С особым пристрастием и регулярно в Украине проверяют психику разве что военных, правоохранителей и разведчиков. У них и доступ к оружию есть, и задания самые что ни на есть важные, и условия работы напряженные – погони, схватки, перестрелки. По последнему критерию учителя очень даже подходят для группы усиленного психиатрического контроля. Ежедневное многочасовое усмирение школьников ничем не легче слежки за вражескими агентами. Нервотрепка в конце учебного года по уровню психологического напряжения не уступает погоне за опасным преступником. А чего стоят постоянные проверки одних и тех же заданий в ученических тетрадях!
Думаю, не будет зазорным предположить, что несколько лет работы в таком режиме могут пошатнуть любую психику. К счастью, большинство украинских учителей оказываются стойкими и успешно работают в школах по 40 лет. Но бывают и исключения - припомнить странного, мягко говоря, учителя может каждый, кто учился в школе. У меня встреча с необъяснимым в стенах родной школы случилась достаточно рано. Одна учительница убеждала нас, пятиклашек, что в ближайшее время всех нас ждет неминуемая ссора и разрыв с родителями из-за конфликта зодиакальных знаков. А через пару уроков оказалось, что все Александры Александровичи и Романы Романовичи вскоре умрут или лишатся отцов. Ангел хранитель, мол, у них один на двоих, так что кому-то придется умереть – готовьтесь, детишечки. Была ли любовь этой женщины к устрашению детей врожденной или приобретенной во время работы в школе, - точно не скажу. Но склоняюсь все же ко второму варианту.
За рубежом – например, в США - учитель с 5-10 летним стажем уже не может быть присяжным в суде. Законодатели признали, что работа педагога изнурительна и не может пройти бесследно для сознания и взглядов на жизнь. Попытка украинских чиновников ввести психиатрические осмотры учителей по своей сути подобна этому американскому запрету. Впрочем, признание сложности профессии, выраженное в дополнительном осмотре, но без повышения зарплаты, украинские педагоги восприняли далеко не с благодарностью, скорее – в штыки. Осмотры назвали унизительным и неэффективным средством. И если первый эпитет слишком субъективен, чтобы его обсуждать, то со вторым нельзя не согласиться.
Предположим, что осмотр у психиатра все-таки включили в перечень медицинских проверок, которые учителя проходят накануне каждого учебного года. Этот регулярный медосмотр и сейчас напоминает спринтерский забег между кабинетами врачей: педагоги стараются успеть на прием ко всем специалистам за один день, попутно сдавая анализы. Если в списке обязательных к посещению кабинетов появится еще один – то на пребывание в нем останется совсем мало времени. Буквально несколько минут. Насколько тщательной будет в таком случае диагностика - можно только представить. И где гарантия, что справку от психиатра будут действительно получать, а не покупать? Ну и главное: какой врач, особенно в провинции, решиться поставить психиатрический диагноз уважаемому человеку – учителю?
Очевидно, что при всей важности психиатрического контроля педагогов, полагаться на редкие и короткие осмотры было бы глупо. К тому же, за учителями и без того постоянно следит множество людей: коллеги-педагоги, завучи, психолог, директор школы, специалисты районного отделения образования, родители детей, в конце концов. Все эти люди, по-хорошему, должны приходить на уроки, общаться с детьми и обращать внимание на любые, даже малейшие проблемы. Почему эта система не работает, и к детям в класс иногда приходят агрессивные, депрессивныеж и даже извращенные люди? Почему решающим фактором становится не забота о детях, а желание прикрыть коллегу, страх обратиться к руководству с замечанием или просто лень что-либо делать? Пожалуй, именно об этих неприятных чертах украинской педагогической среды стоило бы думать чиновникам Минобразования.