В жизни некоторых наций и народов иногда случаются моменты высшего напряжения воли, драйва. Эти моменты называют пассионарными. Бывают нации, которым не суждено пережить таких моментов. Они живут, существуют, погибают без них. Украине, пусть и не всем членам ее общества, за десять лет удалось пережить два таких момента, о которых другие нации могут только мечтать.
Если бы мне дали полминуты, я бы нынешнюю Россию определила так: посмотрите любой украинский телеканал либо ролики, когда бронетранспортеры без опознавательных знаков и военнослужащие с оторванными нашивками патрулируют Севастополь и Симферополь. Это и есть Россия. Этого вы можете от нынешней России ожидать.
Начну с призыва. Давайте выглянем за украинско-российский забор, за которым находится глобальный мир. Не только Европа и Америка, а вообще то, что называется миропорядком.
И мы увидим, что этот мир – пожалуй, самый неблагосклонный и к вам, и к нам за все прошедшие более чем 50 лет, по крайней мере, за все время после Второй мировой войны.
Почему? Потому что мир оказался в черной яме. Почему? Потому что либеральные демократии, и Европа, и Америка, и все остальное, что зиждется на принципе правового государства, потеряли драйв и траекторию, заблудились. То ли это черная яма, то ли это серая зона – кто его знает. И сейчас единственное, что объединяет либеральные демократии, - это стремление политических лидеров в западных столицах сохранить все как есть любой ценой, забыв о ценностях, о принципах, об идеях. Не нужна Украина, не нужен арабский мир, не нужна Россия либеральной демократии, которая заблудилась, сосредоточилась на собственных проблемах и осознала, что она в кризисе.
Получается так, что Запад в очередной раз осознал: он не может развиваться иначе, чем через кризис. А этот кризис, который начался с финансового и продолжается по сей день, самый глубокий за все время с 30-ых годов ХХ века. Он не только экономический. Это кризис самих принципов и форм их осуществления, партий, парламента, президента.
Фукуяма говорит: «Боже мой, Америка в таком кризисе». «Боже мой, - говорят все остальные, - как из этого выйти?». Речь идет об основополагающих принципах. Поэтому если либеральные демократии и глобальный миропорядок оказался либо в тупике, либо в цейтноте, либо в яме, либо в серой зоне, - чего мы можем от них ожидать? В ситуации, когда Запад уходит в свою раковину, у других государств появляется искушение заполнить этот вакуум, даже если эти государства принадлежат к прошлому веку или к ХVI веку.
Поэтому возникают три государства в мире, которые все еще, несмотря на то, что они совершенно отжили свое, несмотря на то, что у них нет возможностей для выживания в ХХI веке, играют самую активную псевдопассионарную роль. Это Россия, Китай и Иран.
Эти государства активизировались, они ощущают себя полюсами антизападными, антиевропейскими, полюсами антидостоинства. Они играют. Агрессивнее всего играет, конечно, Россия, но эти два тоже подойдут. Поэтому, говоря о России и об Украине, вы оглядываетесь на мир и понимаете, что особо многого ждать от того, кто не вышел из кризиса, вы не можете. Вы должны полагаться на собственные силы.
Второй момент. О России. Россия та и не та. Она гораздо более противоречива хотя бы в силу одного фактора. Путин – там же, те же лица – там же, Москва на месте, Кремль на месте, а режим – другой.
В течение последних двух лет, к несчастью Украины, Молдовы, Белоруссии и других государствах, которые пытаются вырваться из наших цепких объятий, Кремль сумел сформировать качественно новый режим. До 2011 года философия российской власти в Кремле была следующей: мы - такие, как Европа, мы имитируем Европу, мы – демократия.
Путин строил свою власть на основе того, что он обращался ко всему обществу - и к либералам, и к националистам, и к левым. В принципе, это был мягкий, достаточно плюралистичный авторитаризм, который позволял обществу жить, как оно хочет. Это был пластичный режим, которого больше не существует.
Теперь в России возник режим, который даже нельзя называть жестким. Это совершенно новый, не очень понятный для нас режим. Да, это самодержавие, но оно иного типа, иного качества. Это самодержавие, которое вновь вернулось к 1991 году до момента распада Советского Союза. И это самодержавие базируется теперь на принципе: мы - другие, мы – не Запад, и мы будем сдерживать Запад.
По сути дела Россия вернулась к роли Советского Союза. И Россия Путина теперь претендует на гораздо большее, чем просто сдержать Запад в Украине - в Крыму, в Донецке либо во Львове. Путинская Россия вернула гораздо больше амбиций. Путинская Россия видит, что поле – пусто. На стадионе никого нет. Нужно ввязываться в игру, нужно приносить свой мяч, предлагать, диктовать, требовать и привносить свои правила игры – в ответ никто не вякнет. И никто не вякает.
