Однако его влияние определяется не только его высоким статусом. 44-летний владыка Иларион великолепно знает несколько европейских языков, переводит с греческого и древнесирийского, еще в 1995 году окончил Оксфорд со степенью доктора философии, опубликовал десятки работ и книг по патристике и богословию. Именно митрополит Кирилл в свое время протежировал молодого талантливого богослова, и сейчас владыка Иларион остается правой рукой московского патриарха
Ваше высокопреосвященство, какова истинная цель визита патриарха?
Святейший патриарх приехал в Украину не как иностранный гость. Иногда говорят, что патриарх из России, что он здесь гость. Некоторые даже ему говорят: чувствуйте себя как дома. А он говорит: я не чувствую себя как дома, я и так дома. Это не патриарх какой-то иностранной церкви, это патриарх Украинской православной церкви. Когда он приезжает в Украину, он приезжает к своей пастве, к своему народу, к тем людям, которые его ждут. И во время прошлого визита, и во время нынешнего мы видели десятки тысяч людей, которые собирались, чтобы помолиться вместе со своим патриархом. Видели их энтузиазм, их любовь и их стремление сохранить единство церкви. Внутри канонической церкви нет никаких раскольничьих настроений, это надо понимать. И вновь и вновь мы в этом убеждаемся, когда общаемся друг с другом – украинские архиереи общаются с российскими архиереями, когда патриарх встречается со своей украинской паствой. Это единая церковь, и мы будем сохранять это единство и укреплять его всеми силами.
Однако в Украине звучат заявления, что этот визит политический, а не пастырский. Что вы на это скажете?
Это сознательная дезинформация. Патриарха люди видят живьем, это очень привлекательный образ. Люди слушают его проповеди, слушают, что он говорит, обращаясь к интеллигенции, к ученым, к простому народу. И вот те недруги православной церкви, в том числе те, которые когда-то затеяли раскол, те, которые поддерживают эту раскольничью идеологию, для них сейчас патриарх – как бельмо на глазу. И им хочется этот абсолютно положительный образ исказить. И то представление о патриархе, которое естественным образом возникает, когда вы на него смотрите и его слушаете, каким-нибудь образом изменить в сознании людей. И поэтому придумывают такие штампы – приехал заморский гость, он хочет лишить Украину суверенитета. Никто не посягает на суверенитет Украины. Суверенитет Украины – это свершившийся факт, это, как патриарх говорит, – воля Божья. Но есть политический суверенитет, а есть взаимоотношения между народами, есть духовное единство. И вопрос заключается в том: две соседние страны, у которых столько общего в истории, культуре, у которых единая вера и единая церковь, они должны жить в состоянии вражды – или они могут жить вместе? Хотя бы так, как живут различные государства в Европейском Союзе.
Фото: www.pravmir.ru
Идея Русского мира, которую проповедует патриарх, в Украине вызывает острые дискуссии. К примеру, руководитель УПЦ КП Филарет заявил, что патриарх Кирилл хочет восстановить Российскую империю…
Идея Русского мира – духовная, а не политическая. Она не имеет никакого отношения к суверенитету тех стран, которые входят в Русский мир. Русский мир – это то, что мы называем Святой Русью. Этот концепт совершенно не чужд даже раскольникам. Простите меня, глава раскольников, Филарет Денисенко, в своем титуле имеет наименование – незаконно, конечно, – «всея Руси». Что это за вся Русь, которую он вставил в свой титул? Понятие Святой Руси существует, для нас оно не только какой-то исторический фантом. Это духовное пространство, которое существует поверх политических границ. И сегодня только церковь в полной мере осознает значимость этого духовного пространства. Мы должны понимать, что когда были проведены политические границы между Украиной и Россией, то во многих случаях эти границы прошли через человеческие семьи и человеческие судьбы. Муж – русский, жена – украинка, родители в Украине, дети в России и так далее. Что может помочь этим людям сохранить единство? Прежде всего, церковь, прежде всего, сознание того, что да, они живут в разных государствах, но это не трагедия. А трагедией было бы, если бы эти государственные границы разъединяли семьи, уродовали бы человеческие судьбы, вот это было бы трагедией.
