Родной дед художника, Федор Павлович Глазунов, служил управляющим директором Петербургского филиала шоколадной фабрики Жоржа Бормана. Живописи Илья Глазунов учился в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина.
Народный художник СССР. Заслуженный деятель искусств РСФСР. 2000 г. действительный член Российской академии художеств. За предшествующие этому 20 лет семь раз подавал и семь раз не избирался в её состав.
Академик Королевских академий в Мадриде и Барселоне.
Вдовец. Супруга — Нина Александровна Виноградова-Бенуа, покончила с собой в 1986 г. Дети Иван и Вера - художники.
Основатель и ректор Российской академии живописи, ваяния и зодчества, которой в 2009 г. указом премьер-министра РФ, было присвоено имя Ильи Глазунова. Живёт в Москве.
Илья Сергеевич, а ведь проблемы у России возникли вовсе не сегодня.
Конечно! Первыми занялись этим делом наши якобинцы – декабристы. И декабристы – эти сволочи, которые друг друга предавали, почти как на допросах у Берии, они же хотели вырезать всю царскую семью! И некий немец Пестель, сын взяточника, которому удалось проникнуть на пост губернатора Сибири, у которого Пушкин на одном обеде спросил: «А вы не родственник злодея Пестеля?». Пестель, говорят, покраснел. Хотя, сомневаюсь, была ли у него способность краснеть.
Так вот, только благодаря гению, личному мужеству, обаянию, безграничной смелости и государственному мышлению Николая I, которого я обожаю – великий был государь - он вскочил на коня – он же не хотел быть царем, царем должен был быть, как вы знаете, Константин. И 14 декабря эти сволочи вышли на площадь, неся вот эти вот лозунги: «Свобода. Равенство. Братство». Более идиотских лозунгов на свете нет! Потому, что свобода есть «для» и свобода есть «от». Равенства вообще не может быть – мы все равны перед Богом, но не друг перед другом. И братства – братство может быть только через Бога. А они отрицали саму идею существования Бога.
Ну, а сейчас по указке этой страшной сверхдержавы Америки, которая…
Может не надо об Америке?
А я отвечаю на ваш вопрос. Вначале они организовали классовую бойню…
Ну, хорошо, вы думаете, что вся эта, как вы считаете, целенаправленная акция по геноциду русского народа осуществляется из-за океана?
Нет. Но есть такое понятие, введенное нашим философом Иваном Ильиным, который умер за рубежом, «мировая закулиса». Я считаю, что существует тайное сверхправительство, мы его с вами не знаем и никогда не узнаем. Но оно распределяет этапы развития и приход мирового владыки, который будет беспощаден. И я считаю, что вся история, особенно наших последних двух веков, конечно, спланирована. Что касается советского времени – так и говорить не о чем. Все спланировано.
Это просто какой-то страшный кровавый театр, где эти мировые кукловоды водят разных кукол. И последняя их кукла – Сталин, который понял, когда немцы подошли к Москве, взяв Киев, он понял, что за Клару Цеткин, за Маркса и Энгельса никто не хотел умирать. И тут он сказал (копирует акцент Сталина): «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Минина и Пожарского!» А до этого по числу звездочек, русским офицерам вбивали гвозди в плечи!
Я вот как раз позавчера ночью читал книгу Солженицина об обвале России. Вы читали?
Читал. «Россия в обвале».
Да, «Россия в обвале». Там есть очень толковые, дельные мысли. Его предыдущая книга «Как нам обустроить Россию» - я считаю это для Солженицына не метко. И не попадает в цель - это, знаете, как нам обустроить могилку. Это не то слово. Не как нам обустроить Россию, а как нам возродить Россию! Так, чтобы жизнь в ней стала такой же великой, духовной, экономически процветающей, как и раньше. А как обустроить – это какое то дамско-рукодельское словечко, и мне оно не нравится. И многие вещи, которые он говорит так с видом пророка, мы знаем. И лучше знаем.
А то, что он говорит в последней книге – мне очень понравилось. И не случайно же он не имеет доступа к телевидению. Его не показывают! Его показали два-три раза - и всё. Причем один раз я был просто поражен. Года два назад он выступал, и дали ему в собеседники какого-то старикашечку такого. Ну, это просто как убить! Я не знаю, не хочу никого обижать, но Солженицын говорил, как он всегда это делает, как будто сейчас он скажет и всё просто изменится. А старикашка ему (сюсюкает, копирует его): «Ой, как вы хорошо говорите! Как вы всё правильно говорите!».
