У нас дома всегда бывало много «киношного» народу. С каждым из этих людей связана какая-нибудь интересная история.
Как-то раз отец пригласил домой нашего режиссера Виктора Илларионовича Ивченко. Я был учеником младших классов, но хорошо помню, как он, расспросив меня об учебе, начал довольно откровенно говорить маме: «Понимаете, Диана, в условиях этой страны тяжело сделать фильм, который бы не отторгла власть, и который бы одновременно по-настоящему понравился зрителям…». Отец иронически заулыбался и сказал: «А Дина филолог, она вам сейчас и подскажет "драматургический материал". Правда?». Но мама поняла не только это. Тогда Ивченко женился на красивой молодой московской актрисе Нелли Мышковой. "Драматургический материал" нужен был такой, чтобы в нем присутствовала главная и яркая женская роль.
Мама спросила Виктора Илларионовича: «А вы читали "Гадюку" Алексея Толстого? Там и революция, и судьба женщины, и не такое уж это прямолинейное произведение». Ивченко честно признался, что не читал. Мама сняла с книжной полки один из томов собрания сочинений А.Толстого и дала режиссеру. Так родился фильм "Гадюка", за который Ивченко получил Шевченковскую премию… А томик с пометками Виктора Илларионовича и сейчас хранится у меня.
Все фото - из архива автора.
Григорий Чужий в свое время благодаря своей настойчивости и умению влиять на людей сумел "отмазать" от армии гениального актера Ивана Миколайчука. О помощи попросил тот же Виктор Ивченко: "Гриць, - сказал он отцу. – У меня на курсе учится очень талантливый парень, Иван Миколайчук. Но его забирают в армию. Жаль хлопца – он же актер от Бога". Отец сразу поехал к облвоенкому (а с военными он всегда находил общий язык), объяснил, что таланту не место в казарме. Военком, правда, все понял и написал распоряжение в райвоенкомат. Но в районном военкомате отца огорошили: "Поздно! Миколайчук уже в Дарнице, и с другими призывниками грузится в поезд". Отец помчался в Дарницу и все-таки успел забрать Ивана Миколайчука чуть ли не из вагона.
Помню, как отец, совершенно потрясенный, рассказал о коллекции живописи и сценических, театральных, танцевальных костюмов у известного танцовщика Махмуда Эсамбаева. Один костюм, весь обшитый бриллиантами, был подарен Эсамбаеву самим Джавахарлалом Неру. Люди старшего поколения помнят экзотические танцы народов мира в исполнении Эсамбаева. Отец бывал в его доме, в городе Грозном. Много позже отец с горечью говорил о том, что дом Махмуда был полностью разрушен во время первой российско-чеченской войны, еще при Ельцине.
А доброе знакомство Чужого и Эсамбаева продолжилось в 1988 году в Ужгороде, на съемках фильма "Дорога в ад" режиссера Николая Засеева. Эсамбаев сыграл роль некоего среднеазиатского "хлопкового магната", и довольно убедительно.
На этих же ужгородских съемках Григорий Чужий познакомился с Людмилой Гурченко, которая играла в фильме. Насколько я могу судить, отец и Людмила Марковна были просто в восторге от взаимного общения. Она подарила отцу свою автобиографическую книгу, звонила ему из Москвы. Недавно она ушла из жизни… Но фото из нашего семейного архива напоминает о ней.