Концепция Путина сегодня – это не просто сдержать Запад везде, где можно, всеми силами. Это – предложить Западу свою концепцию, свое видение, свои традиционные ценности, уговорить Папу Римского одобрить наши принципы. И, конечно же, восстановить галактику, восстановить Евразийский Союз. Эта идея всегда была антизападной. Это всегда было отчуждение России от Запада. Украина в этой антизападной концепции всегда играла ключевую роль. Почему? Есть много объяснений, упомяну несколько.
Украина – это, во первых, личный проект Путина, начиная с 2004 года. Украина все еще осознается политическим руководством России как недогосударство, как недочеловек, как общность, которая не имеет нации, идентичности. Как говорил Путин Бушу в 2008 году: «Джордж, что ты говоришь об Украине, это же вообще не государство и никогда им не будет». Кроме всего, Украина для очень многих в России, точно так же, как для сербов – Косово, праматерь Российского государства. И даже больше. Украина – это пощечина, которую Майдан дал российской политической элите.
Речь идет не об имперскости России, когда Россия вмешивается в Крым и в Украину. Речь идет о гораздо большем, чем имперскость. О том, что украинцы своим дурным примером демонстрируют путь, которым могут воспользоваться россияне. Поэтому Украина не может быть успешным государством, она не может быть примером.
Тем более украинцы, не являющиеся, по мнению российского руководства, нацией, а являющиеся ветвью нас самых. Если наша рука или нога каким-то образом от нас дистанцировалась и вдруг приобрела собственную логику - это же удар по туловищу. Поэтому Украина – это цивилизационная вещь и экзистенциальный фактор для кремлевских сидельцев. Это очень многое объясняет из того, что нам предстоит пережить.
Два других момента. Где российская оппозиция? Неужели только власть танцует в Москве, на российском поле? Увы, российская оппозиция разгромлена. Либералы практически кооптированы. Остальные остались в гетто, которому скоро перекроют кислород. Кто может быть активной силой? Мы не знаем.
Но в России произошло нечто удивительное для нас, удивительное для меня как либерала. Я увидела, что единственное достижение, по крайней мере, последних лет, это то, что русский национализм в России стал антипутинским, антикремлевским, антисистемным. Что интересно, к чему это приведет – никто не знает. И левые - это пока что единственная сила в России, которая может быть пассионарна. Левые пассионарны везде, левые готовы к драйву. Но в условиях России, когда закручиваются гайки, закрываются окна, когда общество находится в ситуации «шея в гарроте», любой силе очень тяжело дышать.
А что с обществом? Оно выходило в 2011-2012 году, его загнали обратно в подполье. Сегодня, скажем так, общество бетонируют. Бетон – вещь хрупкая, через бетон тоже прорастает трава. Что же предстоит нам в этой ситуации удушья газовой камеры, потери драйва, пассионарности, желания, амбиций?
Конечно, нынешний режим падет неизбежно. Вопрос лишь цены и времени. Что интересно, этот режим опирается всего лишь на 5-10% населения.
Россияне ненавидят Путина. Россияне ненавидят власть. Если вы приедете в Москву, вы не найдете ни одного человека на московских улицах, кто голосовал за Путина, будет голосовать за «Единую Россию».
Но это очень странное спокойствие. Люди ненавидят человека в Кремле, его презирают, люди презирают всех, кто вокруг. Но люди не выйдут сейчас на улицу, потому что они не видят альтернативы. И потому, что им еще не так плохо. Слишком большая газовая рента для каждого, слишком много возможностей выжить.
Но это спокойствие очень хрупкое, очень обманчивое. В конечном итоге, по крайней мере, в ближайшие несколько лет нам грозит следующее: люди выйдут на улицу. Но когда долго терпевшее население вдруг вырвется на российские улицы и нет никаких каналов – ни партии «УДАР», ни «Батькивщины», ни свободной прессы, не будет интернета, - это приведет к тому, что еще больше людей выйдут на улицы и будут бить стекла.
Поэтому большая вероятность – это огромной кинетической силы взрыв, поддержанный провинцией, которая ненавидит власть, богатство нынешних и прошлых, не видит будущего. Это дает еще больше ненависти, жажды реванша. И в то же время нет политической оппозиции, которая бы эту энергию ненависти аккумулировала в более цивилизованном, плюралистическом, демократическом и либеральном направлении. Это действительно угроза.
Второе - урода Путина вынесут из Кремля, неважно, в каком состоянии, его же собственные соратники. И система самодержавия, о которой я говорила, сохранится, но за счет смены режима. И опять надолго.
И последний аспект. Об Украине. Мир отнюдь не озабочен тем, что в европейской части континента совершена агрессия. Украина – это Европа, это европейская нация, европейское государство. В Украине происходит оккупация части Украины сопредельным государством. Это совсем новая ситуация после второй мировой войны. И мир молчит.
