Окрыленный, в состоянии эйфории после принятия присяги, он вышел из сессионного зала. Вдруг к нему подошел маленький невзрачный человечек в плохом костюме и с целым ворохом бумаг: «Мне надо согласовать с вами один вопрос. Скажите, вы не будете возражать, если ваша могила на Байковом кладбище будет находиться между могилами Шуфрича и Стретовича?». Челюсть у новоиспеченного нардепа отвисла. Вообще-то он не думал о смерти. Тем более – о будущих соседях. Нардеп – из младшего поколения украинских политиков, полон сил и здоровья, планов на жизнь и на будущее.
Между тем человечек (из некоего ритуального управления Верховной Рады) продолжал: «Вы не сомневайтесь, место отличное. Неподалеку будут лежать Кравчук и Кучма… Просто я чего спрашиваю: многие депутаты не хотят лежать после смерти рядом со своими политическими оппонентами… Так вас Шуфрич со Стретовичем не смущают? Тогда так и запишем…».
...Мы часто думаем о том, что наши политики – это небожители. Хотя на самом деле с точки зрения истории большинство из них – лишь эпизоды и мелкие песчинки. Скольких из них вспомнят через сто лет? А через двести?…
Политик, по большому счету, не может себе позволить нормальную жизнь. Смерть политика перестает быть чем-то интимным – она обязательно обрастает слухами и сплетнями. Политик не имеет права погибнуть в автомобильной катастрофе – ее обязательно объявят происками властей. Политик не имеет права умереть от сердечного приступа – он будет представлен как воздействие на организм торсионного оружия. Великий Аттила, папа Иоанн ХІІ и освободитель Болгарии генерал Скобелев умерли во время полового акта – об этом знают даже школьники. И никому не пришло в голову предположить, что «смерть-то неспроста!». В наше время все более цинично. Отношение к жизни и смерти политиков – показное и бездушное.
Политический процесс превращается в арену гладиаторских боев. Жизнь политика девальвируется, сводится к статистическому отчету. Байковое кладбище становится ареной для погибших гладиаторов. При этом каждый депутат заранее знает и свое место в парламенте, и свой кабинет на Садовой, и свое место на Байковом. И сознательно лишает себя той привилегии, которая доступна простым людям, – права на интимность и сокровенность, права на личную жизнь.
Желаете стать политиком? Добро пожаловать на Байковое! Место между Витренко и Тарасюком как раз свободно!