Начнем с победителя конкурса, фильма Марины Рощиной “В радости, и только в радости”, хотя мы уже о нем коротко писали – по нашей версии, это был один из лучших фильмов небогатого на откровения украинского кинематографического 2018-го.
Фильм Рощиной выходил в прокат в альманахе “Красивые 20-летние”, и нет этой работе лучшего описания. Камера наблюдает за тем, как дети рожают детей, пытаются обрести себя и разбивают свою хрупкую идентичность о реальность. Главная героиня (Светлана Либет) разыгрывает невсамделишную свадьбу на вечеринке, где фатой служит тюль, а “мужем” – парень, готовый принять молодую жену в радости, и только в радости, но уж точно не с ребенком, которого она приводит однажды на завтрак.
Два специальных диплома от жюри получили анимация “Любовь” Никиты Лыськова и документальный фильм “Цвет фасада: синий” Алексея Радинского. Так никто не ушел обиженным: ни игровое кино, ни неигровое, ни анимация.
“Цвет фасада: синий” Алексея Радинского – 22-минутная зарисовка о том, как знаменитую “летающую тарелку” на Лыбидской пытаются сохранить от строящегося монстра – торгового центра Ocean Mall. Взять чуть уже – и это история о негласном противостоянии фигуры Флориана Юрьева, культового художника и архитектора, и Вагифа Алиева, бизнесмена и застройщика, который, по словам его подчиненных, любит синий цвет и поэтому хочет выкрасить в него “тарелку” возле Института информации. Взять чуть шире – и это рассказ о противостоянии достоинства и денег. Превратности последнего проговариваются чуть ли не в кадре самим Юрьевым, но это как раз тот случай, когда обобщение разворачивающегося на экране абсурда и бесконечной говорильни в кабинетах чиновников идет на пользу всем, в том числе и зрителю. В перерывах между кадрами непрерывного строительства, запудривания мозгов представителями застройщика и пандемии постправды, хоть какие-то проговоренные вслух смыслы кажутся глотком свежего воздуха.
“Любовь” Никиты Лыськова только что получила премьеру на фестивале анимационного кино в Анси. Вполне претендующая на сенсацию в украинском кино работа, где сконцентрировалось невероятное множество ключевых для нашей современности образов. Взрывающаяся голова Ленина, летающие аки птицы целлофановые кулечки, пассажиры маршруток смешиваются в калейдоскоп, рассказывающий о реальности жизни в Украине конца 2010-х больше, чем любой док. Было бы впору мечтать о таком анимационном сериале, где весь сюрреализм окружающей среды наконец перейдет в область художественного и утратит свое главенствующее положение в облати повседневного. Кажется, “Любовь” стала первым для этого шагом.
В целом анимация на “Молодости” в этом году порадовала. Немного очевидная и похожая на иллюстрации к книгам “Пуповина” Александра Бубнова с узнаваемой техникой Сергея Майдукова, еще один образец бытового сюрреализма – “Döner” Дениса Сполитака, про путешествие сквозь время и пространство ставшей такой популярной в последнее время шаурмы, и “петровка-реквием” Катерины Возницы – лаконичная и очень городская работа с переосмыслением киевской декоммунизации.
Документальные фильмы в конкурсе задвинуты на второй план игровыми, но среди них есть любопытные эксперименты.
“Йоргос и Поля” Полины Мошенской в жанре, названном в украинской кинотусовке докуселфи, – развернутое предисловие к готовящемуся полному метру о жизни украинки, которая вышла замуж за грека. Свою личную историю адаптации к чужой стране Полина рифмует с политическими и экономическими потрясениями, которые произошли в Украине и Греции почти одновременно с началом нового этапа в ее жизни. В “Йоргосе и Поле” подкупает откровенность, но сбивает ритм: возможно, в полном метре все нюансы эмоций и состояний, которые режиссерка хочет передать, проявятся в полной мере.
Еще один образец докуселфи – “FOMO” Влада Красинского, фильм, сделанный из сторис, сшитых между собой закадровым голосом. Красинский делит экран на части, помещает туда несколько иллюстраций своей жизни, которую фиксирует в порывах того самого “fomo” – “fear of missing out” – современного вида тревоги, когда люди боятся упустить важное событие, происходящее не там, где они находятся. Этому взращенному на плодотворной почве социальных сетей ангсту Красинский придает политическое измерение: пока юзернейм беспокоится, что пропускает красивую вечеринку на пляже, в обществе происходят реальные изменения, которые многие упускают из виду.
