другом, я осознал: народ, к которому принадлежу и я, сумеет приструнить своих зарвавшихся и заворовавшихся политиков.
В Киеве, где прихожан греко-католической церкви сравнительно мало, сотни тысяч горожан сочли необходимым для себя попрощаться с человеком, которого они лично не знали. Не с первосвященником. С человеком.
