Взрывы и осквернения памятников, мемориальных досок, культовых и знаковых мест. Не только украинской, но и еврейской культур – постоянно. Отчетливый маркер попыток если не столкнуть лбами народы (живущие бок-о-бок не первую тысячу лет), то хотя бы испортить их отношения. Но еврейский народ за время своей истории видал шлемазлов и покруче, а украинский тоже за годы войны заметил, что русские «Грады» и арту на нас наводят не раввины, а совсем даже наоборот.
В итоге украинцев с евреями столкнуть как-то не получается, вместо драмы – лишь скверный, быстро забывающийся анекдот.
С атаками на польскую историческую память в Украине стратегия та же, а вот тактика другая.
Удары пореже, покруче и с дальним прицелом. Эмоционально мы с поляками очень похожи, в этом смысле, пожалуй, больше чем с кем-либо. (Нет, не надо здесь про «глубину русской души», мы же не о бессознательном и не о «скрепах»).
С 90-х годов прошлого века культ Степана Бандеры (имеющий мало общего с реальным персонажем) возник на Западной Украине исключительно потому, что этот образ дико злил коммунистов и сторонников СССР. И «троллить» их Бандерой было одно удовольствие. Польша существовала одновременно и рядом, и в то же время в недостижимом пространстве своих реальных политических реформ, медийно доминировала в западном регионе хорошим интертейментом. Поэтому представить, что такие милые люди-поляки могут обижаться на троллинг наших домашних «комми», было невозможно.
А стоило бы.
Наша эмоциональна схожесть могла бы подсказать, что поляки не просто бережно, а образцово относятся к своему историческому наследию, любому, лишь бы оно было связано с Польшей. Тут есть чему поучиться.
Тем временем коммунисты и Москва не просто приводили десятилетиями этот «бандеровский» троллинг в качестве доказательства существования украинского неофашизма. Они, коммунисты, эти национальные ультра-движения прямо или косвенно подкармливали. У СССР был огромный опыт создания и тонкого управления такими организациями. Один немецкий пацифист, сторонник разоружения, в 70-х даже застрелился, когда узнал, от кого на самом деле поступали деньги на «мир во всем мире».
Поэтому всем запомнившаяся идиотская фраза Царева на Громадськом ТВ: «Волынская резня!», сказанная невпопад, на самом деле говорила о том, что «польская тема» у врагов Украины – главная. В подсознании с древнейших времен, когда поляки и казаки периодически вместе лупили московитов. Образ злобного «польского пана» долго был основным пропагандистским мемом в Советской России.
Поскольку сегодня Польша является главным объектом масштабного информационного нападения на Европу и потенциальным «Данцигским коридором» в случае оккупации Украины русскими, инцидент с мемориалом в Гуте Пеняцкой следует (как минимум в общественном сознании украинцев) переквалифицировать из «вандализма» в диверсию.
«Терроризм» здесь не подходит, поскольку главная задача террора – сеять страх. А диверсия – это войсковая операция, направленная на поражение ключевых узлов в системе безопасности противника.
Для нас взрыв в Гуте Пеняцкой – это диверсионная операция Кремля в нашем глубоком тылу, которая лишний раз доказывает иллюзорность любых «линий фронта» в современных войнах.
Для поляков – это интервенция в смысловое и политическое пространство Польши, «подстава» в нацистском стиле, как «операция «Консервы». В 1939 году сотрудники СС, переодетые в польскую военную форму, должны были напасть на радиостанцию в Гляйвице (теперь Гливице, Польша) и передать в эфир оскорбительное антинемецкое воззвание на польском языке. Роль «погибших во время нападения» предназначалась заключённым концлагерей, которых называли кодовым словом «консервы».
В чем диверсионное назначение этого взрыва? В том, что для России польский фронт информационно-психологических операций не может сосредотачиваться исключительно на Волыни. В том же ритме, на севере они вынуждают втянуться сюда Беларусь, запугивая ее «белорусскими националистическими диверсантами из «Азова», а на юге им крайне важна Галичина, как ключ к теме Львова.
Почему была выбрана именно Гута Пеняцкая, а не, например, кладбище «Орлят» во Львове? Которое как раз стало символом трудного и долгого, но в итоге успешного консенсуса по вопросам общего исторического наследия? 2 курень 4 полицейского полка, в котором служили украинцы под командованием немецких офицеров. В дивизию «Галичина» был перебор, оставшихся рекрутов направляли в полицию, но они себя сами считали «дивізійниками». Ранее в селе были убиты четверо солдат этого подразделения. Красные партизаны накануне из села ушли, те, кто их искал, носили немецкую военную форму и говорили по-украински, а местная самооборона, не конфликтовавшая с немцами, с ходу приняла их за переодетых бандитов. Был бой, который продолжался час.
