Пионер Янис воодушевлён новыми возможностями, которые открываются в его родной латвийской деревне с созданием колхоза «Заря». Он убеждён, что только с приходом коммунизма его ожидает настоящее счастье, светлая новая жизнь. Но на пути этого невиданного счастья стоит его отец-кулак, который препятствует созданию колхоза. Чтобы убрать «предателя»-родителя с пути к «светлому будущему» мальчику ничего не остаётся как предать отца, донеся о его «подрывной» деятельности властям.
Чёрно-белый ретро-фильм, жестокая сказка, возвращающая зрителей в эпоху коммунистической утопии и её же развенчивающая, снята постоянной участницей престижных европейских кинофестивалей, известным латвийским кинорежиссёром Лайлой Пакалнине. Необычная по своему киноязыку картина заставляет вспомнить одновременно и пропагандистские фильмы сталинских времён, и поздние ленты Алексея Германа, и даже «Окраину» Петра Луцика. В то же время она не похожа ни на что из снятого ранее, поскольку не только переосмысливает старый советский миф о Павлике Морозове, но весь тот пласт фильмов, посвящённых эпохе коллективизации.
День, в который состоялась мировая премьера «Зари» режиссёр Лайла Пакалниня встретила в бывшей Батарейной тюрьме в таллиннской Лётной гавани. Вместе с группой других людей она пришла сюда, чтобы встретить в этом месте рассвет. «Мы хотели именно в этот день посмотреть через решётку тюрьмы, как встаёт солнце, - говорит Лайла. - Ведь именно через такую же решётку наши страны и наши народы целых полстолетия смотрели на свободу. И мне было важно сделать это в день премьеры, которая совпала с Днём независимости моей родины».
После премьеры «Зари» мы встретились с Лайлой и поговорили о её новой работе, о советских мифах и о том, как всё это связано с происходящим в Украине.
Лайла, в своём новом фильме вы вернулись к мифу о Павлике Морозове. Почему именно сейчас вам показалось важным рассказать именно эту историю?
Это одна из тех идей, которая жила со мной очень долго. Но объяснить, почему она была реализована именно теперь, мне трудно. По-моему, здесь просто всё совпало. То, что я хочу сделать как художник с тем, что происходит в Латвии и в мире — контекст жизни. Причём, объяснить это, подобрать нужные слова мне трудно даже по-латвийски.
Когда я начинала писать этот сценарий, всё только начиналось в Сирии, потом начались события в Украине, и мне казалось, что то, о чём я думаю, о чём я пишу — удивительным образом совпадает с окружающей реальностью. Казалось, что когда мы закончим съёмки фильма, весь этот кошмар в мире тоже закончится, и он не станет таким актуальным. Но этого не произошло. И мы поняли, что тема, которой посвящена наша картина, будет актуальна всегда. Так, видимо, сложено мировое устройство, что всегда находятся люди, которые хотят подавить остальных и властвовать над массами. Превращать эти массы в маленькие немыслящие механизмы, в стадо.
Я делала свой фильм не для того, чтобы вернуться в советское прошлое и в очередной раз сказать, что социализм — это плохо. Я взяла маленький отрезок времени из недавней истории Латвии и поместила в него маленькие капли росы, в которых отражается целый мир.
Внимательный зритель фильма «Заря» может понять для себя очень многое — например, природу военного конфликта на востоке Украины. Этот трагический период в жизни моей страны и жизнь в Латвии в эпоху коллективизации, показывает, что история зациклена. Пугает ли вас то, что однажды пройденный кошмар повторяется снова и снова?
Конечно, меня это пугает. И именно потому я и сняла свой фильм, чтобы показать всё это.
Когда только начались трагические события в Украине, в латвийских медиа стали сообщать о том, какую большую роль в них играют интернет-тролли. Что на это были брошены огромные ресурсы. Но мне кажется, что есть способ, как бороться с такой пропагандой, и не только в интернет-среде. Это образование и культура. Если государство будет делать на ставку на то, чтобы у людей было что-то в голове и в сердце, тогда пропаганде будет гораздо сложнее влиять на них. И начинать, конечно, нужно с детей. С людьми постарше это может быть уже слишком поздно, мы их скорее всего уже потеряли. А с детьми нужно работать, прививая им вкус к хорошей литературе, кино, живописи.
Может, это звучит банально, но по-моему, именно образование и культура могут помочь человеку найти себя и не стать одной безликой единицей в огромном стаде. Поэтому важно оторвать людей от ужасной массовой культуры: от дешёвых сериалов, от траты всего свободного времени на шоппинг и тому подобное.
К чему приводит превращение людей в стадо, в вашем фильме очень хорошо показано на примере пионеров. У этих совершенно одинаковых детей все мысли заняты только одним: строительством коммунизма и классовой борьбой с «бывшими людьми», как их называли на заре советской эпохи. Как вы сами относитесь к этим юным своим героям? Можно ли что-то с ними сделать, вырвать из «коммунистического дурмана»?
Пионеры из моего фильма уже обречены. Хотя конечно мы не делали реалистическую картину, в ней мы всё утрировали. И хотя мы везде пишем, что «Заря» - это драма, на самом деле, я считаю, что мы сняли сказку. Потому что мы игрались с символами той эпохи.
