ГлавнаяОбществоЖиття

Вечно живое прошлое

Всё это было относительно недавно, в 70-ые годы прошлого века.

Фото: hsmedia.ru

Выдающийся физик, академик Андрей Сахаров вслух, не таясь, говорил правду о советском тоталитарном режиме. Он, так называемый «отец советской водородной  бомбы», стал объектом ненависти для правителей той страны. Послушная руководящей руке ЦК КПСС советская пресса резко осуждала Сахарова. Однажды в газете «Правда» было опубликовано обращение известных советских учёных с осуждением гражданской деятельности Андрея Дмитриевича. Там, среди прочих, была подпись руководителя «водородного проекта» СССР академика Харитона. Спустя несколько дней после этой публикации Сахаров и Харитон встретились в здании Академии Наук, и последний, подойдя к Сахарову в академическом коридоре, произнёс: «Вы должны меня понять, Андрей Дмитриевич. Если бы я отказался поставить свою подпись, руководителем проекта назначили бы другого человека. Вы знаете это партийное ничтожество… Был бы провален такой серьёзный проект укрепления обороноспособности страны». Комментировать здесь нечего.

Горькие были времена. Сегодня украинской молодежи предлагают десяток-другой диссидентских имен той поры. А были их, на самом деле, тысячи. Не только формализованные статьями 62 и 187-1 Уголовного Кодекса УССР «клеветники» и «антисоветчики», но и судимые за следование своим духовным принципам «религиозники», в основном, следовавшие в тюремные психиатрические больницы и общеуголовные зоны. Украинский КГБ работал творчески, с размахом. Вот только несколько типичных историй.

ЦК КПСС и КГБ свою ненависть к государству Израиль почему-то перенесли и на язык – иврит. Где-то в бесконечных произведениях своего идеологического кумира Ленина они нашли строчку о том, что настоящий еврейский язык – идиш. Этого было достаточно для того, чтобы активно бороться с преподавателями иврита.Так, вполне законопослушный советский инженер Володя Кислик, который преподавал иврит, надолго сел в тюрьму за «хранение огнестрельного оружия».

Однажды в его квартиру пришли с обыском советские милиционеры и потребовали от Володиной старушки-мамы выдать пистолет. Странное требование милиции старушка выполнить не смогла, поскольку пистолета в доме не было… О, как она ошибалась! Бравые офицеры приподняли холодильник и «обнаружили» пистолет, вложенный туда во время посещения старушкой ближайшего магазина.

Другой мой знакомый, Лёня Эльберт, инженер-строитель, также в свободное время преподавал желающим иврит. Был он, как и Кислик, «отказником», т.е. ему был запрещен выезд из СССР в Израиль в связи с тем, что он, проходя воинскую службу, узнал очень важную военную тайну. Хотя в личном воинском деле рядового Эльберта таких сведений не было…  Так вот, спустя годы рядового Эльберта вызвали на переподготовку. По-видимому, советской армии тогда были очень нужны солдаты строительной специальности. Умный Эльберт мгновенно всё понял и там же, в военкомате поставил условие: «Я пойду на переподготовку лишь в том случае, если вы дадите мне гарантию, что я не буду иметь отношение к военным тайнам. Иначе я никогда не смогу уехать из СССР в Израиль…». 

Увы, у КГБ были другие планы, Эльберт был арестован и осужден по соответствующей статье УК УССР. В Лукьяновской тюрьме перед этапом в зону он получил зэковскую одежду и был перевезен в колонию Винницкой области. Когда вся группа новых зэка прибыла в колонию, Эльберта взяли на обыск первым. Да-да, не удивляйтесь, в его ватной куртке обнаружили аккуратно вшитый маленький бумажный пакетик с белым порошком!

