Романтический алкоджаз из Санкт-Петербурга – так мы себя называем. Но мы думаем, что для многих это может быть очень сложно, потому просто – неформат. Романтический неформат из Петербурга.
Интересно получилось: мы проработали репертуар под джазовый секстет, но приехали вчетвером. Поэтому все будет необычно. Пришлось такую задачу музыкальную провернуть и воплотить в жизнь для того, чтобы квартет звучал как секстет. Хотя секстет условен и где-то даже виртуален. Одно время, помню, нас постоянно называли «странное трио из четырех человек», потому что везде в прессе мы фигурировали как трио, а теперь у нас странный секстет из четырех человек. Привыкайте. Количество может быть заявлено разное, но останутся четыре человека. Но это не мертвые души, не думайте. Это уплотнение.
Когда артисту становится уютно, он, наверное, начинает чем-то другим заниматься. Чем артисту неудобней, тем он выгодней смотрится. Это если говорить о сцене. Уюта не надо искать. Дай бог, чтобы нам сегодня вечером было неуютно.
Мы относимся к ребятам закомплексованным, и нам нужно если не повышать все время самооценку, то, по крайней мере, укреплять. И девять лет кряду мы раз в год минимум «проверялись»: играли на улице, поскольку уличная публика – лучший барометр. Но на десятый год это как-то незаметно куда-то ушло. Может быть, это критический срок для группы, исполняющей романтический алкоджаз из Петербурга. Может, другие причины, ведь все время бывает несколько причин, но 2011-ый был первым годом, когда Billy’s Band не вышли на улицу и не стали доказывать себе, что чего-то могут. Почему это случилось – мы сами размышляем: то ли мы вознеслись, то ли самооценка уже все-таки сформировалась. Может быть и то и то.
Чтобы играть джемы в трезвом виде надо обладать музыкальной техникой. А что это такое? Это процент совпадения возможного и желаемого. Зазор между тем, что получается, и тем, что ты хочешь, что тебе видится – это и есть техника. Это серьезная школа. Не знаю как ребята, но я ( Билли Новик – солист группы. – С.Е.) этим не владею. Джемы доставляют мне одно расстройство. Я понимаю, что я не могу. Я медленный человек, мне нужно подготовиться, продумать партии, продумать драматургию своего дебюта в каждой конкретной композиции, развитие, кульминацию и финал. То есть, джем-сейшн - это особый дар, которым я, к сожалению, пока не обладаю. Делать объективно качественный джем в трезвом виде мне не по зубам. Да и нет таких веществ, которые помогли бы тебе делать качественно джем без школы. Надо учиться музыке, а не принимать вещества. Вообще, нет задачи сделать джем, - есть задача получить удовлетворение.
Поэт должен хотя бы выглядеть голодным.
Историй всего три или четыре, сказал кто-то из великих, а все остальное это их вариации. Как правило, это вариации на одну и ту же тему – выше головы не прыгнуть. Придумать то, чего не существует в нашем трехмерном пространстве, очень сложно. Можно лишь раскрашивать разными цветами, оттенками, нюансами и деталями. Это возможно. Но мои предыстории к композициям (Билли Новик в начале песни очень часто артистично произносит текст – своего рода предысторию к дальнейшему. – С.Е.) особо не поменялись.
В музыке важно чудо. Музыка, в которой нет чуда, собственно, не та музыка, о которой мы мечтаем. В музыке, как и в песне, есть что-то необъяснимое, сказочное. В этом случае она действует на душу напрямую. Если этого не происходит, это расстраивает как и тех, кто ее делает, так и тех, кто ее воспринимает. Нам бы хотелось, чтобы процент высокой музыки в нашем творчестве был большим. Тогда бы мы выглядели чуть более довольными. А жанр не важен – в любом жанре может быть чудо. Абсолютно. И чудо не всегда связано с талантом, его невозможно классифицировать – оно либо есть, либо его нет. Чудо это чудо. Это то, что невозможно объяснить. Ты можешь видеть очень похожие стилистически группы, с похожей музыкой, но у одной есть чудо, а у другой его нет. Тут что-то необъяснимое. Можно быть очень искренним и чуда не добиться. Но, может быть, оно возникает в момент открытости, открытости к самому себе – почему бы и нет.
Мы заигрываемся со многими стилями. Мы очень дружны с группой «Каста», и на последнем альбоме, который мы сейчас готовим, будет кавер-версия на песню «Корни». А только что вышел наш гранж-клип на песню «Питерпитерпитер». У нас много чего намешано в творчестве.
Я радуюсь всегда, когда попадаю в районы гарантированного земледеля. Тут спокойней. Ну и помидоры опять же.. У нас есть традиция: когда мы попадаем в южные регионы, а это получается достаточно редко, мы устраиваем так называемую помидорную вечеринку. Это когда собираются люди, садятся на травку и съедают очень большое количество помидоров и соли. И вот это очень вдохновляет. Последнюю мы устраивали вместе с Саном из группы «5’Nizza». Это было примерно два года назад.
