Российские дипломаты до начала дискуссии в Совбезе пытались заявлять, что сирийская власть непричастна к уничтожению жителей Хулы, однако предоставленная во время заседания информация не позволила бы Москве сохранить лицо, если бы ее представители заблокировали бы резолюцию. И хотя спустя несколько дней российский МИД осудил формальное изгнание сирийских дипломатов из западных столиц, сам факт голосования за осуждающую резолюцию – настоящая «черная метка» Башару Асаду. России и Китаю все труднее выгораживать своего незадачливого союзника и придет день, когда под давлением фактов и обстоятельств им придется согласиться на международную операцию в Сирии.
Может возникнуть вопрос: почему именно сейчас? Ведь и ранее в Сирии происходили массовые убийства мирных граждан, и особых сомнений в причастности к ним власти не было. Хула могла бы и не сыграть роль международного катализатора - но сыграла.
Во многом определяющим стал фактор времени – проходит месяц за месяцем, а стабилизации ситуации в Сирии не наблюдается. И если раньше у союзников Асада еще могла быть хотя бы минимальная надежда на такую стабилизацию, то сейчас становится ясно, что режим обречен – и обречен не только благодаря оппозиции, но и благодаря собственным неуклюжим действиям. Виновниками событий в Хуле все чаще называют не сирийскую армию, а парамилитарные алавитские формирования сторонников президента. На практике это может означать, что режим все меньше надеется на государство и все больше на единоверцев главы государства. Для алавитов Асад – действительно последняя надежда, потому что они могут ожидать мести соседей в случае его поражения. Именно поэтому иракские сунниты оставались последней опорой режима Саддама Хусейна.
Однако в превращении светского авторитарного режима в режим религиозной диктатуры всегда скрывается риск гражданской войны, которая, по сути, сейчас происходит в Сирии. И в этой войне алавитское меньшинство противопоставляется не только суннитскому большинству Сирии, но и всему суннитскому миру в целом.
Не случайно сирийские столкновения уже начали дестабилизировать соседний Ливан – причем именно по религиозным, а не по политическим критериям. Именно поэтому свержение Асада становится вопросом чести и для сирийской оппозиции, и для монархий Персидского залива, и для общества – от приверженцев «арабской весны» до суннитских мулл и их паствы. Асад – последний из диктаторов, кто еще сопротивляется, последний, кто пытается использовать всё – от государственной машины до единоверцев – для защиты своей власти. Ранее тем же путем пытался пойти Хосни Мубарак, согнавший в Каир погонщиков верблюдов – и пошел Муамар Каддафи, напоследок утопивший Ливию в крови. Оба путешествия завершились бесславно, но не в последнюю очередь из-за давления Запада.
А что же Запад сейчас? А Запад пытается действовать в рамках международного права, что только усиливает его позиции на Ближнем Востоке и в арабском мире в целом. Когда государственный секретарь США Хиллари Клинтон говорит о том, что международная операция в Сирии возможна только при согласии России и Китая, она превращает эти две страны в соучастников преступлений Асада. К моменту окончательного и неизбежного краха сирийского режима такого игрока, как Россия, на Ближнем Востоке больше не будет, а позиции Китая окажутся значительно подорванными и Пекину придется потратить не один миллиард юаней для восстановления своего влияния. Ну а сирийцы – сирийцы, как перед этим египтяне и ливийцы – убедятся, кто же на самом деле их друг, а кто враг. Обидно только, что за это знание им придется заплатить еще не одной сотней жизней.