Отец как-то признался, что оказался невольным свидетелем разрыва между Нонной Мордюковой и Вячеславом Тихоновым в 1950-х годах. С Тихоновым Григорий Чужий познакомился при работе над фильмом "ЧП". Нашумевший в конце 1950-х годов фильм сблизил их. Как-то отец вместе с Вячеславом Тихоновым ехали из Киева в Москву – актер домой, отец - в командировку. Тихонов туманно заметил, что вернулся на день или два раньше, и что Нонна об этом не знает. Они пошли в ресторан, а ближе к вечеру Тихонов попросил Григория "помочь в одном деле". Привез ничего не понимающего отца к своему дому. Они поднялись к квартире актера… Тихонов сказал: "Будешь свидетелем!". К сожалению, как и предполагал Тихонов, Нонна Мордюкова была не одна…
А с польским актером Станиславом Микульским связан забавный эпизод. Побывав по приглашению отца у нас дома, и хорошо пообщавшись с семьей «пана керовника», пан Станислав на прощание очень галантно целовал руку маме и хорошо рассмотрел ее старинные украинские коралловые бусы. Он "загорелся" и захотел купить такое же для своей супруги. Прекрасные бусы они с отцом нашли и купили, да вот оказалось, что вывозить такие вещи из СССР нельзя. Микульский страшно расстроился. Но отец, человек авантюрный по характеру, заверил его, что он что-то придумает, что все будет в порядке.
Наступил день отлета. Чужий провожал Микульского в аэропорт. Он попросил Станислава пока дать ожерелье ему… Пройдя необходимые формальности, Микульский был уже "за границей", - за спинами пограничников и таможенников, которые его узнали и несколько расслабились. Надо было знать моего отца! Только он мог, театрально воскликнув: "Дай я тебя обниму на прощанье!", - броситься к Микульскому и буквально на глазах обалдевшей таможни незаметно сунуть Станиславу в нагрудный карман кораллы.
Григорию Чужому обычно доверяли организацию съемок самых "тяжелых", неподъемных по объемам работ фильмов. Это прежде всего были кинокартины исторические или на военную тематику, - с войсками, танками, с выездом в киноэкспедиции. Таким фильмом был и фильм "Ярослав Мудрый" – заказ Госкино СССР к 1500-летию Киева. На его съемки выделили невероятную по тем временам сумму – почти два миллиона рублей. Но это было полдела. Съемки проходили под Обуховом. Были построены декорации древнего Киева на 150 тысяч рублей. Прибыло 58 главных актеров, в наибольшем павильоне Киностудии им. Довженко уже стоял 17-метровый "дворец" Ярослава Мудрого… Но не было 600 лошадей кавалерийского полка из-под Москвы (это специально обученные лошади и наездники-каскадеры). Этот полк был "нарасхват" - для всех исторических, батальных фильмов… В этой ситуации Госкино СССР рекомендовало отложить съемку, а Госкино УССР было в полной растерянности.
Но Чужий немедленно поехал в Москву к полковнику Барыло, который командовал этим полком. Отец рассказывал, что когда Барыло встал из-за стола ему навстречу, то он просто испугался: полковник был под два метра ростом, с "каменным" лицом... Казалось, он просто наорет и выгонит всех из кабинета. Но Григорий Чужий с "фирменной" голливудской улыбкой легко шагнул к нему, обнял и сказал: "Я знал, что только с вами смогу поговорить о том, что угрожает Киеву, если в срок не будет сдан эпохальный фильм, если провалим госзаказ, за которым следит лично Леонид Ильич Брежнев. Кстати, вы меня помните?". Это была коронная фраза отца. Ведь Григорий Чужий мог уговорить любого чиновника подписать любую бумагу, мог очаровать даже таких людей, одно имя которых всех приводило в трепет. Чужий обладал потрясающей памятью: в голове у него было огромное количество информации о человеке, к которому надо было идти с просьбами. И когда отец обрушивал ее на чиновника, тот верил: этот человек давно его знает, или служил с ним в одно время, или они не раз поднимали бокалы за здоровье друг друга...
Через несколько секунд после такого актерского монолога, исполненного безупречно, Барыло подписал бумагу. А спустя несколько дней после поездки отца, в Киев пришел эшелон с кавалерийским полком, палатками... Начальники от кино знали: то, что может сделать для организации кинопроизводства Григорий Чужий, не способен сделать больше никто.