Вот кто голосовал за Барака Обаму и, тем самым, принёс ему победу – американцы узнали в первые же часы после завершения выборов. Незамужние женщины, испаноязычные иммигранты, афроамериканцы, гомосексуалы, студенты и вообще молодёжь «прокатили» на выборах Митта Ромни, а значит, именно их представляет теперь в Белом доме Обама. С другой стороны, если бы на президентских выборах в этом году голосовали только белые мужчины, как это было не так давно в американской истории, то президентом определённо стал бы Ромни.
У Республиканцев большие проблемы с латиноамериканцами. Как правило, латиноамериканцы составляют около 10% от электората. Обама взял 69 процентов их голосов, а Ромни только 29.
— NYTimes
А что у нас? Какие сообщества в украинском обществе получили своих представителей в Верховной Раде и какие сообщества остались «за бортом» парламентской жизни?
Может показаться, что этот вопрос – второстепенной важности. Но если подумать о том, например, почему оппозиционные партии остались, фактически, без поддержки избирателей во время своей борьбы за те пять-тринадцать мандатов, которые у оппозиции могли быть украдены, – то и важность вопроса о представительстве сразу ясна.
Попросту кому же надо было идти на митинг под Центральную избирательную комиссию? Предпринимателям? Пенсионерам? Студентам? Безработным? Незамужним женщинам? Или, наоборот, замужним домохозяйкам? Гомосексуалам? Православным и вообще религиозным людям?
Иначе говоря, чьё конкретно право на парламентское представительство нарушается, если у оппозиционеров крадут мандаты? Для кого бы эти мандаты работали, если бы оппозиции при поддержке митингующих избирателей удалось их отстоять?
Обращения оппозиции по этому поводу сводились к тому, в сущности, что протестовать должен был украинский народ. Весь. Поскольку, мол, это у всего народа крадут выборы. Пусть и в виде нескольких мандатов в некоторых округах, а не результата голосования по стране в целом, как это было, например, в 2004 году.
Партии на выборах в Украине вообще не привыкли обращаться к кому-то конкретно, к какому-то сообществу. Адресатом их предвыборной активности всегда является народ в целом. Есть и партии, идущие дальше: они обращаются не просто к совокупности 46 миллионов граждан нынешнего украинского государства, но ко всем украинцам всей вечности – живым, мёртвым и ещё не родившимся. С другой стороны, избиратели обычно голосуют не постольку, поскольку хотят получить своего представителя во власти, то есть адекватного выразителя своих интересов в парламенте или на Банковой, а постольку, поскольку не хотят видеть в органах власти ненавистных им деятелей. Скажем, Партию регионов или националистов.
В итоге, выборы в нашей стране, с социальной точки зрения, прочитываются не полностью. За кого голосовали город и деревня – можно понять. Кто в парламенте представляет Бандеру и Брежнева – тоже можно понять. А вот кто будет, например, расширять автономию университетов? То есть представлять интересы студентов и преподавателей?
Депутаты от какой партии точно не внесут в Верховную Раду законопроект о запрете абортов? То есть смогут представлять интересы женщин? В какой партии понимают, что пенсионерам нужны не только регулярные увеличения ежемесячной пайки, но и рабочие места? То есть способны представлять интересы миллионов людей, чья дееспособность не прекращается в момент наступления пенсионного возраста?
Все политики обещают снижение налогового бремени для предпринимателей, но какая партия не позволит, например, задалбывать абсурдными требованиями таксистов? Чрезмерным регулированием – кинопрокатчиков? Какая партия, взяв власть, была бы способна на взвешенную и рациональную внешнюю политику и, таким образом, не лишала бы рынков сбыта, скажем, пищевую промышленность?
Вот если выделить в нашем обществе сообщества и подумать, а для какого же из сообществ у наших политических партий есть гарантии, то можно понять, что Партия регионов точно гарантирует пенсионерам «плюс сто гривен» к пайке, а Тягнибок – сознательным украинцам «минус московское» и «минус либеральное» на публике. Что и кому гарантирует Объединённая оппозиция? Что и кому гарантирует Кличко? Да и что и кому гарантирует Компартия, если её лидеры даже боялись показаться в телевизионном эфире во время предвыборной кампании?
Ещё: какие сообщества представляют в парламенте три депутата от «Единого центра» и два – от Народной партии? Кого конкретно в своих округах не оставят без политической парламентской поддержки другие депутаты-самовыдвиженцы?
После президентских выборов в Америке шутят, что в следующий раз кандидатом в президенты от республиканцев должен быть латинос. Кое-кто добавляет: и обязательно в паре с кандидатом в вице-президенты – разведённой женщиной. Эти шутки как раз и подчёркивают роль «опоры на сообщества» – хотя все кандидаты в президенты и обращаются к публике с речами в духе «мы, американцы, нуждаемся», всё же детализируют они «американские нужды» в соответствии с потребностями той аудитории, на чьё внимание – а затем и голоса – рассчитывают. Собственно, так и работает представительная демократия: если вы хотите – например, во время митинга под Центральной избирательной комиссией – получить поддержку от студентов, то вы должны быть выразителем интересов студентов, вы должны их представлять в органах власти и оказывать им политическую парламентскую поддержку. А если вы этого не делаете, то студенты за вас и не «вписываются». Ровно как и другие сообщества в обществе.
Вторая мировая война поставила точку в участии народов в политике. С тех пор политику делают группы индивидуумов.
Что ж, украинские оппозиционеры это не осознали и по-прежнему говорят с народом в целом, а потому мандаты у них можно воровать спокойно – люди не выходят на защиту оппозиции. Можно даже лидеров оппозиции в тюрьмах упрятать – и протестов не будет. Несколько сотен, тысяча митингующих – не в счёт. А если к 2015 году решат совсем покончить с оппозицией? Какие сообщества вступят в политическую борьбу за неё?