Это я писал каждый год с тех пор, как научился писать, а научился я рано, так что успел написать подобных открыток (и получить, кстати, тоже) очень много. И не я один.
Причем все помнили: «Великой» и «Октябрьской» с большой, «социалистической» и «революции» с маленькой; работающим успехов в труде и личной жизни, пенсионерам только в личной жизни; писать надо в конце октября, чтобы почта успела доставить до праздников (SMS тогда еще не изобрели, как и сами мобильные телефоны).
Если вдруг бабушки-дедушки столь душевных посланий не получали, они искренне волновались и звонили по телефону, чтобы узнать, всё ли в порядке. Их успокаивали, что всё, просто почта, вероятно, особенно загружена.
Посягнуть на ритуал было так же дико и нелепо, как совершить некое святотатство такое слово тогда уже было, хотя святой была лишь Родина (и, видимо, любовь к ней, которая никем не насаждалась, потому что присутствовала изначально, потому что иначе просто не могло быть).
Мы дети тех, кто искренне плакал, когда умер Сталин.
«Саня, не лезь на телевидение, не пиши так резко, они тебя используют, а все может поменяться. Твой дядя так никогда не вякал, а все равно посадили, всю жизнь изуродовали, зачем тебе это надо, откуда ты знаешь, что будет завтра» Это уже в 91-м.
И вот наступило завтра.
Дети нашего поколения бабушек-дедушек с праздником 7 ноября уже не поздравляют. Они вообще не пишут открыток. Они и SMS-ки пишут с трудом, потому что почти не умеют писать: сейчас учат не этому.
«Папа, училка сказала, что завтра вси повынни прынэсты двадцять рублив на вдобства класа. А что такое рублив?»
С праздником, деточки. С нашим бывшим праздником.
И наверное с тем, что у вас его нет. И, даст Бог, не будет.
Но что будет вместо...