“Над Стиксом” Марии Стояновой участвовал в короткометражном конкурсе кинофестиваля DocudaysUA в марте. Фильм-наблюдение о поминальных днях на украинских кладбищах. Пресловутые “гробки” – яркое явление, достойное исследований и популярно-научных книг по культурной антропологии, и Стоянова тоже занимается таким исследованием. Кто-то, видя ее камеру, агрессивно реагирует, кто-то хвастается элитным гранитом на отцовской могиле, кто-то становится рупором стереотипов и синкретических представлений о загробной жизни. Первая ассоциация, которая приходит в голову при просмотре “Над Стиксом” – документальные фильмы Лозницы, холодным скальпелем разрезающие несовершенную человеческую природу и ее проявления в Трептов-парке, мемориалах на месте бывших концлагерей и так далее. Стоянова, впрочем, более эмпатична и ей, в отличие от Лозницы, не чужда поэзия – чего стоит прекрасный первый кадр с птицей, ныряющей в воду; герои в кадре ей интересны прежде всего как люди, а уж затем – как предмет изысканий.
Еще один док в конкурсе – “ПЖ” Ксении Кравцовой, который начинается портретом одного мужчины, а продолжается романтизацией другого, чем несколько запутывает зрителя. Рассказ о парне, который отбывает пожизненное заключение в колонии, Кравцова завершает титром о том, что герой ее фильма пытается оспорить слишком строгий, по его мнению, приговор, и о том, что в 90-е Украина перестаралась в своей борьбе с оргпреступностью, вынося приговоры строже, чем того требовал закон. За что сидит ее герой, окутанный лирическим флером, зрителю не сообщают. Между тем, показывают, как он пишет стихи, рассуждает о том, как легко узнать по глазам человека, который кого-то убил, и о том, как образы заключенных, показанные на ТВ, отличаются от реальных. Попытка очеловечить расчеловеченных пенитенциарной системой людей оказалась почти удачной, и, возможно, одной из первых в украинском кино, но эта попытка сманипулировать отношениям зрителя к герою оставляет неприятный осадок.
“Гравитация” Дениса Галушко – морозный эскиз о месте, где, согласно синопсису, “земная гравитация достигает очень большой силы, время и пространство уменьшаются, создавая ощущение бесконечности бытия”. Передать всю эту сложную гамму чувств на экране частично удалось, и в этом плане фильм Галушко рифмуется с показанным на “Молодости” новым фильмом Дени Коте “Антология городов-призраков” про маленький городок, который посещают его умершие жители. Село из “Гравитации” тоже могло бы стать частью “антологии”, если бы предложило своим зрителям точку опоры: а так наблюдать за сменой статичных заснеженных пейзажей оказывает убаюкиващий эффект, примерно как от замерзания в сугробе.
С игровыми фильмами на “Молодости” традиционно сложная история: здесь разлет профессиональных навыков и таланта режиссеров бывает настолько велик, что конкурс, а вместе с ним, и зрителей, сильно шатает. Так случилось и в этом году, но поскольку уровень отобранных работ вырос, то и кататься на этих американских горках стало намного интереснее.
Естественно, в конкурсе были свои фавориты – фильмы режиссеров, зарекомендовавших себя как тех, кто находится в постоянном поиске формы и содержания, режиссеров рефлексирующих и растущих. Победительница Марина Рощина, Павел Остриков со своей горькой и смешной “Mia Donna” (тоже – один из лучших фильмов прошлого года), Катерина Горностай со своим “Крокодилом” (еще одним прологом к полнометражному дебюту – “Стоп-земля”).
“Крокодил” немного напоминает “Сирень”, предыдущий фильм Горностай: домашняя вечеринка, веселье, игры, смешные разговоры, дуракаваляние, а вслед за ними – секреты, обиды и что-то непроговоренное, что занозой сидит в главной героине. В случае “Крокодила” этим скрытым оказалась способность к прощению, которую обретает главная героиня Аня, и с которой не может справиться ее подруга Лиза.
Горностай – одна из самых тонкочувстующих украинских режиссерок, ее способность работать с органикой человеческих проявлений в кадре удивительна. Тем сильнее ждешь ее полнометражный дебют –тоже про подростков, тоже взявший название у популярной игры и тоже – про базовые вещи: любовь и дружбу.
В конкурсе в этом году есть два выбивающихся из стройных своей нестройностью рядов фильма: “Вечность” Анны Соболевской и “Анна” Декеля Беренсона.
