– А представиться?! А спросить разрешения?!..
Мужичок улыбается:
– Так вы бы тогда не согласились.
– А я и сейчас не согласен!
– Ну, это ничего, – невозмутимо отвечает он мне, укладывает фотоаппарат в кофр и спокойно шагает со двора.
Ну вот что прикажете делать в такой ситуации?.. Догонять и отбирать фотоаппарат? Взывать к журналистской этике? Звать милиционера?.. Я не знаю. Но ведь как-то должна быть защищена и моя свобода, не только частная жизнь других, но и моя – «частная жизнь публичного лица»?
Иду к юристам. Выслушав меня, разводят руками. Можете, конечно, обжаловать действия «папарацци» в суде. Но только это напрасный труд: ничего противозаконного он не совершил. Так, баловство. Хотя, конечно, неприятно. Но все же прецедент, говорят, однажды был. Не у нас, правда. Да и заявитель был явно покруче.
А дело было так. В начале 90-х годов симпатичная молодая принцесса Каролина Ганноверская взялась запретить опубликование в желтой прессе некоторых европейских стран, в основном в Германии, целого ряда фотографий из своей частной жизни. Ничего особенного на них не было: принцесса на лошади, на велосипеде, на рынке в сопровождении охранника, в бассейне и т.п. Однако принцесса посчитала это вмешательством в свою личную жизнь, вопросом принципиальным, и подала жалобу в немецкий суд.
Вначале земельный суд Гамбурга решил, что она не представила доказательств, которые могли бы служить основанием для наложения судебного запрета, поскольку там, где дело касается знаменитостей, право на защиту частной жизни перестает действовать за порогом их жилища. А все фотографии заявительницы были сделаны исключительно в общественных местах.
Тогда настойчивая принцесса подала жалобу в следующую инстанцию. Но и апелляционный суд пришел к заключению, что публичные фигуры должны признать то обстоятельство, что особое положение, которое они, зачастую по собственному выбору, занимают в обществе, автоматически ведет к усилению давления общественности в отношении их личной жизни. И даже если постоянное преследование со стороны фотографов и затрудняло ей повседневную жизнь, оно проистекало из правомерного желания информировать общественность, которая «имеет право знать все о публичных фигурах».
По тем же причинам принцессе Каролине было отказано и в Верховном федеральном суде ФРГ, и в Федеральном конституционном суде.
Безуспешно проведя в различных немецких судах десять лет, упорная принцесса, продолжая настаивать на своей правоте, вооружилась Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и в 2000-м году подала на Германию в Европейский суд по правам человека.
24 июня 2004 года Высокий Суд огласил свое решение: из общих прав личности отнюдь не следует, что публиковать изображения деятелей современного общества без предварительного согласия можно лишь при исполнении ими своих общественных функций. Напротив, он может распространяться и на информацию о том, как эти деятели обычно ведут себя на публике – то есть и за рамками своих полномочий.
Общественность имеет правомерный интерес в том, чтобы ей позволили судить, в достаточной ли степени личное поведение этих людей, которые часто играют роль идолов или моделей для подражания, согласуется с их поведением на официальных мероприятиях.
Резонное замечание. Особенно когда это касается государственных чиновников высокого ранга и политиков, людей, имеющих огромное влияние на жизнь общества.
Но! «В то же время, – отмечается далее в решении суда, – для определенной части некоторых СМИ подробности личной жизни стали предметом чрезвычайно выгодной купли-продажи. Их жертвами в основном становятся публичные фигуры, поскольку подробности их жизни служат хорошим стимулом для продаж. Пользуясь однобоким толкованием права на свободу выражения, средства массовой информации зачастую вторгаются в личную жизнь людей, оправдывая это тем, что их читатели «имеют право знать все о публичных фигурах». Кроме того, появляющиеся в прессе фотографии часто снимаются в обстановке назойливого приставания, вызывающего у соответствующего лица очень сильное чувство вторжения в его частную жизнь».
Ну и, наконец, оглашается результат слушаний. Что же, в конце концов, оказалось важнее: Право на уважение частной и семейной жизни или Свобода получать и распространять информацию?
Итак, внимание!
«Суд полагает, – сказано в итоговом документе, – что решающим фактором при сопоставлении защиты частной жизни со свободой выражения должен являться вклад, который опубликованные материалы вносят в обсуждение вопроса, представляющего общественный интерес.
Суд считает, что, несмотря на то, что заявительница широко известна общественности, публикация рассматриваемых материалов, единственной целью которых было удовлетворение любопытства определенного круга читателей к подробностям частной жизни заявительницы, не может считаться вкладом в обсуждение какого-либо общественно-значимого вопроса».
Вот он, абсолютно точный и разумный критерий – «вклад в обсуждение какого-либо общественно-значимого вопроса»! Неудивительно, что после этого все сразу становится на свои места: «Принимая во внимание все вышеизложенные факторы, Суд полагает, что германским судам не удалось установить справедливый баланс между соперничающими интересами. Таким образом, имело место нарушение статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод».
Вот и все! Ура! Принцесса Ганноверская наконец добилась справедливости – на дальнейшую публикацию ее фотографий был наложен европейский судебный запрет. Твердый характер, уверенность в своей правоте, 14 лет борьбы и ?150 тыс. Многие ли из нас, даже при наличии возможностей, способны на подобную принципиальность?..
Но если вы думаете, что предмет спора не стоил стольких усилий, что это скорее всего купеческая блажь или же девичья глупость – или что эта история касается только тех, кого мы называем «известные люди», то вы в очередной раз глубоко ошибаетесь.
Ведь это именно с нашей подачи бесцеремонные СМИ помещают некоторых людей в своеобразный стеклянный зверинец, где им уже невозможно спрятаться от назойливого интереса и разглядывания. Где их личная жизнь – ничто в сравнении с желанием других заглянуть в замочную скважину или покопаться в чужих письмах.
Но ведь, оказывается, чьей-то жизни нам теперь уже мало. Нам теперь ужасно хочется рассказать миру и о своей!
В книге «Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ» выдающийся итальянский философ, историк и писатель Умберто Эко подметил это веянье удивительно точно: «У меня рождается чувство, что один из главных абсурдов массового сознания в обществе, основанном на засилье прессы, телевидения и Интернета, – это отказ от своего privacy».
Слово «privacy» переводится с английского, как «частная жизнь», «уединение», «тайна». Так вот, многие ли из нас стремятся, как та же принцесса Каролина, сохранить в неприкосновенности свою частную жизнь, свою тайну? Оказывается, совсем наоборот – нынешний массовый эксгибиционизм и вуайеризм достигли невиданных ранее масштабов, желание распространить о себе всю возможную и невозможную информацию, а также получить ее о других, стало маниакальным и всеобъемлющим.
Газеты и журналы, радио и телевидение, печатные и электронные СМИ, а особенно безграничный и доступный Интернет, – все это денно и нощно роется в чужом и своем белье, удовлетворяя и развивая болезненный интерес.
На наших глазах тысячелетний мир личностей, пройдя через новейшую духовную коллективизацию, стремительно превращается в убогое провинциальное общежитие или, если хотите, в скандальную культурную коммуналку.
Вам это нравится? Мне – нет! Поэтому я и дальше буду всеми силами сопротивляться вторжению посторонних на свою суверенную территорию. Даже если она и будет ограничена всего лишь размерами обыкновенного мусорного кулька.