На повестке дня выпуск альбома «Чужие-2» (альбом кавер-версий). Сегодня прозвучит одна композиция – старинный архаичный блюз, написанный на слова одного неизвестного сифилитика, раньше их было много, поверьте. Альбом должен выйти осенью-зимой или, в крайнем случае, весной. В нем очень много всего. Но есть проблема: то, что в него войдет, – это песни серьезных авторов, таких как, например, Beatles: Пол Маккартни, Джон Леннон. ( Иосиф Бродский не войдет. Он в «Чужие-3» войдет. Рано еще.) А у Beatles купить лицензию - это ужас. Они озвучили такую цифру, что нам страшно. Они не понимают, что если нам не дадут лицензию, то кто-нибудь как-нибудь это все равно сделает. Тогда оно будет бесплатно вообще. О чем они думают? С миру по нитке.. А так им совсем ничего не заплатят.
Самым джазовым альбомом группы стилистически, как это ни странно, станет именно этот альбом. Хотя песни, которые войдут в него, мы играли последние года два по тем или иным случаям. Он же будет и самым англоязычным. Там будет всего четыре песни на русском. Нам удалось отойти от русского языка. Хотя бы на время.
Украинская песня у нас есть.Это песня «Пошук» Алекса Федечко-Мацкевича (лидер санкт-петербургской группы «Сонце-Хмари». – С.Е.). Она вошла на альбом «Чужие», который вышел в 2007 году. Я ее перепел, а ребята подыграли.
Попробуйте назвать пять групп, которые не исполняли каверы – мы запомним. Майлз Дэвис? Вы что! Исполнение джазового стандарта, джазовой композиции одного музыканта другим – это ведь кавер. Он сыграл чужую песню, как он это видит. Это самый настоящий кавер. По идее. И я не вспомню, чтобы мы делали кавер просто так. Вот был концерт, посвященный Beatles - сделали три вещи. Да и каверы – это очень тонкие вещи, там тонкие грани. На концерте Добрынина мы делали кавер на его песню «Тетя». И он очень точно потом сказал, что никогда не мог и подумать о том, что эта песня сможет перейти грань высокого искусства. И было много смс, в которых люди писали, что не могли даже представить себе, что песня «Тетя» может быть такой трагичной, какой вышла в нашем исполнении. Концептуальные кавер-версии мы используем, чтоб разбавить собственное творчество. Чтоб народ имел более широкую палитру, разнообразие. А так у нас ведь и девять своих дисков есть.
Самая главная задача кавера – переплюнуть произведение, не опошлить его и сыграть как новое. Самое важное – сыграть лучше, чем оригинал. Если хуже – нет смысла. Не стоит.
Еще один повод как-то себя проявить в музыке – это театральные программы. У нас есть три таких прекрасных. Там вообще половина текстов, ну и процентов сорок музыки. Пока интересно что-то делать – надо делать.
Задача номер один – чтоб нас наша музыка после написания не ломала и не коробила. Потому в процессе подготовки приходится неоднократно – неоднократно! – прослушивать то, что уже записали. Безусловно, перфекционизм присутствует в процессе нашего творчества. И хочется - если случайно где-то ухом услышишь то, что мы записали – чтоб все-таки не коробило. Большинство альбомов, записанных нами в ранние годы – early ears of Billy’s Band – сейчас тяжело воспринимаются. Мне все время хочется попросить, чтоб потише сделали. Много радостей, много и расстройств. В альбоме «Чужие-2» хочется, как всегда, достичь состояния, когда расстройств будет минимум.
Приходится отслушивать очень много музыки, на которую нам в разных моментах альбома хотелось бы ориентироваться. Я очень часто, когда хочу понять, какой звуковой палитры мы хотим добиться, листаю записи, чтобы разобраться, как кто относился к звукам. Как сделан звук трубы, как сделан звук контрабаса. Чтобы не экспериментировать на почве собственной некомпетентности и не выдумывать колесо, а чтобы пользоваться наработками с сорокалетним стажем проверки.
Работа над альбомом – это состояние перманентное, это как ремонт. Оно не прерывается. Потому что альбомов готовится одновременно несколько, сейчас конкретно четыре, и если не над одним работаем, то уж точно над другим. Не бывает у Billy’s времени, когда не идет работа над альбомом, и мы просто играем.
Классическая музыка мне очень помогает в том смысле, что, слушая ее, удается отключить анализ и воспринимать произведение в целом, без попытки проанализировать, что же именно разговаривает с моей душой сейчас. Потому что я волнообразно теряю способность воспринимать музыку в целом. Потребность раскладывать музыку на гармоники, на разные части, смотреть на музыку с точки зрения ее технических составляющих – это не способствует цельному восприятию.
Важнее всего в музыке, на мой взгляд, музыкальная мысль. Помимо чуда, которым мы, к сожалению, не можем управлять по собственной воле. Но если это есть, то вторая главная составляющая – это идея, мысль, куда входит очень много разных нюансов, например, выбор тональности. Одна и та же нота в разных тональностях дает разные эмоциональные отзывы в душе. Или, скажем, темп. В одном темпе эта музыкальная фраза порождает одно чувство, а сдвинь чуть-чуть темп - и получаешь другую картину. И таких составляющих навскидку, ну, штук семь-десять. А на самом деле их гораздо больше, и не все они поддаются анализу.
Один раз на Billy’s Band можно посмотреть.