То есть, понимаете, этим его глушили и делали из него идиота. И потом эти передачи кончились. А кому, как не Солженицыну, давать хотя бы час в неделю говорить об этом? Но ему не дают. Потому что его пафос обращен на справедливость, на возрождение России. И не о том, как ее обустроить, а как ее возродить. И обвал России – это факт. А вот как этот обвал предотвратить – знаю я, и знают мои друзья.
То есть я за консолидацию всех сил славянских. И я еще не видел ни одного человека любой национальности, который бы сказал: я хочу жить в нищенском, колониальном, бедном, униженном государстве. Я такого человека не встречал. Не встречал! Никого!
А вы считаете, что в России сейчас всё к этому идет?
Я считаю, что мы на пороге полной бездны. Теперь еще осталось только стравить два колена славянских, так называемых украинцев и великоросов, то есть, русских с русскими… Потому, что малоросс: ведь мы знаем, кто был Гоголь. И он всегда называл себя русским. «Я малоросс, но я рос». Вот. И это гордость наша общая. И мне думается, что сейчас дело идет к полному, тотальному уничтожению России, когда будет продаваться земля Украины, России и Белоруссии с украинскими, русскими и белорусскими рабами.
Если не секрет, кому будет продаваться?
Европе, Америке. Сейчас осталась одна сильная страна - Америка. Но какое они имеют право бомбить Ирак? Какое они имеют право? Вдруг я посылаю людей побить вашего редактора. За что, почему? Это что значит - теперь будут бомбить Сербию, а потом, если вы не подчинитесь, Киев, Москву, Петербург!
То есть, вы понимаете? Им всё дозволено, как Достоевский говорил. Всё дозволено только бесам. Всё до-зво-ле-но!
А что такое Америка – это цивилизация? Там культуры-то нет никакой! Там есть огромная техническая цивилизация. У нас ведь экраны забиты не нашими талантливыми фильмами! Взять, например, ваших режиссеров – Довженко; взять петербуржцев, мосфильмовцев. Господи, да я говорю это не потому, что я какой-то шовинист. Наши художники, рисующие на Арбате или на Крещатике, в тысячу раз талантливее их гениев запада!
Я и академию создал, десять лет она существует, чтобы не потерять школу высокого европейского русского реализма. Вот ту самую, которую пытался закончить и Брюллов, и Шевченко, и Репин, и Иванов. Я один держу эту линию обороны. Мне никто не помогает! Все направлено на разрушение. Мне не помогает никто.
Так у ж и никто!
Никто! Ну, вот, смотрите. Я вот говорю, что хочу выступить на ОРТ и на НТВ. А я не могу! Раньше, причем ведь раньше – это не значит, что у меня ностальгия по коммунистам – нет, просто сравнение. Вот вчера я одному говорю: «Я живу, как в тюрьме. Я встаю утром, пишу картину огромную, и ложусь спать – в кошмарах, со снотворным». А он мне: «Нет, в тюрьме лучше. Там прогулка три раза по 20 минут». Значит ли, что от этого тюрьма лучше? Не знаю. Я ведь в тюрьме не смогу делать то, что хочу.
Но то, что я хочу, я и здесь делать не могу! Я не могу сделать выставку. Я не могу выступить по телевидению. Я ничего не могу! А раньше, Михалков Сергей Владимирович, мой благодетель, он говорил (копируя высокий голос Михалкова и заикаясь): «Слушай, жопа, я договорился со вторым помощником Суслова – зайди к нему». Тот на меня долго смотрел и говорит: «А вы, значит, совсем отрицаете наши достижения?». Я: «Ну что вы! Как же можно? Ракеты там, балет…». Короче говоря, тот нажимал какую-то кнопочку, и смотришь – какую-то выставку намечают.
Ведь сейчас всё решает доллар и пуля. У меня нет ни доллара, ни пули. Нет. Я очень долго просил: дайте мне для самообороны, ночью у меня тут ходят какие-то хари, хоть револьвер. Никто не дает. Купите, говорят, двустволку какую-то. И все.
Как вы плохо подготовились к жизни, Илья Сергеевич! Ни долларов у вас, ни пули…
Очень плохо подготовился. И помочь некому. Раньше был Третьяков, Лоренцо Медичи, Рябушинский. Терещенко у вас был. А сейчас нет.
