Ответ, очевидно, не понравится старой-новой переговорной команде и представителям новой власти, как и не понравится всем тем "голубям мира", требовавшим "отвода любой ценой" и желавшим "просто перестать стрелять".
Все дело в том, что, идя на уступки в вопросах безопасности в одностороннем порядке, нельзя получить ничего, кроме хамства так называемой "уполномоченной по вопросам военнопленных" Кобцевой, а также дальнейшей перспективы эскалации, с параллельным усиленным давлением от ОБСЕ и других внешних игроков относительно "шагов по выполнению политической части Минских соглашений".
Помимо того факта, что процесс отвода сил и средств не был ни синхронным, ни зеркальным, хотя именно это и прописано в Рамочном решении ТКГ от 20.09.2016, последующие события были еще дальше от буквы этого документа.
Целью договора 2016 года являлось создание демилитаризованной зоны, по которой не имеют права перемещаться какие бы то ни было военные, помимо офицеров СЦКК. На практике же на мосту остается незаконное фортификационное сооружение боевиков, о котором много говорилось на последних заседаниях Трехсторонней контактной группы – то о его "деполитизации", т. е. необходимости убрать символику НВФ, то о "необходимости разобрать сооружения сразу же после разминирования моста".
Но все это – не более чем маневры для отвлечения внимания и "сглаживания углов" там, где их сгладить нельзя: блокпост боевиков на мосту должен был быть демонтирован во время отвода сил и средств – а не в какие бы то ни было дополнительные сроки, при все усложняющихся рядах условий.
Все попытки дать представителям оккупационных администраций запрашиваемые ими "8-10 дней на демонтаж", о чем заявил Владимир Зеленский 08.07.2019, ни к чему не привели - около незаконной конструкции по сей день постоянно находятся представители НВФ ОРЛО. Часть из них примерила повязки СЦКК, а некоторые просто прячутся за маскировочными сетками, очевидно, полагая, что никто не заметит ни их самих, ни их оружия.
Но стоит напомнить: изначально в СЦКК входили представители Вооруженных сил Украины и Российской Федерации, которая отозвала своих уполномоченных офицеров в конце 2017 года, а "представительство ЛНР при Совместном центре контроля и координации" – это лишь очередная импровизация боевиков на тему собственной значимости. И потому никакие элементы карнавала в виде переодевания то в представителей СЦКК, то в "МЧС ЛНР" не меняют действительности: условия разведения сил и средств в районе Станицы Луганской грубо нарушены.
Но украинская сторона продолжала делать хорошую мину при очень плохой игре, направив специалистов-проектировщиков для оценки разрушений моста – несмотря на то, что незаконное фортификационное сооружение стало приютом не только для вооруженных боевиков, но и российских пропагандистов.
Из этого РФ был сделан вывод, что для украинской стороны нарушение логической последовательности шагов к восстановлению моста не является чем-то из ряда вон выходящим, и что наша готовность к компромиссам не имеет предела до той степени, что мы способны рисковать своими людьми, без преувеличений отправляя их работать под прицелами.
Ситуация с разминированием вокруг моста приобретает угрожающий характер: представители ОРЛО в очередной раз "не дают гарантий безопасности", и в то же время говорят, что их "МЧС приступили к разминированию территорий вокруг моста в Станице Луганской". Саперными работами должны заниматься только те специалисты, в чьей квалификации не приходится сомневаться, чего никак нельзя сказать о людях в военной форме с нашивками "МЧС ЛНР". Они работают в том числе и под мостом, куда не допустили представителей ГСЧС Украины. Кому эти люди намерены отчитываться о проделанной работе и кто понесет ответственность в том случае, если разминирование будет выполнено некачественно – остается открытыми вопросами, которые никак не являются риторической фигурой: за ними – жизни гражданских лиц.
Во всех этих эпизодах вокруг Станицы Луганской – одна и та же постоянно повторяющаяся ошибка. Украинская сторона позволяет пренебрегать логической последовательностью шагов, связанных с разведением сил и средств и восстановлением моста. Существующие договоренности то и дело дополняются какими-то новыми датами с целью "проявить добрую волю и показать настоящее стремление к миру". Но эти попытки благополучно игнорируются противником, и будут игнорироваться снова и снова – до тех пор, пока украинская сторона не будет акцентировать внимания на каждом нарушении и жестко настаивать на том, что никакого продвижения до удовлетворения оговоренных условий быть не может.
Попытку уступать ради будущего урегулирования наш враг расценивает исключительно как слабость. А постоянные нарушения условий отвода со стороны ОРЛО, на которые не отреагировали адекватно и своевременно, создают впечатление, что с требованиями украинской стороны и заявлениями наших официальных лиц и вовсе можно не считаться.
Причем такая уверенность возникает не только у подконтрольных РФ боевиков, но и у представителей ОБСЕ, которые вскоре все громче будут призывать "договариваться, проявить еще немного доброй воли, раз у Украины это получается настолько хорошо".
Необходимо посмотреть правде в глаза: никакая наша чрезмерная гибкость и договороспособность не способствует прекращению огня. Безопасность априори не должна являться предметом торга, и она не станет "естественным приложением к политической части Минска-2". Нарушение логической последовательности шагов к достижению мира не ведет ни к чему, кроме хаоса, в свою очередь влекущего за собой все новые и новые человеческие жертвы.
Новой власти стоило бы знать, что не бывает перемирий, которые соблюдаются наполовину или "соблюдаются с незначительными нарушениями", как не бывает разведения сил и средств в одностороннем порядке. Соблюдать перемирие в одностороннем порядке – это как быть наполовину мертвым. И увы, сегодня это все меньше и меньше похоже на простую метафору.