Немедленно открыли уголовное дело по новой статье. Спустя несколько дней был проведен обыск в киевской квартире Эльберта, группа пришла с собакой, натренированной на поиск наркотиков. Инна, жена Эльберта, искомые милицией наркотики выдать не смогла, поскольку их не имела. Собака также не смогла учуять наркотики. Тогда следователь легко «нашёл» маленький бумажный пакетик с белым порошком в книге, стоявшей в книжном шкафу. Кстати, это была  книга, изданная на иврите. Легко находить то, что сами положили. Ух, какая была символика: иврит и наркотики!

Лёню спасла жена. Всё это происходило на моих глазах, я уже был вернувшимся в Киев отсидентом. Инна объявила голодовку протеста, её письма и обращения получали европейские премьер-министры, американские сенаторы,  латиноамериканские активисты и т.д. и т.п. Именно тогда в мрачном и злом Киеве я познакомился в квартире Инны с американскими конгрессменами. Инна победила, статью о наркотиках с мужа сняли.

Известный в узких киевских самиздатовских кругах Саша Фельдман, привычный к сопровождению гебешной наружкой, шел по улице. Навстречу ему шла женщина с тортом в руке. Поравнявшись с Сашей, она бросила торт ему под ноги и громко закричала. Ей «повезло», совершенно случайно, разумеется, в тех местах оказались два милиционера…  И т.д. и т.п.  Пять лет лагерей за хулиганство.

Мой лагерный друг Мыкола Горбаль, выйдя из зоны по окончанию срока, очень хотел уехать из СССР. Куда угодно, хоть на Аляску. На путь исправления он так и не стал, продолжал общаться, уже на воле, со всевозможными националистами и антисоветчиками. Шансов уехать у него, этнического украинца, не было. Но была мечта…  Пошёл на курсы немецкого языка.

Однажды вечером шёл по парку, провожая после курсов соученицу. Знал – стукачка. Но пересилило джентельменское начало, женщина очень просила, боялась идти одна по тёмному осеннему парку. Встречных прохожих не было, никто не догонял. Внезапно дама громко закричала: «Помогите! Насилуют!» Где-то рядом, по-видимому, в кустах оказались, совершенно случайно, разумеется, милиционеры.
 

Следствие, суд, срок. Работа в зоне на каменоломне. Нависала грязная, плохая статья, насильников в зоне «опускают». Мыкола сумел расположить к себе уголовную братию, выжил. И сегодня – с нами. Такой же скромный, мудрый, излучающий достоинство.

…Были и другие, множество. Их  дела – в архивах СБУ, прокуратуры, милиции. Их – не реабилитировали. Поскольку закон не предусматривает реабилитацию наркодилеров, хулиганов, насильников. Почему вспомнил всё это, тоскливое и давно забытое?  Потому что прошлое наше не ушло, живёт среди нас. И никакое КГБ для этого оживлять, оказывается, нет необходимости. Есть у меня давний знакомый. Мягкий, интеллигентный, умный и очень честный человек. Искренне, всерьёз озабоченный состоянием нашей экологии. Не умеет лгать, тяжело, с болью идет на компромиссы. Волею судьбы стал заместителем министра экологии, затем – исполняющим обязанности министра. Знаю, трудно было ему в этой волчьей кабминовской стае. Да и они, волки, сразу увидели: чужак к стае прибился. Выдавили. По мановению премьерской руки единогласно проголосовали за изгнание. Без внятных аргументов, без попытки возразить. У нас министры возражают только отставным или мёртвым премьерам.

Сумеет ли Сергей Курыкин доказать мошенникам и ничтожествам, что он – честный человек?  Сомневаюсь, ох, сомневаюсь. Никто из прежних коллег-министров не позвонил ему, не извинился. Хотя бы так, как академик Харитон… Да и вправду: Курыкин не Сахаров, обычный незащищенный человек. За его поруганную честь ни сенаторы США, ни европейские парламентарии не заступятся.

Что ж, мы, уважаемые дамы и господа, продолжаем жить в откровенно неправовом  государстве.

Семен ГлузманСемен Глузман, дисидент, психіатр
Читайте главные новости LB.ua в социальных сетях Facebook, Twitter и Telegram