Путин не просто выступил на церемонии в Гданьске. За день до приезда была опубликована его статья в «Газете Выборчей» – статья важная с точки зрения понимания российским политическим руководством и недавней истории, и дальнейшей траектории развития отношений с Центральной Европой. В этой статье немало точных слов о происходившем в 1939 году. Однако и в ней, и в выступлении Путина в Гданьске делается все возможное, чтобы уравнять Москву и Мюнхен. Не собираясь становиться адвокатом Мюнхена, замечу все же, что после фактической сдачи Чехословакии на милость Гитлера английские и французские войска не входили в чешские и словацкие города и села, не арестовывали и не убивали офицеров и солдат, не выгоняли и репрессировали мирных жителей. Да, они не стали защищать чехов и словаков, и это подло. И подло было присваивать себе спорные куски территории поверженной страны, как это сделала Польша и за что именно 1 сентября 2009 года извинился ее президент. Но совсем другое – это договориться о совместной агрессии против суверенного государства, как это сделали Гитлер и Сталин. Совсем другое – ударить это государство с другой стороны, как это сделала Красная Армия. Совсем другое – утверждать, что нельзя военными методами бороться с идеологией – то есть с гитлеризмом – как это утверждал Вячеслав Молотов. Только поэтому – а вовсе не ради реабилитации Мюнхена – его нельзя уравнивать с советско-нацистскими договоренностями. Любопытный может поднять архивы и посмотреть, о чем писали советские газеты в день начала Второй мировой. Не о войне, нет – о внеочередной сессии Верховного Совета СССР, на которой ратифицировали советско-германский Акт.
Статья Путина уже вызвала в Польше широкую дискуссию, как, впрочем, и сам факт его визита. И все же важно понять, почему российский премьер поехал в страну, чье руководство продолжает отстаивать собственные взгляды на политику и историю. Конечно, можно сказать, что у российского лидера нет такой аллергии на нынешнего премьера Дональда Туска, как на его предшественника Ярослава Качиньского, а на президента Леха Качиньского Путин – как премьер – может просто не обращать внимания. Но главное все же не в этом. На протяжении достаточно долгого времени Россия проводила в Центральной Европе политику опоры «на своих». Путин совершал показательные визиты в Венгрию и Чехию как раз в разгар обострения польско-российских отношений. Но со временем оказалось, что такая ставка – из ХІХ века. В демократических странах правительства могут меняться. Уже нет ни правительства Венгрии, с которым достигали энергетических договоренностей, ни правительства Чехии, которое, правда, потом вышло из доверия после истории с американским радаром. А отставка правительства Болгарии вообще привела к готовности Софии пересмотреть энергетические договоренности с Москвой.
Путин как лоббист интересов «Газпрома» не может не понимать, что необходима более гибкая политика – проще говоря, со странами Центральной Европы нужно разговаривать как с Западом, не обижаясь на их стремление проводить самостоятельную политику и не стремясь достичь договоренностей корпоративного характера – разве что самую малость. И это важный урок для Украины. Потому что встреча Владимира Путина с Юлией Тимошенко – все еще из разряда такой корпоративной политики. В Киеве российская власть все еще ищет партнера, который будет развивать энергетические – и любые экономические – отношения с ним, как было при любимых дедушках, Борисе Николаевиче и Леониде Даниловиче. И, окончательно рассорившись с Виктором Ющенко, чьи соглашения по «РосУкрЭнерго» стали венцом такой корпоративной политики по-российски, все еще пытается понять, кто из украинцев способен на сохранение этого все еще не выветрившегося духа недавнего прошлого. Потому что когда все будет иначе – вместо слов мы будем видеть документы. В документах – цифры. А в цифрах – гарантии нашей энергетической безопасности. Это то, чего добились наши соседи в Центральной Европе. И то, чего просто обязаны добиться украинские руководители.