Некоторые города без заводов совсем опустеют
Рожденные в СССР
Моногорода – это не изобретение советского строя. Они свойственны практически любой сформировавшейся во второй половине ХІХ - начале ХХ века крупной индустриальной зоне. Если в Западной Европе и США подобные поселения были продуктами либеральной системы и возникали в ходе естественной эволюции общества, то в СССР, в условиях плановой экономики, они создавались искусственно и целенаправленно. На голом месте возводились гиганты индустрии, вокруг которых возникали рабочие поселки. У советских собственная гордость, поэтому масштаб и распространение этого явления превзошли западные аналоги.
После краха Советского Союза и его плановой экономики предприятия-гиганты, а с ними и моногорода, оказались в плачевном состоянии. Они строились, чтобы обеспечить потребности в определенной продукции всего Союза. Когда заточенная под обеспечение потребностей военно-промышленного комплекса экономика супердержавы рухнула, то и гиганты индустрии оказались никому не нужны, по крайней мере, в их тогдашнем виде. Часть из них, завязанные в основном на советское высокотехнологичное машиностроение и не имевшие возможности отстоять место под солнцем перед западными конкурентами, умерли. Одни - практически моментально, другие - после длительной агонии. Выжили лишь сырьевые и экологически опасные отрасли – ориентированная на полуфабрикатную продукцию металлургия, энергетическое машиностроение и химпром. Им удалось найти свое место на мировом рынке, предопределив на ближайшее будущее роль Украины в глобальной экономической системе как экспортно-ориентированной сырьевой страны. Большинство таких предприятий по инерции оставались градообразующими.
К вышеупомянутым Авдеевке, Харцызску и Енакиево можно добавить Северодонецк, Горловку, Алчевск, Комсомольск и многие другие. По данным Федерации работодателей, монофункциональными являются 112 из 460 городов Украины. Для государства их существование в нынешнем виде – серьезная проблема, поскольку потенциально каждый подобный город - источник социальной напряженности и неблагополучия, а его жители чутко реагируют на проблемы градообразующего предприятия.
Регулируемое сокращение
Можно ли решить проблемы моногородов и не позволить им превратиться в декорации для фильмов а-ля "Безумный Макс"? Один из вариантов – это поддержка государством градообразующих предприятий, предоставление им преференций, льгот, финансовой помощи. Подобным образом поступила Украина, осуществив в конце 90-х-начале 2000-х годов эксперимент по поддержке металлургической отрасли. В определенной мере он удался, и отечественные металлурги сумели сохранить свое место под солнцем мирового рынка. Но такой путь – лишь временное решение, законсервировавшее проблемы и перенесшее осуществление непопулярных мер на потом.
Второй вариант – это масштабная программа по диверсификации рынка труда в регионах. Государство должно предоставлять льготы, но не для поддержки существующих столпов экономики региона, а для стимулирования создания новых рабочих мест в разных секторах хозяйства. Причем государство должно создать стимулы как для работающих в регионе промышленных гигантов, так и экономически активного населения. Очевидно, что этот путь более трудоемок, его результаты не всегда однозначны, а государственные преференции и дотации могут быть питательной средой для коррупции.
Впрочем, даже в образцово-показательной Германии избежать воровства или нецелевого расходования средств не удается. Что уже говорить о нашем обществе, где кумовство и мздоимство стало национальной традицией. Но все же примеры немецкого Рура и английских угольных регионов, при всех их недостатках, следует признать успешными. Там, конечно, не текут молочные реки в кисельных берегах, но синонимами депрессии и отчаянья они быть перестали.