Я поймал тут одного, у начальника в приемной – не буду называть его имя, вы его знаете – он банкир, его все знают, один из семи олигархов. Я к нему (складывает ручки на груди и кокетливо подмигивает): «Ой, а как вы к живописи относитесь?». Я ведь об Академии своей думал, о своих нищих студентах! Они копируют картины, я тоже кручусь, рисую пейзажи, портреты и так далее. В Эрмитаже одному своему говорю: «А ты что, не видишь, что у Рембрандта красное – как огонь». А он мне: «Илья Сергеевич, красная краска самая дорогая. У меня нет денег не красную».
Ну, у олигарха бы и попросили…
Вот. Так я и подкатился! (Снова кокетливо подмигивает): «А как вы относитесь к искусству?». Олигарх на меня посмотрел: «Я ненавижу искусство! Особенно современное!..», и спиной ко мне стал вот так вот!.. Вот вам ответ на этот вопрос.
Так что не удивляйтесь, когда люди идут с этими красными флагами. Оставили просто один флаг протеста – красный. Но мы говорим сейчас о третей силе, о великом Столыпине, который сказал: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!».
Мы должны развивать подлинный рынок. Для этого нужно развивать производство, а не быть колонией. У нас сокращено производство – мы продаем сырье, как колония. Вы лучше меня это знаете – но это другая тема. (Достаёт сигарету).
А почему же это так получилось?
А потому, что есть одна сверхдержава – Америка. И мы совершили под руководством (презрительно) «комунистцев» и так называемых (с отвращением) мерзких, вонючих, подлых демократов национальное самоубийство. Это национальное самоубийство! Во имя чего? Да здравствует великая Америка!
Вы же видите, что сейчас показывают у нас все эти каналы. Они показывают только проамериканскую рекламу и проамериканские фильмы. Иногда, чтобы, так сказать, вздрогнуть, покажут кубанских казаков каких-нибудь (противно перекривляя): «Ой, летят гуси…»! Все думают, когда же это кончится, когда же это пар пойдет из сатанинского логова и, наконец, хотя бы Апина выскочит, не говоря о Киркорове в гриме!
Ну, вы строги, Илья Сергеевич!..
Почему, это правда. (Вертит в руках сигарету), - А вы разве не так думаете? Думаете точно так. (Берёт со стола зажигалку).
А может мы просто разучились работать?
Нет. Нет. (Клацает зажигалкой, пытаясь прикурить).
Вот, хочется не работать, а в лотерею какую-то выиграть…
Лотерея это самое страшное!
Может мою возьмёте?.. (Протягиваю зажигалку). - Украинская зажигалочка…
Ну, она, конечно, лучше американской! (Смеётся).
Даже не сомневайтесь!..
Нет, не разучились. Но за работу нужно платить. Ведь мы умеем работать, как никто. Уверяю вас. Но нам не дают работать. Но мы это право не забыли. И возьмем – последнее слово еще не сказано. И мы боремся!
А как вы думаете, для того, чтобы сделать то, что вы придумали, нужно будет применить силу?
Естественно.
А в какой форме?
В какой форме? А каждый новый сдвиг общества предполагает силу. Ну, а как же?
Снова кровь?
Ну, знаете, смотря, чья кровь. Мы же расстреливаем и сегодня всяких рецидивистов, убийц.
Так тут счет пойдет уже не на штуки…
Ну, не знаю, я об этом не думал. У меня нет никакой кровожадности. Но я только знаю одно: любая война – это жертвы. И я знаю другое, что любая война – есть гигиена нации.
Прежде всего, нужно понять, кто твой враг. Допустим, в этой системе – чей Крым? Ну, не проливать же кровь двух колен славянских, русских. Но я считаю, Крым – это я считаю – должен быть русским. Но там должны жить евреи, татары, греки и даже турки. Как мой дом – пусть тут живут все. Но это мой дом! И был мой. Мы отвоевали его у Оттоманской империи. А отвоевал кто – Потёмкин. Это все знают. Но то, что сейчас провоцируется бойня – вот это страшно. Я считаю, что более малая кровь – уничтожение тех, кто провоцирует бойню. (Заговорщицким тоном) Надеюсь, вы меня поняли. И удар может быть стремительным и наше слово не последнее. Русские еще не сказали своего последнего слова!..
Илья Сергеевич, а что с землей делать будем?
Землю нужно отдавать. Столько – это Столыпинская идея, не моя – столько, сколько обработаешь, без права продажи. А сейчас будут продавать украинскую и русскую землю с украинскими и русскими рабами. Уже начали.