Цитата из рапорта сотника этого подразделения Хроновята: «У с. Конюшкові наші люди з приходом наших СС-ів нарешті полегшено зітхнули, нарешті спали по своїх хатах, бо, до приходу туди наших СС-ів, через Гуту Пєняцьку, яку, по відході з неї наших СС-ів, окремий німецький відділ вщент спацифікував, так, що лишився тільки костьол, вони скривались, спокою не мали». Да, украинцы стреляли в поляков в Гуте Пеняцкой. Да, это село в итоге уничтожили немцы. Все эти факты нужно всем признавать по формуле «Просим прощения и прощаем». И оставить историкам. Памятник, разумеется, восстановим.
Но гитлеровская стратегия стравливания украинцев и поляков получила сегодня достойных наследников в лице ФСБ. Из вышеупомянутого краткого перечня трагических фактов, в зависимости от цели, можно сложить любой нарратив.
Помещенный в определенную среду в определенное время, он может вызвать эмоциональный взрыв и желание защитить, прежде всего, своих мертвых. По факту это зачастую происходит ценой благополучия живых.
Кремль понимает, что пугать поляков прямой военной угрозой бессмысленно, на них это действует наоборот, мобилизующе и повышает боеготовность. Но есть две болевых точки – это все, что как-либо связано с католической церковью, и «бандеровская» тематика. Через эти темы кремлевская агентура пытается раскачать польское общество. Поляки это оценивают весьма трезво. В польской «Доктрине информационной безопасности» отдельным параграфом прописано то, что украинская тема может быть использована для дестабилизации польского общества.
Каким образом действуют здесь русские СМИ и их европейские агенты?
Они представляют локальные, относительно малочисленные события, из нескольких сотен человек (например, Перемышль или марш 1 января) как максимально репрезентативные. Представляющие настроения всей страны. В украинскую сторону «увеличительное стекло» разворачивается, пугая польской агрессивностью, и наоборот. Наша медийная сволочь также в этом вполне участвует.
То, что украинцы как нация не могут сегодня иметь антипольских настроений (ну, разве что кроме наших обиженных контрабандистов), скучно даже говорить от количества аргументов, которых можно привести. Учеба, работа, бизнес, «карта поляка», еще десятки позиций.
Да и у нас война вообще-то, нам не до этих глупостей. Глупым ответом с нашей стороны на «бандер» было бы припоминать полякам Юзефа Бека и Романа Дмовского, но оно нам надо? Пусть мертвые хоронят своих мертвецов.
У Польши, как у стремительно развивающейся страны, члена ЕС и НАТО, огромное количество тем для бурной внутренней дискуссии, они там реально жаркие. Попытки вбросить туда «бандеровскую» тему – это как бросить сырое полено в гриль. Гореть не будет, а дыметь – да.
Несколько слов о кремлевской агентуре в Польше – и познавательно, и украинские аналоги сразу легко определятся. 18 мая 2016 года стало известно о том, что лидер партии «Смена» Матеуш Пискорский, известный своими пророссийскими взглядами, задержан польским Агентством внутренней безопасности. В их круг друзей входит организация русских евротитушек «SERB», партия «Лагерь Великой Польши» (есть представительство в оккупированном Донецке), организация «Do Rosji bez wizy. В Россию без визы», пророссийские неофашисты из «Фаланги», ведут пророссийскую агитацию в польской армии, любители Дугина и фоткаться с сепарским флагом, организаторы «антибандеровских патрулей» в Бещадах. Фанаты футбольные местами. «Ендеция», то есть народные демократы, последователи того самого Дмовского и любители триколора. Ну, можно еще вспомнить «Национальное движение», солидарное «Йоббиком» по украинскому вопросу, слившуюся с ними панк-партию «Кукиз-15», да в общем то и все. Для такой большой страны как Польша – это мизер.
Мы знаем, чем пышнее и громче названия, тем меньше членства и содержания, и на государственную политику Польши эти группки не в состоянии повлиять никак. Ну вообще никак. Но представить этих крикунов выразителями «подлинной национальной идеи» Кремль старается изо всех сил.
И подбрасывает им инфоповоды в виде вышеупомянутой диверсии.
Польша, особенно в условиях кризиса в ЕС, является важнейшим фактором европейской безопасности. Россия ведет войну на ее территории, и это не метафора, поскольку киберпространство НАТО официально признало пространством ведения боевых действий. Мы, к сожалению, являемся инструментом этой войны, мишенью, но не эффективным воином.
В отношениях с Польшей нам необходимо перейти от абстрактной «дружбы» к активному боевому сотрудничеству в политической и информационной сфере. Ведь мы когда-то вместе уже брали Москву.