Битвы за календарь
Дискуссии о церковном календаре ведутся в мировом православии уже более сотни лет. Здесь, конечно, не место вдаваться в детальные исторические экскурсы. Потому ограничимся лишь кратким описанием этих споров.
Изначально и в Восточной, и в Западной Церкви использовался юлианский календарь. Он был введен в Римской империи Юлием Цезарем в 45 г. до Рождества Христова и, соответственно, от Юлия Цезаря и получил свое наименование. По мере развития науки стало очевидно, что юлианский календарь неточен. Длительность календарного года не совпадала с реальной длительностью астрономического года. Эта погрешность постоянно накапливалась и к XVI в. составляла уже примерно 10 суток. Эту проблему решил Римский папа Григорий XIII, который в 1582 г. провел календарную реформу. В Римской церкви был тогда введен новый календарь, который по имени Григория XIII стал называться григорианским. Постепенно все страны Западной Европы, в которых господствовали либо католицизм, либо протестантизм, приняли новый календарь. Однако в Православных Церквах сохранялся старый (юлианский) календарь. К ХХ в. разница между григорианским и юлианским календарями составляла уже целых 13 суток. Понятно, что использование юлианского календаря в странах с доминирующим православным населением порождало сложности в их общении с западным миром.
Всё это привело к тому, что на рубеже XIX-ХХ вв. начали звучать голоса о возможной реформе календаря и в Православной Церкви. В 1923 г. на Всеправославном конгрессе в Константинополе был одобрен так называемый новоюлианский календарь, в котором были устранены недостатки старого юлианского календаря. Новоюлианский календарь оказался даже более точным, чем календарь григорианский. Предполагалось, что переход на этот календарь будет сопровождаться ликвидацией погрешности в 13 дней, после чего все непереходящие праздники церковного года совпадут с григорианским календарем. Что же касается так называемой подвижной части церковного года (это день Пасхи и связанные с ним праздники, даты которых каждый год высчитываются по специальной формуле), то она не претерпевала изменений. Говоря максимально простым языком, в рамках новоюлианского календаря в ХХ в. дата Рождества совпадает с датой, принятой в Западной Церкви, а вот празднование Пасхи всё равно высчитывается по иным правилам. Потому день Пасхи в григорианском и новоюлианском календарях обычно не совпадают.
Русское поле календарного эксперимента
Решения конгресса в Константинополе имели рекомендательный характер. Каждая Поместная Церковь должна была самостоятельно решить вопрос о переходе (или об отказе от перехода) на новый календарь. Сегодня об этом уже мало кто помнит, но первой церковью, которая перешла на новоюлианский календарь стала … Русская Православная Церковь! Дело в том, что в 1918 г. большевики, пришедшие к власти в России, приняли решение о переходе на григорианский календарь. Поначалу Православная Церковь в России принципиально отказалась принять новый стиль и продолжала жить по юлианскому календарю. Это породило дополнительное напряжение в и без того острых отношениях церкви с большевиками.
Ситуация усложнилась в 1922 г., когда начался так называемый обновленческий раскол. Уже весной 1923 г. обновленцы приняли решение о переходе на новый календарь, в то время как «Тихоновская церковь» (Церковь во главе с Московским патриархом Тихоном) продолжала жить «по старому стилю». С этого времени советское государство всячески поддерживало практику празднования церковных дат по новому календарю. Это был один из методов ослабления «Тихоновской церкви». Известно, например, что в 1920-е гг. Рождество по новому стилю (25 декабря) было в советском государстве выходным днем, в то время, как 7 января было днем рабочим. И руководство советских предприятий и учреждений обязано было зорко следить за тем, чтобы граждане 7 января были на работе и не посещали праздничных богослужений в «тихоновских храмах».