Более того, мир предпочитает не называть вещи своими именами. Совет Безопасности, который состоялся недавно, президент Обама, а также премьеры европейских государств говорят следующее: если бы в Украине произошло обострение, если бы произошла агрессия, говорит Обама, это имело бы очень серьезные последствия. Как будто ничего не происходит.
Я не хочу использовать слово «слили», но, по крайней мере, три державы – США, Великобритания и Франция – совместно с Россией были подписантами в 1994 году так называемого соглашения Будапештского Меморандума и гарантировали территориальную целостность Украины.
Хорошо, забудем об этом соглашении. Так много соглашений в мире нарушались. Но вспомним о том, что Украина и НАТО подписали другое соглашение, в котором тоже есть гарантии определенной стабильности в Украине. Но НАТО тоже на своей встрече министров иностранных дел сказало: если бы в Украине были серьезные дела, то, может быть, что-то… и призвало к миру, порядку и так далее. Правда, у НАТО есть повод отвернуться. Украина не обращалась к НАТО. И когда Турчинов выступает и правильно говорит об агрессии, он почему-то обращается к президенту Путину: может, как-то договоримся. А Путин говорит: а это мы действуем в рамках соглашения Януковича о состоянии Черноморского флота на Крымском полуострове. И Запад пока заткнулся.
Вы думаете об одной вещи: вашу страну оккупировали, у вас происходит агрессия сопредельного государства, ваша власть не может найти выход из этой ситуации, не может обратиться в соответствии с нормами ни к кому. Обратились в Совбез. Знаете, почему? Потому что Совбез – это парализованный остаток второй мировой войны. Все, кто обращается в Совбез, не получает там ничего, потому что обратиться в Совбез – это как обратиться в дом престарелых, зная, что там никакого решения не будет. Там две державы – Россия и Китай – которые будут блокировать все и всегда.
В НАТО украинцы не обращаются, потому что Турчинову и новому украинскому правительству натовцы и европейские столицы сказали: ребята, нас не просите, мы ввязываться в это не будем. Мы вам пришлем комиссию, может, ее пустят в Крым. То есть, вы, ребята, Крым потеряли. Не знаю, насколько от этого страдает ваша национальная идентичность, но нужно жить уже другими сценариями.
Как русские относятся к Украине? Есть данные за середину февраля от «Левада-Центра». Из них видно, до какой степени деморализовано российское общество. И оно не виновато, ведь к нему обращается только власть через общенациональные каналы. Только власть зомбирует постоянно, еженедельно, ежечасно. Люди не получают информации, не все сидят в интернете.
Какие чувства вызывал Майдан 20 февраля у россиян? «Восхищение» - 1%, «Одобрение» - 3%, «Сочувствие» - 16%, «Раздражение» - 12%, «Отвращение»- 36%, «Страх и ужас» - 15%, «Никаких чувств не чувствуем и не будем» - 14%.
И последнее. Какое экзистенциальное ощущение России самими россиянами. Это важно, потому что Россия была и остается для Украины основным геополитическим и внутриполитическим игроком, пока вы находитесь в серой зоне. И даже когда решитесь выбраться из этой серой зоны, Россия, а в ближайшее время это недружественная Россия, будет оставаться основным доминирующим игроком. Еще и в силу того, что у Украины есть Юго-Восток и мощное пророссийское лобби.
Наше нынешнее состояние отображает старый анекдот. «Больной человек вызывает «скорую». Когда она его подобрала, человек спрашивает у доктора: «Куда вы везете меня?», - «В морг», - «Но я же еще не умер», - «А мы же еще не доехали». Вот это состояние российской нации.
Есть ли у нас будущее, есть ли у вас более благоприятное будущее? Конечно. Очевидно, это займет у нас более пяти, возможно, более десяти лет. Нынешней стабильности у нас хватит года на три. После этого никто стабильности не гарантирует. И покроет ли эта волна только нас, либо все окружающее пространство, мы сами не знаем.
Но есть абсолютно четкая уверенность в другом: российский фактор не только разрушительный, но и для Украины нормальной, конструктивной, Украины достоинства и «гідності» играет несколько ролей. Я думаю, что Путин нормальную Украину потерял. Российский фактор при любых обстоятельствах, даже если Украина будет усеченной, без Крыма, будет играть роль консолидатора новой украинской идентичности, будет толкать Украину в Европу.
Уже несомненно то, что Украина из этой серой зоны выберется в одном направлении – европейском. Именно потому, что у вас Майдан – не место, не географическая точка, у вас Майдан в головах. И это гораздо важнее.
Что касается цены, которую придется заплатить за это, кто же будет гадать? Это так же, как никто не будет гадать о времени и временном горизонте. Но все в рамках нынешнего поколения.
Записала Христина Бондарева