Санинструктор матерится, все поднимаются и продолжают движение. Искромсанные, покалеченные деревья вокруг. Ледяной холод и боль. Окопы встречают скользкой глиной и сыростью. Стайка воробьев, словно и нет никакой войны, слетает на посеченный осколками кустарник. То там, то тут, перед окопами и за ними виднеются брошенные каски и другая амуниция.
Немолодой солдат подымает с бруствера каску в чехле «пиксель» и аккуратно кладет ее в окоп. Подхожу ближе. Запекшаяся сукровица смешивается со снегом и начинает стекать по стенкам каски. Каска пробита пулей в двух местах навылет и я понимаю, что дерзкая атака десятидневной давности стала последней для ее хозяина.
Мы на отбитых у сепаратистов позициях. Всю ночь прилетают мины. Они ложатся то ближе, то дальше от окопов. Иногда звонко рвутся гранаты от АГС. До противника двести метров и солдаты для профилактики простреливают пространство перед окопами. Время от времени завязывается стрелковый бой. Ребята на позициях говорят, что это ничто по сравнению с артиллерийскими обстрелами недельной давности, когда на эти окопы прилетали всевозможные калибры.
Буржуйка в хлипком блиндаже прожорливо глотает ящики из-под патронов, пластиковые бутылки, сырые куски дерева, которые удалось насобирать в окопах. Тепло предательски улетучивается через щели и солдаты пытаются согреться горячим чаем со сгущенкой, которая быстро заканчивается. Еды, благо, в достатке. От прежних хозяев позиций остался богатый ассортимент армейских пайков, и я за ночь и день успеваю ознакомиться с солдатским меню российской армии.
Новый день приносит затишье. Где-то в полях работают электрики и достигнута договоренность не открывать огонь до вечера. Тревожный вечер. Приходит смена. Я сижу на корточках среди покалеченных деревьев вместе с солдатами, ожидая командира. Мозг сверлит мысль о том, что если сейчас сюда влупят из «Утеса» (крупнокалиберный пулемет), то укрыться будет негде. Минуты кажутся вечностью. Наконец мы уходим, почти бегом преодолевая простреливаемые участки, и с каждым мгновением, с каждым шагом, отдаляющим меня от этого места, на душе становится легче. Ноги несут сами. Все быстрее и быстрее. Все. Мы в относительной безопасности. Перекур. Не покидает странное чувство стыда и вины. Ведь я был гостем, а ребятам через сутки снова идти туда…
Мы уже в Луганском. Ночную тишину разрезают далекие очереди крупнокалиберного пулемета. Слышны разрывы мин. На позициях, откуда мы только что ушли, разгорается бой. Вдалеке за спиной небо чертят трассеры. Словно напоминая об опасности, бешеным шмелем над головой жужжит пуля от «Утеса».