Прокуратура отреагировала не настолько молниеносно, как в случае с Татьяной Чорновол — лишь на третий день. Было начато досудебное расследование по фактам избиения журналистов по двум статьям: за превышение полномочий и препятствование профессиональной деятельности. При этом дело продвигается черепашьими темпами, а «Беркут» тем временем продолжает «демократизировать» СМИ.
И если в деле Чорновол установлены подозреваемые и они арестованы, то бойцы «Беркута», чинившие беспредел под вспышки фотокамер, остаются безнаказанными.
Мы собрали истории нескольких журналистов. Эти рассказы помогут глубже понять события возле администрации президента.
Одним из первых пострадавших стал редактор "Цензор.Нет" Юрий Бутусов. Около 16.15 он взобрался на печально известный грейдер, чтобы сделать фото с верхней точки. Но не успел нажать на спуск, как получил удар в лоб. «Это был камень, очевидно, один из тех, которые бросали в людей сотрудники правоохранительных органов», - говорит журналист. Он получил открытую черепно-мозговую травму, вдавленный оскольчатый перелом лобной кости и сотрясение мозга.
Находясь на больничной койке, Бутусов не перестал быть журналистом: через несколько дней в статье он подробно объяснил, почему считает события 1-го декабря хорошо спланированной провокацией.
Сейчас Юрий лечится на дому: иммунная система сбоит, он постоянно болеет. Констатирует, что писать может, но быстро утомляется.
А вот фотокор Александр Перевозник в строю с 13-го декабря. Его коллеги вспоминали: Саша вернулся к работе еще с опухшим лицом и выглядело это несколько жутковато. Перевозник стал жертвой одного из наиболее циничных избиений того вечера: человека с фотоаппаратом, искавшего спасения в защитной «позе эмбриона», показательно избивали дубинками.
Он признается: в подобный поворот событий не верил: «Раньше «Беркут» мог обматерить, где-то даже оттолкнуть, но чтобы такое... Специально били по камере, по объективу». Отлетевшую в сторону вспышку ему так и не вернули.
Теперь Перевозник на все протестные акции ходит, захватив с собой горнолыжный шлем и пейнтбольный бронежилет.
Он говорит, что дело об избиении журналистов стоит. Активисты сами нашли свидетеля, который мог бы помочь установить виновных, но следствие им не заинтересовалось. «Все-таки хочется, чтобы нашли тех ...», - и Перевозник употребляет слово, которым наш президент обозначает людей, мешающих ему жить.
Кадры с избиением Перевозника зафиксировал его коллега Александр Ратушняк. Саша вспоминает, что в горячке не сразу понял, кто был под ним — просто реагировал на избиение человека. Уже потом, разбирая кадры, увидел знакомую куртку.
Впрочем, Ратушняк мог повторить судьбу коллеги. Фотокора, взобравшегося на крышу мобильного туалета, тяжело не заметить. Неудивительно, что им заинтересовался «беркутовец». Обошелся без неуместной вежливости: «Слезай, сука!».
Саша, будучи с двумя фотокамерами в руках, нашел в себе силы на корректный ответ: «Не слезу. А у вас будут проблемы».
И в подтверждение своих слов продемонстрировал удостоверение сотрудника СМИ, которое приходилось держать едва ли не зубами.
«Беркутовец», пару раз проверив стенки туалета на прочность, удалился. Ратушняк понимает, что ему повезло: «Он мог легко сбросить меня, раскачав кабинку».
Чуть позже, во время второго разгона, ему в грудь прилетел камень. Но это были уже мелочи.
Повезло и еще одному фотокору Дмитрию Ларину. Он, стоя на заборе, снимал на видео избиение людей. Причем был в специальном ярком жилете. «Беркутовец» сорвал с него бейдж прессы и схватил за левую руку, намереваясь стащить на землю. Но Ларин освободился от захвата и ретировался.
Фотокор Associated Press Сергей Чузавков на Банковую пришел уже в защитной амуниции. Говорит, что быстро сделал выводы после разгона палаточного городка на Майдане. Впрочем, шлем уберег его лишь частично. Прилетевший камень - и Сергею пришлось накладывать швы.
Отдельного упоминания заслуживают истории двух фрилансеров — Александра Заклецкого и Антона Черныша. Они укрывались в двориках возле Дома писателей. Когда «Беркуту» поступила команда «фас!», первым пострадал Заклецкий.
«Они пытались разбить или отобрать камеру. Когда сделать это не удалось, стали бить по рукам и камере. В результате чего одна камера вообще не работает, вторая глючит, вспышку разбили", - писал Заклецкий в «Фейсбук».
Черныш, находившийся в соседнем дворике, пострадал за смелость. Увидев, как избивают коллегу, он прокричал, что тот является журналистом. Учитывая, что Антон еще и документировал избиение на камеру, его участь была предрешена.
Выросший перед ним сотрудник «Беркута» попросил предъявить удостоверение сотрудника СМИ. Но лишь затем, чтобы бросить его себе под ноги. Между этими двумя действиями, Антон еще и дубинкой по ноге получил. У него выбили из рук камеру и разбили вдребезги. Били по рукам, по пальцам. Для профилактики ударили дубинкой по голове сзади.
«Они накрученные были или под действием какого-то препарата. Глаза стеклянные были», - вспоминает Черныш.
На встрече со следователем прокуратуры он написал объяснений на 10 страниц (хотя ограничивали восемью), но количество пока не переросло в качество — Антон ничего не знает о каких-то подвижках в деле.
Это же касается и польского журналиста Павела Пенёнжека (Paweł Pieniążek). Он освещал события возле администрации президента, когда ему разбили голову во время одной из атак милиции. Несколько нападавших били его дубинками по рукам и спине, разбили планшет.
