Такое мнение высказал адвокат, юрист-международник Максим Алинов, пишет ZN.UA.
Он объясняет это тем, что открытие арбитражного производства заставит российскую сторону «раскрывать свои карты» в арбитраже, в том числе освещать определенные факты и события, которые она предпочла бы не выносить на публику и тем более не документировать официально.
Юрист напоминает, что газовый контракт от 19 января 2009 года регулируется исключительно правом Швеции, а это означает, что основания для признания его недействительным или для расторжения в одностороннем порядке определяются именно правом этой страны.
Закон Швеции о контрактах предусматривает, что коммерческий контракт может быть признан недействительным, в частности, в случаях, когда он был заключен под давлением, или по принуждению, или в результате мошеннического обмана, или с использованием тяжелого положения второй стороны (в том числе с целью получения очевидно диспропорциональной выгоды), или если стороне контракта не было известно об определенных обстоятельствах во время его заключения, учитывая которые несправедливо требовать выполнения такого соглашения.
Статья 36 указанного закона также устанавливает, что условие или положение контракта могут быть изменены или исключены, если такое условие или положение является излишне обременительным; а если соответствующее условие имеет такое значение для контракта, что было бы неразумно требовать выполнять другие его условия, то в контракт могут быть внесены другие изменения или он в целом может быть прекращен.
Однако на практике указанная статья достаточно редко применяется к контрактам, заключенным между профессиональными компаниями, которые занимают монопольное положение в одной отрасли.
Хотя обнадеживающим для украинской стороны может быть тот факт, что в ряде недавних арбитражных решений, вынесенных в спорах при участии «Нафтогаза», Стокгольмский арбитраж таки склонился к применению статьи 36 данного закона при оценке событий, которые имели место в кризисные периоды развития российско-украинских газовых отношений.