Американцы в попытке наладить жизнь моногородов своего промышленного пояса Великих озер и северо-востока страны, стагнирующего после упадка автомобильной индустрии США, разработали концепцию "сокращения ради выживания". По мнению ее автора Дэна Килди, одного из чиновников округа Дженеси в штате Мичиган, находящиеся в упадке монофункциональные города уже неспособны содержать свою разросшуюся инфраструктуру и должны сокращать ее, пуская под снос целые кварталы. Тем самым обеспечивается экономия средств и возрастает социальная и финансовая мобильность. Килди уверен, что сокращение разросшихся в индустриальную эпоху моногородов – это необратимый процесс, и обязанность властей - контролировать и упорядочить его, давая шанс общинам возродиться уже в новом качестве. Эта концепция была апробирована на входящем в округ Дженеси городе Флинт, родине корпорации General Motors, а нынче – одном из беднейших в США. Его опыт изучила администрация Барака Обамы и ряд благотворительных организаций, заинтересованных во внедрении идей Килди в разных регионах страны. В частности, уже разработан план разделения Детройта на ряд менее крупных урбанистических центров, разделенных сельскими территориями. Насколько успешной будет концепция "сокращения ради выживания", покажет время, но она вполне может быть частью государственных мер по реорганизации и диверсификации моногородов.
Вотчина олигархов
Украинские олигархи, хозяева градообразующих предприятий, казалось бы, понимают необходимость перемен. В частности, такую позицию декларирует председатель Федерации работодателей Дмитрий Фирташ, принадлежащие которому предприятия поддерживают жизнь в Горловке, Северодонецке, Армянске, Красноперекопске и других городах. Он неоднократно подчеркивал в публичных выступлениях, что правительство вместе с бизнесом должны работать над программами диверсификации экономической жизни моногородов, и развивать малое предпринимательство, сокращая, таким образом, зависимость города от одного-двух крупных предприятий.
Есть серьезные сомнения не только в том, что подобные декларации будут взяты на вооружение властями, но и в том, что сам бизнес заинтересован в их реализации. Для подобных опасений достаточно как экономических, так и политических причин. Во-первых, власть предпочитает декларировать важность малого бизнеса для страны, а ее реальные шаги, особенно в налоговой сфере, лишь ухудшают положение частных предпринимателей. Во-вторых, крупный бизнес, который в современной Украине практически неотделим от власти, заинтересован в консервации существующего состояния моногородов. Они превращены в настоящие феодальные вотчины, где местные власти выполнят любой каприз олигарха. У населения же нет пространства для маневра: либо работай на заводе-гегемоне, либо уезжай в поисках лучшей жизни из города. На второй вариант решиться может не каждый, поскольку социальная мобильность населения Донбасса и Юго-Восточной Украины ниже, чем у жителей западной части страны. Бизнесу во избежание социальных беспорядков необходимо время от времени подкармливать своих рабочих, покупать им троллейбусы, платить за них половину квартплаты. И это, в свою очередь, может принести не только политические, но и социальные дивиденды.
Вся надежда на выборы
Моногорода юго-востока страны традиционно играли роль "гнилых местечек", по которым депутатские мандаты получали хозяева тамошней жизни. Десять лет без выборов по мажоритарным округам серьезно уменьшили их значение в электоральной стратегии ведущих партий страны, но возвращение к смешанной системе формирования Верховной Рады позволяет им рассчитывать на определенное оживление. Не было бы счастья – да несчастье помогло: достаточно резкое падение популярности Партии регионов заставит баллотирующихся в депутаты кандидатов демонстрировать отеческую любовь к своим избирателям.
Правда, есть нюанс – "регионалы" никогда не демонстрировали готовности развивать малый и средний бизнес, словно сохранив с 2004 года некоторую предвзятость к общественной прослойке, ставшей "гвардией Майдана". Есть основания считать, что и в 2012-м году ставка в предвыборной кампании будет сделана на пресловутую "гречку". Сумеют ли использовать ситуацию представители оппозиции, обещающие ведение "черно-белой кампании", подталкивающей к выбору между представителями власти и оппозиции, до сих пор неясно. Есть серьезное опасение, что интересы жителей моногородов снова станут разменной монетой для украинских политиков, а сами они останутся болевыми точками на карте Украины.