«Я кричал "пресса! пресса!" и показывал пресс-карту. А в ответ услышал: "И что, бл...?"», - вспоминает Павел.
Пенёнжек добавляет: «Мой вывод такой: ни шлем, ни жилетка СМИ ничего не дают. Потому что милицию вообще не интересовало, журналист ты или нет».
Для Павела всё случившееся стало большим потрясением, потому что в Польше никогда не было случаев подобного обращения с журналистами.
Михаил Загорский, фотокор Житомир.info, на Банковой тоже кричал "пресса!" и, как и многие, предъявлял удостоверение журналиста. Но по лицу дубинкой все же получил. Михаил был сбит с ног, потерял сознание, его били ногами. Экспертиза установила, что у него рассечение на лице, сотрясение мозга и ушиб левой почки. Техника, по необъяснимому стечению обстоятельств, не пострадала.
Надолго запомнит тот вечер и фотокор Анатолий Степанов: разбитая голова в двух местах (рассечения 6 см и 4.5 см), перелом пальца на левой руке, синие опухшие кисти рук, синяки и гематомы по всему телу...
«Я криком кричал, что являюсь представителем прессы, на что получил ответ: "Ах ты сука, пресса, так мы тебя сейчас тут и закопаем!"», - вспоминает Анатолий.
Как и многие фотокоры, он больше думал не о себе, а о спасении дорогостоящей камеры, прикрывая ее собственным телом. Но оптика все же пострадала: один объектив не подлежит ремонту, а другой в ремонте уже второй месяц. Отбитая вспышка так и осталась лежать на мостовой.
Удивительно, но уже через две недели Степанов вернулся к работе. Было тяжело морально, да и снимать было нечем.
Но та ситуация сделала его и сильнее, и мудрее. Он говорит, что любому журналисту, а особенно снимающему (он ведь обязан находиться в гуще событий), просто необходимо думать о своей безопасности: иметь при себе элементарные средства защиты, не лезть на рожон.
Еще одна его фраза лучше всего характеризует суть проблемы: «Всегда нужно помнить, что для бойцов спецназначения ты, возможно, еще больший раздражитель, чем тот, кто бросает в них камень!».
***
И вот теперь давайте сравним события на Банковой с теми, которые произошли спустя 40 дней возле здания Киево-Святошинского суда. Ничего не изменилось!
Фотокора LB.ua Макса Левина несколько раз ударили дубинкой по ногам, ему разбили камеру, поломав объектив и вспышку (фотокамеру поломали умышленно, заявляет наш коллега). По его словам, дубинками и ногами били трое или четверо "беркутовцев". Силовики продолжали избивать Максима даже тогда, когда он сказал, что является журналистом.
Но Максим, как бы нелепо это ни звучало, еще легко отделался (как и на Банковой, когда под его ногами взорвалась светошумовая граната). А вот коллеге Левина, фотокору «Цензор.Нет» Алексею Чернышеву нанесли несколько ударов в голову (он рад, что не оглох на одно ухо), продолжали бить и тогда, когда фотограф лежал на земле. Через несколько часов после этого у него начались боли в спине. Обследование выявило трещину в позвоночнике. Сейчас Алексей ходит по дому в специальном ортопедическом корсете.
***
В прокуратуре Киева в ответ на события 1-го декабря попросили представителей СМИ "содействовать следствию, не затягивать процесс расследования, не игнорировать вызовы следователей и предоставлять все данные".
Журналисты так и сделали. В результате потерпевшими за время всех евромайданов были признаны 22 работника СМИ. В пресс-службе киевской прокуратуры LB.ua сказали, что сейчас назначены и проводятся судебные-медицинские экспертизы, а также процедуры опознания. Именно поэтому в деле все еще нет подозреваемых.
При этом все опрошенные нами коллеги сказали, что после подачи заявлений их больше не вызывали в прокуратуру.
Анна Герман в день доклада генпрокурора в Верховной Раде по событиям 30 ноября/1 декабря сказала в комментарии российскому телеканалу: «Если власть честно не проведет это расследование, если власть не скажет, не назовет белое — белым, а черное — черным, эта власть никогда не вернет себе доверие людей, а доверие народа нам очень нужно». Судя по всему, не очень-то и нужно.
Из опрошенных нами журналистов только один (причем едва ли не наиболее пострадавший) не писал никаких заявлений ни в милицию, ни в прокуратуру. Аргументировал просто: «Это ничего не даст. Только время потеряю». Пока его точка зрения побеждает.
P.S. У меня были определенные сомнения насчет целесообразности этого текста. Ведь почти все случаи попрания прав журналистов были если не запротоколированы, то отображены в сводках. Не милицейских, а наших — внутрицеховых. Казалось бы: ну, зачем еще раз описывать, как на Банковой растаптывали четвертую власть? Но свежий случай с фотокором LB.ua Максом Левиным, который был побит «Беркутом» под Киево-Святошинским судом, убедил — писать надо! И дело даже не во внутрицеховой солидарности или актуальности темы и общественном резонансе. Просто если проблему игнорировать, то бойцы спецподразделений и дальше будут глумиться и над представителями СМИ, и над обычными гражданами. Если виновные в избиении журналистов на Банковой так и не понесут наказание, мы рискуем никогда не вырваться из этого порочного хоровода «беркутовских» дубинок.
И я не знаю, где закончится везение отца троих детей Макса Левина. Я не хочу, чтобы ему везло — я хочу, чтобы он был защищен во время исполнения своих профессиональных обязанностей. Как и все другие работники СМИ.
Список пострадавших журналистов во время Евромайданов на wikipedia.org