Первый – научно-фантастический фильм, действие которого происходит в будущем, где человечество победило смерть и вместо того, чтобы гадать, какой будет загробная жизнь, каждый желающий может себе приобрести удобный вариант посмертного времяпрепровождения. На фоне этой слегка антиутопической (чтобы стать таковой в полной мере, ей не хватает политического измерения и более подробно прописанного мира) реальности разворачивается конфликт между двумя главными героями – влюбленной парой – Яном (Олег Москаленко) и Мари (Дарья Плахтий). Конфликт, разумеется, экзистенциального толка: Мари хочет красивую вечную жизнь, Ян не понимает, зачем, если можно прекрасно жить прямо сейчас, не дожидаясь смерти. “Вечность” может похвастаться хорошими производственными ресурсами, обеспечившими этой немного вяло написанной и глянцево отыгранной истории красивую картинку, но именно несоразмерность творческого потенциала и вложенных в него ресурсов сбивает с толку. Все время ждешь, что на экране появится какой-нибудь логотип и окажется, что мы полчаса смотрели рекламу элитного похоронного бюро.
“Анна” Декеля Беренсона приехала на “Молодость” прямиком с короткометражного конкурса Каннского кинофестиваля. Ко-продукция, снятая в Украине и на украинском языке – про сотрудницу мясной фабрики Анну, которая слышит по радио объявление о встрече с потенциальными женихами из Штатов, приехавших в Украину искать счастья в личной жизни, и идет на эту встречу, похожую то ли на очередь в поликлинику, то ли на самый унылый в мире сеанс быстрых свиданий. Серое и безжизненное кино, снятое на лежащую на поверхности тему в антураже “американские реднек-секс-туристы vs восточно-европейская неприглядная действительность в гадком цветокоре”. Исполнительница главной роли Светлана Барандич явно заслуживает большего.
К счастью, “Анна” – не единственный игровой фильм о женщинах в этом конкурсе. “Нормальная” Дианы Горбань и Ирины Громоцкой – про девушку, которая сбегает с найзоливой неинтересной вечеринки и от надоедливого парня, и встречает незнакомку на скамейке в парке. С ней она, несмотря на все кажущиеся на первый взгляд различия, сближается, и через это сближение, как водится, узнает больше и себя саму. Трюк в том, что “Нормальную” можно прочитать и как софт-версию “Бойцовского клуба” (в том числе и с намеком на всем известный сюжетный поворот), только без пафосной философии и революционных подоплек.
“Сын” Марьяны Буримы рассказывает о конфликте трансгендерного парня с матерью, еще не привыкшей к мысли о том, что “у нее не дочь, а сын”. Выполнено это все, впрочем, слишком “на коленке”, в очень условном пространстве (опять в кадре интерьеры, будто взятые с сайтов посуточной аренды квартир), мелодраматично и с надрывом, мешающим этой истории должным образом раскрыться.
Особняком стоят фильмы “Звери” Романа Волосевича и “Человек с фотоаппаратом” Виталия Кикотя: 30- и 40-минутные разминки перед прыжком в полный метр. “Звери” – разбитая на три части история о расправе над молодым и рьяным сотрудником НКВД, который, хоть и готов пылко строить коммунизм, не угодил начальству – много звонил по телефону и занимал линию, и громко забивал гвозди, из-за чего впоследствии уронил портрет Сталина. Не без провисаний, но в целом хорошо срежиссированная и разыгранная история, переосмысляющая советское прошлое.
“Человек с фотоаппаратом” – отличный задел на абсурдистскую комедию о 90-х. Главный герой, Аристарх, считается в семье своей жены лузером – без вменяемой работы, щуплый, еще и носится с фотоаппаратом. Аристарх хочет послать свои фотографии на международные конкурсы, только фотографировать пока что ему удается только на месте основной работы – в милиции, которая просит его фиксировать места преступлений. Парень выжимает из реальности все, что может, как, впрочем, и Украина, которая, как мы знаем из новостей на радио и политических споров, как раз по ходу сюжета определяется с независимостью.
“Психро” Александра Фразе-Фразенко (упражнение в римейке), “Марго” Анжелики Устименко (томное кино в эстетике выгоревших советских открыток про праздношатающуюся барышню), “Молод, но это пройдет” Насти Фещук (зарисовка про собеседование, с симпатичным решением, но неудачной импровизацией) и “Где-то рядом” Натальи Давиденко (история про буллинг в школе с сериального толка сюжетным твистом) – фильмы-привет из прошлого, когда подобных работ в национальных конкурса было намного больше. Все они по-своему любопытны и стали результатами творческих поисков своих создателей, чьих следующих работ стоит ждать, чтобы понять, в какую сторону они движутся.
Что объединяет все эти фильмы – естественность звучащего в кадре языка (и украинского, и русского – прорыв ощущается), искренний интерес в том, чтобы быть, а не казаться (читай: высказаться на важную для себя тему всеми имеющимися средствами, а не поиграть в режиссеров, сняв для галочки псевдокино, которого в прошлые годы было пруд пруди), и в целом какая-то бодрящая свежесть. Хотелось бы сделать из этого какой-то громогласный вывод, но пока повременим.