Так, в фильме показаны люди, которые пытались сопротивляться нарастающему безумию. В реальности в советское время тех, кто сопротивлялся системе, было очень мало. Это были единицы героев, которых сажали в психушки или закрывали им рот другим способом. С другой стороны, в Латвии не было и таких пионеров, которые бы бегали с горящими глазами. Я помню, что в советскую эпоху люди были в основном послушной серой массой, которая говорила то, что надо, делала так, как надо и никогда не поступала как велит им сердце.
Насколько мифы, подобные советской сказке о Павлике Морозове живы сегодня в латвийском обществе?
Ещё немного живы. Иногда пожилым людям хочется поговорить о том, как когда-то им было хорошо. Ведь в советское время действительно не нужно было думать о многих вещах. За тебя всегда думала власть. И мы за это платили своей свободой, получая какие-то минимальные блага. То общество и было стадом, которое достаточно было напоить, накормить, дать немного теплоты. И оно за это послушно делало бы всё то, что от них требовала власть.
Лайла, почему вы выбрали такую необычную форму для своего фильма — сказочную и предельно реалистичную одновременно?
Мне трудно ответить на этот вопрос. Но мне кажется, что именно игровое кино позволяет играть с формой. Я ведь снимаю и документальное кино, но в нём очень многое зависит от реальности.
«Заря», быть может, самый нереалистичный фильм в моей карьере. Хотя он в то же время имеет и прямое отношение к реальности. Даже в реалистичных картинах мне нравится находить странные вещи, которые сложно объяснить с точки зрения «нормальности». Например, в моём прошлом фильме была сцена, снятая в Латвии на берегу озера. По сюжету молодые парни украли машину и решили там её утопить. В кадре я показываю тонущий автомобиль и тут же, сквозь луч счета вдруг пробегает верблюд. На первый взгляд, это кажется абсурдом: откуда в Латвии взяться верблюду? Изначально его в моём сценарии не было, а на съёмочной площадке я всегда максимально точно его придерживаюсь. Но когда мы подъехали к озеру готовиться к съёмкам, к нам подошёл человек и спросил: не хотели бы мы снять верблюда. Мы удивились, и оказалось, что у этого человека дома живёт настоящий верблюд, и он его постоянно приводит купать именно на это озеро.
Если сравнить эту сцену с моим последним фильмом, то в каждом кадре «Зари» можно встретить такого верблюда. В нём полно верблюдов, которые имеют отношение к нашей реальности. Просто это не повседневная, а сказочная реальность.
В вашем фильме чувствуется огромный бэкграунд. Видно, что вы опирались и на пропагандистское кино сталинской эпохи, на работы Эйзенштейна, Дзиги Вертова, Алексея Германа, возможно даже Петра Луцика. Были ли у вас какие-то определённые точки опоры в создании образов?
Несмотря на то, что мы с вами общаемся всего лишь на второй день после мировой премьеры фильма, его первые зрители уже не раз меня спрашивали об этом. Они называли разные имена: кто-то увидел в «Заре» отсылки к Годару, кто-то к «Белой ленте» Ханеке. Наверное, всё это в моём фильме действительно есть. Но это было сделано не нарочно. Просто мои образы сформировались из всего, что я когда-то раньше видела. А поскольку я училась в Москве, во ВГИКе, то в картине было много намешано образов именно из советских фильмов.
Что было сделано действительно нарочно, так это отсылки ко всякого рода пропагандистским лентам. На съёмочной площадке мы очень многие из них вспоминали. И пошли ещё дальше — пытаясь снимать так, как хотели бы это делать пропагандисты того времени. Так что, если говорить о влиянии, то это, безусловно, пропаганда, безусловно, Эйзенштейн, конечно же, Дзига Вертов. Но не только.
Премьера вашей картины состоялась на кинофестивале «Тёмные ночи». Насколько для вас было важно, чтобы первый показ прошёл именно здесь, в Таллинне?
Сначала эта идея показалась мне довольно странной, но потом очень понравилась. Ведь мы делали фильм, который в данный момент для меня очень важен и дорог. Поэтому хотелось, чтобы с ним произошло что-то по-настоящему чудесное. А именно в Таллинне очень хотели показать наш фильм. Кроме того, «Тёмные ночи» - это ещё и единственный во всём северном регионе кинофестиваль класса А. Ни в одной соседней стране, включая всю Скандинавию, нет киносмотра такого высокого уровня.
Идея провести премьеру в Таллинне нам настолько понравилась, что мы стали этим гордиться! В сентябре я даже пробежала таллиннский марафон с надписью на спине: «Заря на «Тёмных ночах». В Латвии это широко освещалось в медиа, а мы позиционировали этот марафон как самое длинное объявление о премьере фильма в истории кино.
Также я попросила дирекцию фестиваля, по возможности, поставить премьеру фильма на 18 ноября — на День независимости Латвии. Потому что я считаю, что это мой самый патриотичный фильм. Я его даже называю «крик по независимости». А в Латвии премьера должна состояться 23 ноября, после чего «Заря» выйдет на экраны наших кинотеатров.