Потому когда в Московской патриархии узнали, что в июне 1923 г. Всеправославный конгресс в Константинополе высказался за проведение календарной реформы, то патриарх Тихон поддержал эту идею. 24 сентября 1923 г. совещание епископов во главе с патриархом Тихоном признало возможным проведение реформы календаря. Новоюлианский стиль официально был введен в Русской Церкви с 15(2) октября 1923 года. Однако введение нового стиля вызвало широкое недовольство среди рядовых членов церкви. И потому уже 8 ноября (26 октября) 1923 г. патриарх Тихон обнародовал распоряжение о временной приостановке постановления о введении в церковное употребление нового календаря. Таким образом, новоюлианский календарь просуществовал в Российской Церкви менее одного месяца. При этом важно подчеркнуть, что по букве распоряжения патриарха Тихона, решение о принятии нового календаря не отменялось, а лишь приостанавливалось. Предполагалось, что новый календарь будет введен в действие позже, когда для этого настанет более благоприятное время. Однако, с тех пор минуло почти сто лет, а решение о внедрении новоюлианского календаря так и остается «приостановленным».
С 1924 г. началось активное внедрение нового календаря в других Поместных Церквах. Так, в 1924 г. новоюлианский календарь был принят в Константинопольской, Кипрской, Элладской и Румынской Православных Церквах, в 1926 г. – в Александрийском и Антиохийском Патриархатах, в 1968 г. – в Болгарской Церкви. Принципиально от перехода на новый календарь отказались лишь Иерусалимский патриархат, Сербская, Русская и Грузинская Церкви. Особая ситуация сложилась в Польской Церкви. Еще в 1924 г. на православных приходах в Польше начали внедрять новоюлианский календарь. И вплоть до начала XXI в. он занимал господствующие позиции в Польской Церкви. Однако, в 2014 г. Варшавский митрополит Савва объявил о возврате Польской Церкви к старому (юлианскому) календарю, хотя отдельные приходы в Польше и сегодня продолжают жить по новому стилю.
Весьма специфична ситуация в Православной Церкви Чешских земель и Словакии. Здесь решение о том, по какому жить календарю, принимается на уровне прихода. Поэтому в этой церкви сосуществуют три календаря: юлианский, новоюлианский и григорианский. Использование каждого из них считается допустимым.
В Русской Православной Церкви отношение к новоюлианскому календарю всегда было довольно гибким. Несмотря на то, что на территории СССР Московская патриархия продолжала жить по старому календарю, на зарубежных приходах допускалось использование «нового стиля». Кроме того, РПЦ сохранила полное общение с теми церквами, которые приняли новоюлианский календарь. Когда иерархи РПЦ посещают другие Поместные Церкви, то они без особых проблем могут совершать богослужения по новому стилю.
Тем не менее, внутри РПЦ чрезвычайно сильны консервативные тенденции. И потому в ходе подготовки Всеправославного Собора именно Русская Церковь была одной из тех церквей, которые выступали против принятия документа о церковном календаре, в котором планировалось одобрить новоюлианский стиль.
Новый календарь в Украине: выгоды и риски
Любопытно, что после издания Константинопольским патриархом Томоса об автокефалии ПЦУ начали активно обсуждать вопрос о возможном переходе на новый календарь. При этом в отечественном медиа-пространстве сама постановка проблемы календаря остается весьма поверхностной. Журналисты обычно говорят лишь о возможности переноса Рождества с 7 января на 25 декабря. Однако мало кто из них осознает, что календарная реформа – это куда более масштабное мероприятие, чем просто изменение даты празднования Рождества. На самом деле речь идет о сдвиге всего годичного круга на 13 дней. А это означает и смещение всех неподвижных церковных праздников, и изменение сроков церковных постов.
Календарная реформа может повлечь за собой и корректировки государственного законодательства. Например, в рамках юлианского календаря Покров Божией Матери празднуется 14 октября. Но в случае реформы календаря Покров переместится на 1 октября. Это сразу породит дискуссию о переносе даты Дня защитника Украины (сегодня он празднуется 14 октября в день Покрова). Могут всплыть и другие проблемы…
Но я бы хотел посмотрел на проблему календаря и в более широкой перспективе возможных реформ в новосозданной ПЦУ. После получения Томоса об автокефалии спикеры ПЦУ (и прежде всего сам митрополит Епифаний) неоднократно заявляли о своей готовности провести серию церковных реформ. При этом внимательному наблюдателю не могло не броситься в глаза, что высказывания митрополита Епифания на тему реформ были крайне расплывчатыми. Например, в июне 2019 г. в интервью ВВС он озвучил тезис о необходимости «отходить от … российских имперских традиций» и постепенно приближаться к традициям греческим. Но какие именно традиции имеются в виду, митрополит не пояснил.
