Так было с Грузией - решение Роспотребнадзора о недопуске на рынок “Боржоми” и грузинских вин было связано с резким ухудшением отношений с президентом Михаилом Саакашвили. Так было с Молдовой - после того, как тогдашний президент этой страны Владимир Воронин отказался одобрить предложенный Кремлем план мирного урегулирования молдавско-приднестровского конфликта и объединения двух частей бывшей Советской Молдавии в единое государство под российским протекторатом, молдавские вина исчезли с российского рынка. Никакой политики! Отказу от чужой продукции, как правило, аккомпанируют просьбы соответствующих российских производителей, соответствующие тексты и репортажи в СМИ и, конечно же, объяснения главного санитарного врача.
Уже когда Геннадий Онищенко усомнился в эффективности новой украинской процедуры проверки товаров, можно было ожидать следующих шагов главного продуктоблюстителя России. И они последовали - последовали на фоне обмена жесткими заявлениями между представителями украинского Минтопэнерго и российского «Газпрома» относительно возможности сокращения объемов российского газа, поставляемого в нашу страну. Оперативность высказываний Онищенко свидетельствует, что в российской столице готовились к этому украинскому демаршу и решили развернуть против администрации Виктора Януковича войну по всему фронту. Думается, сыр будет отнюдь не последней жертвой этой войны. Можно будет ожидать новых торговых ограничений, конфликтов вокруг Черноморского флота и других традиционных уже для российско-украинской конфронтации событий. Удивлять может разве что то, что происходит все это в президентство человека, еще недавно позиционировавшего себя в качестве главного друга России на всем постсоветском пространстве, призывавшего признать независимость Абхазии и Южной Осетии и обещавшего урегулировать все проблемы с Москвой после своего воцарения в Киеве.
Теперь Янукович - главный враг Кремля. Михаил Саакашвили - отрезанный ломоть. Александр Лукашенко отдал трубу. Янукович заламывает слишком большую цену за важный для «Газпрома» актив, а к тому же умудрился лично оскорбить Владимира Путина, поставив под сомнение честность подписанного при личном участии российского премьер-министра газового контракта. В Москве могут без особой симпатии относиться к Юлии Тимошенко, но каждый новый день ее пребывания в колонии - продолжение этого личного оскорбления, напоминание о том, что уважающие себя люди не должны помогать обитателю Межигорья, а напротив - думать о том, как бы еще его ослабить. В этом Янукович ничем не отличается от своего предшественника Виктора Ющенко, окончания срока президентских полномочий которого в российской столице ожидали с нескрываемым нетерпением. Отличие от Ющенко одно - на Западе нового украинского президента считают чужаком и отнюдь не собираются помогать ему в случае нового российско-украинского энергетического конфликта. Проще говоря: если Ющенко мог провоцировать российско-украинское противостояние по газу, надеясь на вмешательство Европейского Союза и компромиссное для его страны решение, то Янукович может быть уверен: в случае нового противостояния и прекращения поставок российского газа в Украину (а значит, и в Европу), Брюссель будет занимать нейтральную позицию и не помешает Москве заставить Киев согласиться с заведомо невыгодным для нашей страны решением - а, может быть, и будет склонять Украину к принятию такого решения вместе с Россией.
Но пока что неясно, зачем Янукович и его приближенные затеяли эту войну - для того ли, чтобы выиграть и заставить Россию согласиться с новыми условиями оплаты за газ или для того, чтобы проиграть и оправдать сдачу Москве украинской газотранспортной системы по заниженной - и уже озвученной председателем правления «Газпрома» Алексеем Миллером цене. Учитывая тесную личную связь президента с представителями группировки «РосУкрЭнерго», план войны как капитуляции выглядит пока что более правдоподобным, чем войны до победного конца. Но в этом случае Януковича ждет не капитуляция, а крах. Дело не в газе, дело в сыре! Именно сырная история убеждает: в Москве играют с Януковичем не для того, чтобы с ним договориться, а для того, чтобы от него избавиться.