Это мама сунула ему в детские руки томик Шевченко, рассказывала о казаках, воинах УПА и героях Холодного Яра. И просьба сидеть дома комом встает в горле, а в голове проносится жуткая мысль: вдруг он согласится и останется? Как жить потом, как после этого маме и сыну смотреть друг другу в глаза? Тут даже об осторожности не попросишь, ведь быть осторожным в бою значит спрятаться за чужие спины. Поэтому мама бормочет что-то вроде «ты там повнимательней будь». И начинает вдохновенно врать по телефону бабушке, что ее внук купил бутылку вина и пошел к школьному другу в соседний двор. Почти правда: и компания школьных друзей, и бутылки. Правда, в них – совсем не любимый мальчиками в мирное время массандровский херес.
И жуткая бесконечная ночь перед монитором, на котором охваченный огнем Майдан. Отголоски боя и вой сирен «скорых» за окнами. И выход на связь по договоренности через каждые три часа: «Мама, мы все целы, пожалуйста, ложись спать». И грохот взрывов в телефонной трубке. Под утро звонишь своему мальчику с радостной вестью: автобусы с подмогой уже в городской черте. А в ответ безнадежно усталый голос: «Да нам уже часа полтора рассказывают, что львовяне близко. Но пока никого, мы держимся». Сколько мам мальчиков по всей стране провели бессонную ночь перед мониторами компьютеров и экранами телевизоров. И скольким утро принесло не покой и радость победы, а ужас и горе, горше которого нет на свете. Страшный закон войны: гибнут всегда лучшие, самые смелые, самые красивые, рыцари без страха и упрека в сверкающих доспехах, которые так хорошо видны в прицел снайперской винтовки.
Я не знаю, что говорили в детстве мамы людям, способным с безопасного расстояния хладнокровно расстреливать из высокотехнологичных винтовок своих соотечественников и ровесников, вооруженных лишь дубинками и самодельными щитами. Не знаю, какие сказки на ночь рассказывали тем, что забивают безоружных до смерти, целятся в лица пожилых женщин, красные на белом кресты медиков и камеры журналистов.
Убеждена в одном: эти женщины должны одеться в траур до конца своих дней и вымаливать прощение у людей и Бога. И еще должны разобраться в себе и попытаться понять, как им удалось вырастить извергов и мерзавцев.
— Катерина Липа
Не знаю, какими словами почти сто лет назад мамы провожали сыновей, отправлявшихся под Круты. Наверное, они тоже не находили слов, не спали ночами и молились. Судьба не даровала мамам погибших от большевистских пуль и штыков даже крохотного утешения, сознания того, что их мальчики погибли не зря, что Украина выборола волю, о которой мечтали юные романтики. Мы должны выучить этот урок истории и дойти до конца. Страна должна стать по-настоящему свободной и независимой, а все виновники кровопролития, от тех, кто отдавал преступные приказы, до тех, кто нажимал на курок, должны быть названы поименно и найдены, в какой бы уголок земного шара не забились, как бы ни меняли внешность и документы. Они должны ответить за свои злодеяния по всей строгости. Это самое малое, что мы можем сделать ради памяти погибших мальчиков, ради их мам, вырастивших героев, ради крошечных детишек, которые так и не успели узнать своих бесстрашных юных отцов.