Логично предположить, что одной из этих «греческих традиций» может стать новоюлианский календарь. Сегодня православные церкви греческой традиции (за исключением лишь Иерусалимского патриархата) как раз живут по новоюлианскому календарю. И для ПЦУ возможное принятие нового стиля, конечно же, станет важной заявкой на вхождение в альянс Поместных Церквей, идейно поддерживающих Константинопольский патриархат.
Однако опыт показывает, что внедрение новоюлианского календаря практически всегда порождало серьезные конфликты и даже расколы в Поместных Церквах. Сегодня так называемые «старостильные расколы» существуют и в Греции, и на Кипре, и в Румынии, и в Болгарии. «Старостильники» отказываются переходить на новый календарь, считая его неприемлемым и с канонической, и даже с вероучительной точки зрения. Думаю, угроза «календарного раскола» существует и в Украине.
В этом году в публикациях о новом календаре звучала и еще одна идея. Все чаще стали говорить, что юлианский календарь – это «российское наследие», а переход на новый календарь – это именно «шаг в Европу». На это спикеры Украинской Греко-Католической Церкви (УГКЦ) уже ответили, что греко-католики никоим образом не связаны с Россией и тем не менее используют юлианский календарь. Вообще, глава УГКЦ верховный архиепископ Святослав Шевчук в интервью «Радио Свобода» высказал весьма важную мысль о том, что «перемена календаря не должна разрушить внутреннее единство ни одной из церквей». Потому он предложил принимать решение о реформе церковного календаря в Украине сообща всеми церквами, которые используют восточный обряд.
Важен и еще один сугубо украинский аспект проблемы календаря. Мы видим, что споры о календарной реформе задевают сегодня почти исключительно ПЦУ. В УПЦ (МП) подобных споров не наблюдается. Здесь и на уровне епископата, и на уровне духовенства, и на уровне мирян сохраняется широкая поддержка старого календаря. Хотя мне лично приходилось слышать рассуждения некоторых иерархов УПЦ (МП) о возможности и даже необходимости календарной реформы, все же подобное мнение – это весьма редкое исключение из общего правила.
Можно с полной уверенностью сказать, что в случае проведения календарной реформы в ПЦУ, новый календарь не будет принят в УПЦ (МП). А это значит, что во взаимоотношениях между двумя группами православных христиан в Украине появится еще и календарный маркер. Календари (старый и новый) могут превратиться в часть идентичности этих двух групп. В результате конфликт между УПЦ (МП) и ПЦУ лишь углубится. А углубление конфликта автоматически означает и угасание надежды на его преодоление в обозримом будущем…
Невостребованный каталог реформ
Несмотря на то, что вопрос о календаре активно обсуждался Православными Церквами в течение почти всего ХХ в., все же я бы не стал относить его к наиболее насущным вопросам современной церковной жизни. ХХ век (особенно его вторая половина) прошел под знаком масштабных перемен в жизни христианских церквей. Это касается и католиков, и протестантов, и православных. Уже не одно десятилетие ведутся дискуссии о том, как и насколько церковь должна трансформироваться в условиях современного мира? Что в ней следует менять, а что ни в коем случае менять нельзя? Можно сказать, что сегодня уже существует устоявшийся список актуальных вопросов, которые предметно обсуждаются в мировом православии.
Приведу лишь наиболее характерные примеры. Это вопрос о вовлечении мирян и приходского духовенства в дела церковного управления. Вопрос о более активном участии мирян в литургии и о частом причащении. Вопрос о реформе богослужения с целью очищения его от архаичных и утративших актуальность элементов. Вопрос о новых формах церковной проповеди и миссии. Вопрос о практике соблюдения постов в условиях современной жизни. Вопрос о применимости в современных условиях традиционных канонических предписаний о браке.
