О зверском убийстве горловского депутата Владимира Рыбака знает вся Украина. Сомневаюсь, что страна узнает имена палачей, которые уже в апреле пришли на донбасскую землю с желанием убивать и крушить все вокруг себя.
Вся Украина узнала о муже журналистки и активистки Татьяны Чорновил - добровольце из батальона «Азов» Николае Березовом - уже после его смерти на поле боя при освобождении Иловайска.
Я был знаком с Николаем в мирной жизни в его бытность начальником КП «Горловское трамвайно-троллейбусное управление». Березовый всегда удивлял своим спокойствием и был одним из первых земляков, записавшихся в добровольческий батальон. Не думаю, что мы узнаем имя снайпера, смертельно ранившего разведчика Березового.
В моем телефоне с десяток номеров тех, кто все эти месяцы сражается с дикой злостью в глазах и автоматами Калашникова в руках за автономность выдуманной ими Донецкой народной республики. Возможно, среди них есть даже убийцы тех, чьи телефонные номера никогда не ответят.
Это страшно читать. Еще страшнее осознавать и понимать, чьего позволения необходимо просить, чтобы вернуться на родину.
Законопроект об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской области – это приговор сроком на три года лишения свободы для всех, кто жил с Украиной в сердце. Без отсрочки и условно-досрочного освобождения. Это вердикт, озвученный без присутствия самих подсудимых (жителей оккупированных городов) и без правозащитников. Есть только возможность сказать последнее слово и проститься с родным краем.
… Знаете, как в Горловке депутаты меняли секретаря горсовета, за день до этого поставленного на колени одним из боевиков в собственном кабинете? Это было закрытое заседание с автоматчиками у входа в сессионный зал, без журналистов и при отсутствии необходимого количества депутатов.
Чем мотивировали? Необходимостью обеспечения нормальной жизнедеятельности города и более эффективном взаимодействии с так называемым ополчением.
Вот чем принципы и мотивы голосования в Верховной Раде 17 сентября отличались от принципов и мотивов в сессионном зале Горловского горсовета?
Там тоже хотели мира и порядка, а через месяц сами начали взрывать автомобильные и железнодорожные мосты, обстреливать «Градом» жилые массивы и конкретные объекты, мародерствовать и еще ожесточеннее вымещать свою ненависть на всех, кто с ними не согласен.
Честность в условиях войны ценна, как никогда. Особенно из уст первых лиц страны, измученной месяцами тревожных ожиданий и увидевшей тысячи гробов с телами настоящих патриотов.
Уважение – это когда открыто говорят о нависших над страной угрозах. Взаимопонимание – это когда тысячи добровольцев и волонтеров делают все для победы и освобождения городов в унисон с главой государства, его министрами и командованием силовых ведомств.
Вот в случае с «особым статусом» нет ни честности, ни уважения, ни взаимопонимания. Остались вопросы без ответов.
Почему о проекте закона – столь важного, особенно для жителей оккупированных городов – рассказывают после его принятия, а не до? Какой властью будет наделены губернаторы этих областей? И сможет ли тот же Сергей Тарута (или кто-то другой на его месте) провести совещание в Донецкой ОГА и хотя бы раз в год заехать в Горловку?
Возобновят ли на этих территориях свою деятельность редакции газет, телеканалов и интернет-сайтов и решатся ли местные журналисты критиковать местную власть – вчерашних боевиков и сепаратистов?
Кто будет освобождать людей в случае, если их вновь начнут похищать ради выкупа? К кому обращаться – к начальнику милиции, избранному из числа тех, кто в апреле штурмовал здание УВД?
Кто гарантирует возврат на родину бизнесмену, годами развивавшему свою хлебопекарню, которую после захвата без зазрения совести посещал Олег Царев? А ДНРовские пекари прислуживались перед тем, кому надо передачи передавать в места не столь отдаленные.
Кто позволит приехать в город милиционерам, защищавшим до последнего украинский флаг во время захвата здания УВД? Или кто-то верит, что им неприкосновенность предоставит «народный начальник милиции», самолично сдавший «управу» ГРУшникам?
Когда могилу мужа посетит Елена Рыбак, убегавшая с дочкой из Горловки после похорон мужа и добивающаяся, чтобы преступники были найдены и наказаны?
Советник президента и один из главных ретрансляторов закона Юрий Луценко утверждает, что закон об амнистии не распространяется на убийц, террористов, насильников и похитителей людей.
Через пыточную, обустроенную в здании госпредприятия «Артемуголь», прошли сотни людей. Далеко не все из них «идейные», отстаивающие единство нашей страны. Многих похищали и «пленили» ради выкупа и других преференций в виде недвижимости, автомобилей и бизнеса.
Как на территориях, уже полгода не контролируемой официальными органами власти, где вообще не осталось силовиков, будут задерживать тех, кто пытал, убивал и насиловал? Кто будет определять, что вот этот человек просто на митингах кричал «за Россию и Путина», а этот - в балаклаве расстреливал и пытал людей до их последнего вздоха?
На самом деле, не будет рычагов воздействия, а тем более наказания для настоящих убийц. И нам об этом не говорят.
Можете себе представить эту «народную милицию», сформированную из тех, кто сначала присягал Украине, затем ДНР, после чего в окопах и на блок-постах воевал с Нацгвардией и армией? И сдавал своих руководителей, как в случае с начальником городского отдела ГАИ?
Порошенко – может представить, я, как житель Горловки, – нет.
Боюсь ошибиться, но если бы Петр Порошенко был на пророссийском митинге в Горловке в апреле 2014 года, он бы даже не пытался снять российский флаг со здания горсовета, как это сделал местный депутат Владимир Рыбак.
Он бы пытался договориться о том, чтобы висели три флага – ДНР, России и Украины.
Семья настоящего патриота - Владимира Ивановича Рыбака - уже три месяца без мужа, отца и помощи государства, за которое он положил свою жизнь.
Семья Петра Порошенко – с мужем и отцом. И с сыном Алексеем, которому уже завтра, боюсь ошибиться, можно выдать депутатский значок и не тратиться на проведение выборов в Винницкой области.
А есть ли в партийных списках у Порошенко, Тимошенко или Яценюка проукраинские активисты, добровольцы или бизнесмены из оккупированных городов? Эти люди и их присутствие в партиях – залог того, что они будут ежедневно напоминать о судьбе своих городов и бороться за нее.
Для них освобождение городов Донбасса – это возможность полноценного возвращения на родину, возобновления работы их предприятий и восстановления инфраструктуры. Для этих людей три года вне своих городов – долгий срок, который они наверняка стремились бы уменьшить.
Но таких людей нет в проходной части партийных списков. Значит, у партийных лидеров нет веры в возможность полноценного возврата Донбасса под свой контроль.
Мы, живущие на Донбассе, могли тысячу раз предать интересы страны. Кто-то так и сделал. А другие, увидев лица сепаратистов, сохранили Украину в сердце. Но потеряли дом, работу, бизнес. А теперь и возможность вернуться на родину.
А те, кто в порыве безумия призывал Путина на пророссийских митингах в апреле и мае, теперь могут удовлетворенно говорить, что «Россия своих в беде не бросает». Тем, кто защищал Украину, нечего ответить.
Или подрастающая дочь Рыбака, поверьте, такая же принципиальная и честная, как и Владимир Иванович, должна понять, что ее отца замучили только лишь из-за того, что он не смог договориться с предателями своей родины и наемниками?
А дети Николая Березового должны осуждать своего отца за то, что он отправился в разведку в тыл врага, а не пошел договариваться с политиками о том, в рядах какой партии ему идти на внеочередные выборы?