Представители УПЦ КП часто говорят, что даже если их не признают сейчас, то это все равно произойдет в будущем…
Это обман. Потому что на этой самой территории, в этой самой стране, существует каноническая православная церковь. Которая обладает правами самостоятельности. У которой есть свой Синод, которая самостоятельно избирает своих епископов. Связь между Украинской православной церковью и Москвой духовного порядка. Она не административного и не финансового характера. Когда говорят, что Москва заинтересована в том, чтобы удержать украинскую церковь, потому что получает большие отчисления… Нет этих отчислений. Это все миф, фантом, выдумка и ложь. А есть то духовное единство, которое верующие хотят сохранять. Те, кто был в Одессе, те, кто был в Днепропетровске, те, кто был в Почаеве в прошлом году, они в этом могли убедиться. Были маленькие группы под политическими флагами, которые выступали против единства церкви. И были десятки тысяч людей, которые собирались вокруг своего патриарха, которые скандировали «Наш патриарх – Кирилл!», которые никогда не предадут единство Русской православной церкви.
Фото: www.belta.by
В обращении Синода «о таинствах у раскольников» сказано очень дипломатично: церковь способна наполнить новым смыслом все, что произошло с человеком в расколе. Что это значит, нужно ли крестить человека, который был крещен в КП, но захотел перейти в церковь?
Мы не признаем никакие таинства раскольников. Не может быть речи о признании крещения, хиротонии или каких-либо иных таинств. Если речь пойдет о массовом возвращении людей в церковь – приходов, епархий, тысяч людей, десятков тысяч людей, то, конечно, здесь станет вопрос: что делать со всеми теми людьми, которые были крещены в расколе, как их принимать? Ведь кто-нибудь, может быть, даже не знает, был ли он крещен в канонической церкви – или он был крещен в расколе. Вот он был младенцем, его отнесли в храм и окрестили, а куда его отнесли, кто его крестил – он этого не знает, а родители его не помнят. В этом случае, когда человек возвращается в церковь, как мы и сказали в своем обращении, «церковь самa усмотрит способы принятия». Это может быть крещение, это может быть и признание совершившегося факта крещения. Ведь были, например, случаи, когда во время войны не было священника и крестили обычные бабушки. И потом священник дополнял совершенное таинство, а не совершал его заново. Одним словом, у церкви есть много способов возвращения тех, кто хочет вернуться в ее лоно. Вопрос о признании таинств может ставиться только в контексте возвращения. Если люди не возвращаются, этот вопрос не ставится вообще.
А почему вы считаете, что проблему раскола можно решить именно таким способом – путем возвращения, ведь в УПЦ КП заявляют, что для них такой путь неприемлем…
Мы получаем много сигналов не только от мирян, но и от тех людей, которые считаются там архиереями и священниками, о том, что пребывание в расколе тяготит их и им необходимо воссоединяться с церковью. Людей тяготит это состояние, когда они лишены возможности участвовать в жизни вселенского православия. Они как бы отсечены от живительного ствола и от тех живительных соков, которые питают православную церковь. Это сознание неканоничности в расколе очень остро. Есть группы мирян, есть приходы, которые воссоединяются с церковью. Этот процесс идет постоянно, он не массовый, но он происходит во многих епархиях Украины. И наше обращение адресовано и всем тем людям, кто, может даже по недомыслию или случайно, оказался в расколе. Дело в том, что многие люди даже не осознают, где раскол, а где церковь. И ко всем этим людям мы хотели бы обратиться. Чтобы призвать их вернуться в лоно матери-церкви.