Существует и широкий спектр вопросов, связанных с сексуальной моралью. Например, в Православной Церкви (в отличии, скажем, от католицизма) отсутствует четко и ясно сформулированное отношение к гомосексуальности. Не выработаны и методики пастырской работы с гомосексуалами. Существует огромный комплекс этических проблем, порожденных развитием медицины. И так далее, и так далее…
К слову сказать, когда в 1960-е гг. (то есть более полувека назад!) была начата подготовка к Всеправославному Собору, то первый каталог тем, которые предполагалось обсудить на этом Соборе, содержал более сотни пунктов! Многие из этих пунктов остаются актуальными и до сего дня…
Появление новой Поместной Церкви, которая заявляет о своем намерении влиться в семью мирового православия, предполагает, что эта церковь будет занимать определенную позицию в многолетних дискуссиях, ведущихся в этой семье. Однако, подавляющее большинство епископов, священников и мирян, вошедших ныне в ПЦУ, сформировались в условиях изоляции от мирового православия (я имею в виду членов УПЦ КП и УАПЦ). Их опыт церковной жизни никак не связан со сложным контекстом дискуссий о возможных церковных реформах. И потому, скажем честно, на фоне глобальных споров о месте Церкви в современном мире наши домашние дискуссии о 25 декабря и 7 января выглядят безнадежно провинциальными…
Создание ПЦУ было крайне непростым процессом, в который оказались вовлеченными разные силы. При этом разные участники процесса могли преследовать существенно разные (если не взаимоисключающие) цели.
В медиа-пространстве создание ПЦУ и получение Томоса об автокефалии описывалось почти исключительно в национально-политическом ключе. Создание новой церкви трактовалось именно как национально-политический проект. Экс-президент П. Порошенко неоднократно говорил, что Томос – это «второй акт провозглашения независимости Украины». В этом же ключе осмысляла происходящее и большая часть политических элит. Этот нарратив охотно транслировали и сами иерархи ПЦУ. Но в рамках национально-политического нарратива вопросы внутренней жизни церкви совершенно не затрагиваются…
Однако существовал и принципиально иной нарратив. Хотя, он был менее заметен в публичном пространстве. Его озвучивали, в основном, активные миряне, примкнувшие к ПЦУ. Это нарратив построения новой церкви на новых основаниях. Именно эта идея нашла воплощение, например, в документе «10 тез для Православної Церкви України» (обнародован 30 января 2019 г.). Здесь представлена более или менее целостная программа реформ, которых ждут от ПЦУ ее активные прихожане. Среди этих реформ и обновление приходской жизни, и качественный перевод богослужебной литературы, и усиление библейского самосознания членов церкви, и прозрачность деятельности органов церковного управления, и многое другое. Как говорил мне один из подписантов «10 тез», создание ПЦУ он считает уникальным шансом построить буквально с нуля новую церковную структуру, которая избежит многих болезней, глубоко поразивших «исторические церкви». Любопытно, что о реформе календаря в «10 тезах» ничего не сказано. А значит, для активной и, я бы сказал, наиболее сознательной части духовенства и мирян ПЦУ тема календаря вообще не является каким-то серьезным вызовом.
Весьма показательно, что за год, минувший с момента публикации «10 тез», эти тезисы так и не подписал ни один епископ ПЦУ! Среди подписантов лишь миряне и рядовые священники. Это означает, что иерархия ПЦУ сегодня не особо стремится к каким-то сущностным изменениям в церковной жизни. Потому неудивительно, что за минувший год мы ничего не услышали ни о планомерной демократизации церковной жизни, ни о создании механизмов контроля со стороны рядовых членов церкви над деятельностью органов церковного управления. Насколько мне известно, определенные пожелания, высказывавшиеся церковными активистами (как, например, призыв к возрождению традиции выборности приходского духовенства), были прямо отвергнуты руководством ПЦУ…
В связи с первой годовщиной Томоса в прессе в основном рассуждали о количественных категориях. Много писали о том, сколько епископов, священников и общин вошли в новую церковную структуру, или о том, сколько Поместных Церквей уже признали ПЦУ и сколько еще собираются ее признать в ближайшее время. При этом почти ничего не говорилось о содержательных вопросах, которые куда более важны для церковной жизни… Чем желает стать ПЦУ? Какой она стремится быть? Содержательных ответов на эти вопросы из уст руководства ПЦУ мы пока что не услышали…