Мне говорили, что где-то в центре, около Пскова, уже живут узбеки – огромные, пустые деревни. И вот это страшно, потому, что завоевание без выстрела идет.
А можно вопрос?
Задавайте любой – у меня нет ни единого секрета от вас и от любимых мною братьев, которых вы называете украинцами, а я называю малороссами. И я приветствую всячески Рух и верю в то, что Рух поймет, что брат не должен убивать брата. И прекратит эти москальские инсинуации раз и навсегда. А поймет, кто их подлинные враги.
А вопрос такой, как вы считаете, есть ли нации или народы, может за пределами Российской империи, к которым вы испытываете особую симпатию? Или особую, скажем так, антипатию?
Да, с удовольствием скажу. Мой ответ такой: все люди – дети Божьи. И созданы по образу и подобию Божьему. В христианстве, как говорил Спаситель, нет ни иудея, ни эллина.
А из всех государственных образований я сегодня очень уважаю только одно государство – Израиль. Государственная религия, вооруженная молодежь. Я не могу представить, что бы в Кнессете заседало 15 китайцев, вместо евреев. Я уважаю Израиль и считаю, что это единственное национальное государство, с государственным воспитанием, с вопросом чести, и главное – с заботой о своем народе.
А европейское кино вам нравится?
(Отмахнулся). Та, ну!.. Эти все ваши европейские режиссеры, даже Феллини, Висконти – такие истерики. А наши все – это антирусситы, такие, знаете… звезды советского режиссерского мира. Ах, ах, Россия ужасна и всегда была ужасной! Все эти Чеховы, нытики - терпеть не могу! Этого Чехова я вообще ненавижу! Это великий по таланту человек, но… Бунин о нем написал, что… Как ненавидел Бунин Чехова!.. Но я, благодаря Бунину, стал глубже понимать столь любимого мною Блока. Гений, теософ, к сожалению, но что его заставило попереться к Ленину, в Смольный, с бездарным Рюриком Ивневым и с этим…
Это вы о ком говорите?
О Блоке! Он же пришел – трое пришло: Блок, Рюрик Ивнев – бездарь воинствующая – и, как пишет Бунин: «самый страшный из подпевал большевицкого людоедства» - Маяковский. Эта троечка пришла помогать Ленину. И Блок стал следователем – разбирал дела. Потом стал литературным секретарём у бездарнейшего Луначарского. Феноменально!
Илья Сергеевич, что мы всё о грустном, да о грустном?
Так что нам нужно договориться, а если нет – то украинские земли будут заселены колонистами, русские – тоже. А японцы и китайцы пойдут на Сибирь. И со славянскими племенами будет покончено. Карта мира изменится. И это будет начало апокалипсиса.
Сколько вы на всё это отводите времени?
Если всё так пойдет и дальше, то может года три-четыре.
Может, стоит свериться с Нострадамусом?
Нострадамус – это липа.
Ладно, я пошутил, бог с ним, с Нострадамусом!..
Поверьте мне, липа – как все эти зодиаки, год Крысы – все надеваем оранжевые кальсоны, женщины – оранжевые лифчики. Это всё бред! Это область суеверий, лишенных контакта с Богом. Это суеверия дикарей.
Что будет?.. Сейчас задача их натравить Украину на Россию. Желательно оторвать Белоруссию, и натравить обоих на Россию. Это, как классовая борьба! Та же борьба, но уже национальная. При этом поддержать окраины и идти на центр, грабить награбленное – идти на Москву, на Киев и все грабить. Сейчас – это задача номер один.
Потом?
Потом, Украина должна примкнуть к НАТО, потом должна примкнуть к НАТО Белоруссия. Вот вам и всё!
Понимаете, я же всё вижу! Я же художник! Я вот написал картину «Разгром Храма в Пасхальную ночь» – вот она. Восемь на четыре метра! Никто сейчас не пишет картин, кстати, никто. То, что вы видите – это последняя русская картина ХХ-го века.
Сейчас пишут пейзажи, натюрморты, портреты тещ, любовниц, обнаженных. То, что у них могут купить. Но всё, что я пишу, все мои работы - я пишу по зову сердца. Как всегда, всю жизнь!..
Это интервью, одно из сорока трёх записанных автором в 1998-2000 г.г. и вошедших в книгу, которая сейчас готовится к печати в издательстве «Дух і літера».