Надо понимать, что раскол – это был политический проект. Это был проект, который возник на волне дезинтеграции, на волне национализма. С одной стороны, тогдашняя власть Украины была заинтересована в том, чтобы придать большую легитимность новообразованному украинскому государству посредством образования собственной независимой церкви. С другой стороны, тогдашний руководитель, бывший митрополит Киевский Филарет был заинтересован в том, чтобы не потерять свою власть. И вот этот взаимный интерес, к сожалению, породил раскол. И он рос как на дрожжах исключительно благодаря поддержке властей. Сам этот лозунг о том, что в независимом государстве должна быть независимая церковь, является неканоническим и не соответствующим традиции православия. Достаточно сказать, что все исторически сложившиеся патриархаты являются многонациональными и их юрисдикция распространяется на несколько стран. Скажем, Иерусалимский патриархат – это три страны – Израиль, Иордания и Палестина. Александрийский патриархат – это вся Африка, около 50 государств, и так далее. Если следовать логике раскольников, то мы должны были бы все эти великие церкви поделить на множество маленьких церквей. Ради чего? Одно только есть объяснение – ради того, чтобы максимально ослабить православие. Духовное пространство, которое мы называем Святой Русью, складывалось веками. И за эти века на этом пространстве очень много раз менялись государственные границы. Но церковь сохраняла свое единство. Нельзя в угоду политической конъюнктуре ломать то, что складывалось на протяжении веков. Поэтому это единство мы должны сегодня бережно хранить.
Фото: www.indem.ru
Вы сказали, что многих людей тяготит пребывание в расколе. Недавно умер владыка Андрей Горак, руководивший Львовской епархией УПЦ КП. Ходили слухи, что он якобы хотел вернуться в УПЦ, правда ли это?
Я лично его знал и неоднократно с ним общался – дважды с ним встречался и много раз общался по телефону. Это был человек, у которого было твердое, многолетнее желание воссоединиться с церковью. Когда мы с ним встречались, он мне говорил буквально следующее: «Я каждый день себя проклинаю за то, что я ушел в раскол». Он видел в этом свою слабость. Он понимал, что в расколе нет благодатной жизни. Когда мы с ним час проговорили, он сказал: «Спасибо за то, что вы со мной встретились, я почувствовал себя в атмосфере церкви, у нас нет этой атмосферы». Меня поразило, что он очень негативно воспринимал руководство своей собственной организации, к которой принадлежал. И он сознавал, что нет благодати в этом сообществе, он сознавал собственную слабость, он хотел перейти. И он готовился к переходу. Он готовил бумаги, которые были необходимы, чтобы осуществить это его желание. И буквально за несколько дней до того, как это событие произошло бы, он неожиданно и скоропостижно скончался. Конечно, он не был здоровым человеком. У него были болезни, он перенес операции. Но смерть эта произвела странное и тяжелое впечатление. Потому что мы все знали, что он хотел перейти, мы все знали, что многие священники хотели перейти с ним. И буквально за несколько дней до этого перехода вдруг он уходит в иную жизнь.
В конце 90-х годов вышла ваша книга «Православное богословие на рубеже эпох», в которой вы критиковали православные духовные школы. Что изменилось в системе духовного образования за эти годы? Что еще нужно изменить?
Что-то изменилось, но многое осталось. Потому что та реформа духовных школ, которая продолжалась лет 15, не шла прямым путем. Мы делали один шаг вперед, два шага назад, потом делали два шага вперед, шаг назад. В результате получалось какое-то движение, но без качественных сдвигов. Сегодня уже сформулирована и должна быть принята новая концепция духовного образования, которая ориентирована на современные стандарты, в том числе и на те стандарты, которые существуют в западных странах и которые описаны в так называемой Болонской системе. У нас очень активную работу в этом направлении проводит заместитель председателя учебного комитета архимандрит Кирилл Говорун, который сам учился на Западе – и в Греции, и в Англии и хорошо знает, как там функционирует современная образовательная система. Там основной акцент делают на самостоятельную работу студента. То есть задача преподавателя заключается в том, чтобы научить студента самостоятельно работать с научным материалом, с источниками, самостоятельно мыслить. И на это направлена та реформа духовного образования, которая уже задумана и будет осуществляться в ближайшее время.