Профессор Кэрролл, наверно, сильно бы удивился, попади он в наш XXI век при помощи машины времени: все его фантазмы, которые можно увидеть разве что во сне, обрели плоть и кровь – Тим Бертон, сказочник со стажем, на сей раз проявил усердие. Что называется, на славу: обойти «Аватар», снятый в формате 3D, мощный и изобретательный, – это еще надо постараться. Бесстрастные цифры свидетельствуют: «Алиса» только-только стартовала во всем мире, а уже бьет рекорды «Аватара». И это притом, что лента Камерона претендовала на звание самого посещаемого фильма за всю историю кино…
Интересно, что при всем при этом «Алиса» уже успела поссорить аудиторию и разделить ее на две части (правда, неравные) – одна из них, довольно малочисленная, состоит, ясное дело, из интеллектуалов (или псевдоинтеллектуалов), вторая – из так называемых «простых зрителей». Вопрос на засыпку: кто из них восхищается «Алисой» и кто ее ругает? Ответ правильный: снобы ругают (правда, осторожно), все остальные – восхищаются и хвалят.
Таким образом, Тим Бертон, всю свою жизнь умевший угодить и тем, и этим, нисколько не греша против истины и хорошего вкуса, на наших глазах стал «народным режиссером». Почти как Рязанов, в отличие от которого Бертон воздвиг свою башню всенародного поклонения на такой зыбкой почве, как чисто английский абсурд.
Вот вдумайтесь, что произошло-то: стало быть, «простой зритель» оказался прозорливее сноба, коль скоро этот самый абсурд – во всех его проявлениях и безумствах – прочувствовал гораздо точнее и тоньше, нежели люди образованные.
Кроме того, осмелюсь и на такое опасное высказывание – благодаря «Алисе» американская кинематография еще раз доказала, что является главной в мире «фабрикой грез». И не только потому, что лишь здесь, в Лос-Анджелесе, могут отвалить на съемки сказочки 250 млн. «зеленых», но и потому, что лишь здесь, в Лос-Анджелесе, могут рождаться – пусть и раз в столетие – сказочники такого уровня, как мистер Бертон.
Кстати говоря, его успех (а фильм снимался несколько лет, и, кажется, Бертон в буквальном смысле вложил в него всю душу) тоже теперь подвергают сомнению: мол, это не самый лучший фильм Мастера, а скорее – свидетельство заката и декаданса его феерической карьеры. Типа ранний Бертон был намного интереснее и изящнее: как и ранний Джонни Депп, alter ego Мастера, его любимый актер, его тень, его зеркало, выразитель самых потаенных мечтаний и чувствований Бертона.
Свидетельствую: неправда. Чушь. Навет. И Бертон, и Депп – слава тебе, Господи, – находятся на пике формы; причем Депп-Шляпник на таком пике, когда живой актер свободно вписывается в мир игрушек и персонажей анимационных, превращаясь на наших глазах в чудесный фантом с нарисованными на живом лице глазами…
То же самое можно сказать и о злой Королеве Червей, Хелене Бонэм Картер, жене и сподвижнице Бертона, которой неумолимый муж при помощи чудес компьютерной графики увеличил голову до невероятных размеров (оставив тело прежним).
К вопросу об увеличениях и уменьшениях: Кэрролл, постоянно уменьшая и увеличивая свою Алису, по-видимому, имел в виду относительные величины (поскольку был математиком); Бертон, по всей видимости, математиком не являясь, виртуозно играет с этими относительными величинами. Причем не механически, а именно что философски.
Вообще все, что можно считать из этого фильма – как, впрочем, и из сказки Кэрролла, – как бы прячется между кадрами, присутствует неназойливо и скрыто. На поверхности же – феерия, балаган, чудо бесконечных превращений. Если же вдуматься, то и Бертон, не хуже первоисточника, не так прост. Во-первых, он смело изменил сюжет: Алиса не в первый раз попадает в нору, где ей открывается волшебный мир. А во второй. В первый раз она была здесь очень маленькой, теперь же ей уже 19, она почти просватана за глупого и напыщенного аристократа, от которого буквально сбегает – вслед за кроликом в кафтане – в нору, провалившись в нее не без удовольствия. Во-вторых, Алисе – уже довольно взрослой – предстоит сделать свой выбор, победить Бармаглота и, вернувшись на поверхность земли, в свою обыденную жизнь, принять решение – выходить ей замуж или нет. Ясное дело, эта Алиса ни за какого аристократа, глупого или даже умного, не пойдет: эта Алиса уж точно пойдет своим путем.
Ибо уже соприкоснулась с миром фантазий, поняв, что главное в человеке – мечта; что отстаивать свое «Я» нужно и должно не только с мечом в руке, сражаясь против чудища, но и сознательно выбирая свою судьбу, не повинуясь общественному мнению и традициям… Звучит довольно смешно, как феминистская программа (что, кстати, и вызвало усмешки некоторых критиков), но, с другой-то стороны, чем уже так смешна идея высвобождения из пут викторианской морали и поисков своего собственного пути?
Недаром главная героиня кэрролловской сказки – ребенок, то есть существо, пока еще не обремененное нашими представлениями, догмами и штампами.
На свой лад Тим Бертон – тоже большой ребенок, сохранивший вкус к новизне и умение смотреть на мир наивно, сквозь магический кристалл сказки.
Без этого – детского, незамутненного – взгляда у него ничего бы не получилось.